Десять поцелуев, чтобы влюбиться (СИ) - Любимая Мила
— Да вы поэт.
— А вы моя Муза.
Моему сердцу не может быть настолько тепло, как сейчас. Температура выше всех допустимых показателей по цельсию. Жар его любви спалит меня дотла, но я не собираюсь останавливаться.
Мы сгорим.
Вместе!
Глава 24 — Его грешница
Маша
У каждой сказки есть свой конец. Вот и нашей пришёл.
Мама начала ломиться в дверь, истерично дёргая за ручку. Невменяшка, честное слово. Ещё и орёт, будто потерпевшая с той стороны. Я с ней больше не могу, зла никакого не хватает.
— Слушай, может мне с ней поговорить? — предложил Дима.
— Зачем? Ерунду не придумывай.
— Вы ведь из-за меня ссоритесь. Уверен, я смогу донести.
Донесёт он, ну точно. Только родительница моя пуленепробиваемая. Да и вообще, не надо Сотникову вмешиваться в мои споры с мамой.
— Дим, я ценю твою поддержку, но…
— Не лезь, ты третье колесо.
Ну обидься давай. Что я такого сказала? Просто у нас не те отношения, чтобы затевать разборки с предками. Да и вряд ли вообще мы когда-нибудь достигнем этого уровня.
— Мария! — вновь орёт матушка. — Немедленно открой дверь!
Что ж, она ведь не успокоится. А чем раньше бомбанет Везувий, тем целее останутся Помпеи.
Поворачиваю замок по часовой стрелке и в комнату вмиг влетает мать. Красная, как рак. Глаза злющие, будто вот-вот и молнии начнёт метать, аки Зевс громовержец.
— Дмитрий! — едва сдерживая эмоции, говорит. Ноздри при этом раздуваются, как у настоящего дракона. — Позвольте узнать, как вы тут оказались?
— Мам, не впутывай его, — пытаюсь успокоить её. — У тебя нет права наезжать на Диму.
— Ну как же нет, — натянуто улыбается. — Неужели я не могу пообщаться с молодым человеком собственной дочери?
Сердито поджимаю губы. Не нравится мне происходящее. Быстро же она превратила его из парня, который оставит меня с пузом в молодого человека.
— Разумеется, можете, — Сотня улыбается во все свои тридцать два зуба.
— Замечательно, — хмыкнула мать. — Итак, что же вы будете делать, если у ваших так называемых отношений появятся последствия? Вы предохраняетесь?
Чёрт побери!
— Мама!
Мне хочется под землю провалиться, не меньше. Стыдно ужасно.
— Ирина Алексеевна, не беспокойтесь. Мы взрослые люди.
— Ах, они взрослые люди! — она красочно всплеснула руками. — Тогда точно переживать не о чем!
Господи, да сколько это может продолжаться? Будто ни с той ноги встала. Но я не могу ей позволить продолжать вести себя в том же духе. Терпения никакого не хватает. Сама бешеная, нормальным людям нервы треплет. Хорошо же жили — больше месяца продержалась, потом опять кукуха отъехала.
— Мам, если ты не остановишься, то я съеду.
— Вот только не надо меня шантажировать! Может быть, вы ещё с твоим молодым человеком жить станете вместе? Нет? Дмитрий, что скажете?
Дайте святой воды, её надо срочно обрызгать. А лучше вылить на голову целое ведро. Я понимаю, что нельзя так думать о своей маме, но больше не могу. Такой концертище устроила — никогда не забуду. Сотников сейчас сочтёт, что она сумасшедшая, дочка у неё такая же поехавшая, нафиг надо.
Меня уже колотить начинает от нервного перенапряжения.
Дима берёт меня за руку и успокаивающе гладит по запястью.
— Ирина Алексеевна, вы извините, но прекратите орать на Машу. Ей двадцать лет, если вдруг вы что-то пропустили. Савельева, идём.
Смотрю на него, как круглая идиотка, потому что совсем не понимаю происходящего.
Щёлкнул пальцами прямо перед моим лицом.
— Ау, Маш!
— Что? — прикусываю нижнюю губу.
Молча выводит меня из комнаты. Я не сопротивляюсь — я в шоке. Мама тоже. Вот только родительница довольно быстро приходит в себя.
— Уйдёшь с ним, больше никогда на порог не пущу!
