Десять поцелуев, чтобы влюбиться (СИ) - Любимая Мила

Кажется, возвращение мамы добавляет остроты моменту, и мы оба взрываемся, как чёртовы вулканы. Перед глазами искрят звёздочки, собственного тела совсем не чувствую.

— Маш, ты дома? — раздаётся голос с той стороны двери. Дёргается ручка.

Меня окатывает кипятком, а Дима жестко двигается во мне. Снова. Чёрт побери, мой ненасытный демон!

Толчок! Ещё! Всё быстрее и ритмичнее, пока я не превращаюсь в вязкую вату в его умелых руках.

— Да, мам! Я занимаюсь!

— Сексом, — шепчет на ухо Сотников, а я тут же заливаюсь краской. — Проклятье, Савельева. Разрыв шаблонов.

Раздаётся шум удаляющихся шагов. Свободно выдыхаю. В то время как Дима на достигнутом не останавливается. Покрывает поцелуями мою шею и плечи, постепенно спускаясь всё ниже и ниже.

— Дим, тебе пора.

— Не, — снова поцелуй и на этот раз я выгибаюсь в спине. — Поднимись ко мне, а? Нужно слышать твой голос.

— Маньяк, — шиплю сквозь зубы.

— Всё потому, что я тебя… хочу.

Лежим в полубессознательном состоянии, наслаждаясь редкими минутами спокойствия. Между нами всё горит страшным грешным пожаром. Страшно, что огонь однажды потухнет. А это ведь нормально — потухать. Мы живём в реальном мире, где пламя не бывает вечным. Я правда боюсь. Но понимаю, что переживу и разрыв. Наверное, изначально внушила себе, что иначе быть не может. Он — Сотня, а я Маша. Долго и счастливо слоган другой сказки.

— Чёрт побери, мне с тобой хорошо даже сейчас, — неожиданно произнёс Дима, совсем меня смутив. — Без секса.

— Стареете батюшка. Умей ты любить, сказала бы, что совершенно спятил по мне.

Молчим. Дима гладит меня по волосам, а я рисую пальчиками узоры на его груди.

Хорошо. Нам действительно хорошо вместе.

— Научи меня любить.

Именно теперь я поняла, что дороги назад нет. Сотников утягивает меня в чёртов Ад!

Глава 23 — Дотла

Маша

Ничто в этом мире не предвещало беды.

Тёплое субботнее утро, полдень. Осень в Петербурге тоже умеет радовать. Если бы не нужно было писать статью, то непременно бы выбралась на улицу. А так придётся довольствоваться завтраком в компании мамы и идти вкалывать на благо отечественной журналистики.

Несмотря на то, что Дима ушёл от меня глубокой ночью, чувствую себя отдохнувшей, выспавшейся после первой учебной недели.

Наверное, мы встречаемся. Но я предпочитаю лишний раз не думать обо мне и Сотникове.

Между нами всё странно до невероятной степени. Как будто книжка на древнем языке, который в современном мире никому не известен.

Отношения с Сотней развиваются слишком стремительно, словно мы куда-то сильно торопимся. И это очень страшно. Любить человека, с которым изначально нам не по пути.

Но сегодняшнее утро прекрасное. Нет смысла загружать мозг бессмысленными вариантами развитий событий, каких может и не быть. Мама приготовила обалденные оладьи, а я достала из кладовки малиновое варенье, привезённое ещё летом от бабушки. Райское наслаждение. Кажется, могу съесть их сколько угодно. Впрочем, с этим заявлением я точно погорячилась. После шестой оладушки даже кофе с трудом допила.

— Маш, — мама нервно посмотрела на часы, словно ждала кого-то. — У меня к тебе очень серьёзный разговор.

Началось в колхозе утро! Вот и всадники апокалипсиса подкатили, будь они неладны. Серьёзный разговор и мама — это настоящий коктейль Молотова.

— Хорошо. Давай поговорим.

— Я думаю, что тебе ещё рано так серьёзно думать о парнях.

Подавилась кофе, принявшись кашлять, словно при тяжелой форме бронхита. Какого фига, мама? Надеюсь, о сексе и прочем мы болтать не станем. Не потяну.

Рано, ага. Некоторые скажут наоборот — поздно. Засиделась ты в девках, Савельева. Большинство моих однокурсниц с девственностью распрощались, если не в выпускном классе, так на первом курсе универа точно. Одна я четыре года своего супергероя ждала.

Ох, мама! Нормально же общались, что сейчас началось?