Спустя десять минут мы уже сидим у Димы на кухне и пьём чай. Вкусный, облепиховый. Тишина между нами не кажется неловкой. Сотня даёт мне время подумать, и я ему очень благодарна. С мамой я часто ругаюсь. Ухожу, хлопая дверью. Но такого грандиозного скандала ещё не было.
Не скажу, что она у меня плохая, тиранша или эгоцентричная стерва. Но, в принципе, хватает всего понемножку. Я тоже не божий одуванчик. Всегда выражала своё мнение, шла против системы. Назло маме даже как-то решила стать готом. Продлилось это недолго, но важнее всего сам факт вызова.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Она всегда хотела сделать из меня послушную идеальную девочку, которая будет точной её копией, но более успешной. Добьётся всего того, чего не смогла достичь Ирина Савельева из-за внепланового рождения ребёнка. Наверное, она по-своему выражает любовь. Но…
Ей постоянно всё не нравилось. Всем была недовольна. Чтобы я не сделала и как бы себя не повела. Пожалуй, переходный возраст был для нас самым сложным периодом. Потом матушка едва пережила университет и выбранный мною факультет. Ну вы помните, журналистика — это не профессия.
А что дальше? Она сама ткнёт на парня, с которым мне стоит встречаться? А если мой выбор ей не понравится, то я должна засунуть в задницу свои чувства и желания?
— Не переживай, — Сотников накрыл мою руку своей. — Через пару дней одумается, сама попросит прощения. С моими всегда так.
Очень сильно сомневаюсь. Моя мама редко извиняется. Почти никогда. Например, то, что она пошла на мировую этим летом очень сильно меня удивило. Нонсенс.
— Прости, что тебе пришлось всё это выслушать. И…
— И? — усмехнулся.
— В общем, это с твоей стороны очень благородно, но я не останусь.
— Не поверишь, моё третье око предвидело это.
— Неужели?
— Именно так, — хитро подмигнул. — Так что должен предупредить — я привяжу тебя к батарее. Или нет, лучше к кровати. Там нам будет мягче.
Не знаю, как не зарделась, будто маков цвет от одних только мыслей. Картина безбожно порочная.
— Что же ты будешь делать со мной связанной, м-м-м?
— Боже, Маша! — в притворном ужасе прижал ладонь ко рту. — Моя ты грешница!
Твоя…
Глава 25 — Стрела амура
Маша
Становится всё сложнее скрывать наши с Димой отношения. Да, кажется, это именно они и есть. Ведь когда парень и девушка живут вместе, то секс начинает приобретать официальный статус.
Нам хорошо вместе. Факт.
Но проклятое слово сюда совсем не подходит! Я не знаю, как описать и существует ли во всей вселенной подходящий эпитет, чтобы описать всё, но… это чёртов Рай.
Неделя вместе пролетела, будто один день. Счастливые часов не наблюдают. Но ещё мне страшно.
Вдруг кто-нибудь в университете или из друзей узнает о нас? В нашем маленьком мире секрет в безопасности.
Я хотела рассказать всё подруге. Но видя, как сильно Мире плохо, просто не могла решиться. Князева так и не смогла перелистнуть главу своей жизни под названием «Никита Тарасов». Наверное, нам обеим нужна дурацкая вечеринка в честь дня рождения Егора.
Мирославе надо развеяться, а мне получить свою дозу отвыкания от Димы. С каждым последующим днём привязываюсь к нему только сильнее. Боюсь, настанет момент, и я просто не смогу с ним расстаться. Уже влипла настолько серьёзно, что никаких стоп-сигналов не воспринимаю.
И где может быть логика, когда мы хотим друг другом наслаждаться?
— Маш, — Сотня проводит по моим волосам расчёской. От его прикосновений по телу бегут сладкие мурашки. — У меня есть серьёзный разговор к тебе.
Сердце пропустило удар, а дальше забилось куда медленнее, словно вбивая в грудную клетку острые раскалённые иглы. Положительно такие разговоры никогда не заканчиваются.
— Хорошо, — равнодушно пожимаю в ответ плечами.
Он молчит, словно испытывая моё терпение. Боже, да скажи уже что-нибудь! Вместо этого он заплетает мои волосы в косичку. Причём получается у него очень даже неплохо.
— Обожаю твои волосы, — целует меня в затылок.
— Это вся беседа? — рассмеялась, пытаясь разрядить обстановку.