— Не волнуйся, я думаю о них исключительно легко.

— Можно без твоего сарказма обойтись? Всё шутки шутишь.

Недолго продержался наш хрупкий мир. Но рано или поздно, баланс должен был пошатнуться. Мы с маменькой по-другому просто не умеем. Две равноценные стихии, способные разрушить друг друга.

— Ага, шучу.

До последнего не хочется заканчивать такое хорошее утро эпической бытовой ссорой, но кому надо моё желание? Кажется, мама твёрдо решила идти до победного конца.

— Маша! — сорвалась на крик родительница. — Этот твой… парень… ничем хорошим у вас не закончится. Бросит тебя с ребёнком, так и знай! Или хочешь мою судьбу повторить? Не терпится?

Оу, вот это у неё накипело. С другой стороны, только полный идиот не догадался бы, чем мы там с Димой занимаемся.

Мама переживает — логично.

— Мам, прекрати, пожалуйста. Как думаешь, мне дома сидеть и никуда не ходить? Ты мне летом мозг пилила. Занимайся, учи, а то будешь никем. Я уже взрослая, пойми. И представляешь, хочется встречаться с парнем, да. Мне двадцать лет.

Бесит.

Конечно, я понимала, что рано или поздно, но мама раскроет наши с Димой отношения. Только всё как-то неожиданно.

Наверное, всё дело в Диме. Будь там обычный парень, мама бы сильно не злилась. Но ведь Сотня из богатой и обеспеченной семьи. Из тех, кто легко идёт по жизни. Как и мой проклятый папаша. Но почему я вдруг должна наступить на её грабли? У меня свои есть.

— Двадцать лет! Взрослой себя почувствовала?

— Мам, если ты забыла — я совершеннолетняя уже несколько лет как.

Начинаю терять терпение. Почти готова собрать все свои манатки в узелок.

— Ты живёшь в моём доме, — зло процедила она сквозь зубы. — Я тебя обеспечиваю. Никаких гулянок, парней, танцев и остального. Ясно?

— Облачно, — скрестила руки на груди. — Между прочим, у меня есть работа. Мне не пять лет, чтобы запирать меня в четырёх стенах.

— Возьму и запру под домашний арест!

— Совсем больная? — покрутила пальцем у виска. — Остынь давай. Я у себя.

Встала и решительно двинула в свою комнату. Домашний арест придумала, ага. Сейчас! Бегу вон, волосы назад.

Включила музыку и постаралась забыть о стычке с мамой. Хотя далось это очень сложно. Всю душу наизнанку вывернула. Как же с ней трудно, просто невыносимо. Иногда очень жалею, что не живу в общежитии.

То гимназия, то универ, потом была заезженная пластинка с магистратурой. Теперь вот дети в ход пошли. Когда же это всё закончится…

Я уже почти дописывала статью, когда телефон завибрировал. Открыла мессенджер и обнаружила в диалоге с Сотней злой смайлик. Три штуки.

Ещё и он!

«Ты чего?»

Ответ пришёл почти мгновенно.

«Твоя мама выставила меня за дверь. Сказала, что не хочешь меня видеть. Я залезу в окно и убью тебя, заучка. Но сначала мы займёмся бешеным сексом»

Чёрт побери! Это просто эпический трындец. Она совсем там спятила? В мою личную жизнь лезть удумала. Как сильно надо крышей поехать?

«Я с мамой поругалась» — печатаю ответ.

«Сильно?»

«Не разрешает мне строить серьёзные отношения с парнями»

«Скажи, что я инопланетянин»

«Парни с Марса тоже под запретом»

«Что же делать? Я в панике!»

Вот шут гороховый! Но нужно отдать ему должное, настроение мгновенно поднялось.

«Ты дурак»

Молчит, больше не написав ни словечка. А я почему-то сижу, улыбаюсь и жду. Такая дурочка.

— Рапунцель, на бал со мной пойдёшь? — раздался громкий голос Сотникова посреди моей комнаты.

Божечки, мама ведь услышит! Сумасшедший!

— Какой бал? — прищурилась. — Спятил?

— Вечеринка, ты обещала подумать, — он обнимает меня, притягивая к себе. И мне чертовски нравится быть в его руках.

Обещала…

— Дим, наверное, сейчас не лучшее время.

— А когда оно будет, Маша? — прошептал на ухо, заставив всю покрыться сладкими мурашками. — Секунды слишком долгая вещь, когда тебя нет рядом.