Селянин - Altupi
Кирилл тряхнул головой и сказал «нет».
— Не могу, Андрюх, извини. Если предки узнают, что я говорил с тобой, а тем более приезжал сюда… Хотя… Ты не знаешь, последние деньги перечислены? За реабилитационный период этот, десять дней ведь всего осталось… Егор не говорил, все ли счета оплачены? — Калякин ухватился за эту мысль, как за открывающий двери в сказку золотой ключик, но Андрей пожал плечами:
— Не знаю. Егор меня финансовыми вопросами не загружает, принимает меня за маленького…
— Понятно, — расстроился Кирилл. — Тогда нет, извини. Я сам рискую. Рискую Егором. Сейчас не засекут, наверно, а если на ночь остаться… Я вообще на такси приехал, таксист ждёт у ворот. — Он неопределённо махнул рукой туда, где, по его мнению, располагались ворота. В воздухе закружились мелкие, величиной с перышко колибри, снежинки. Таяли, не долетая до влажной земли.
— Тогда не надо, — понял Андрей. Он тоже расстроился, смотрел под ноги. Ладони, грея, засунул в безразмерные рукава наподобие муфты. — Всё равно Егор с мамкой скоро вернутся, подождём. Важно ведь, что ты снова в нашей команде.
— Ты спроси у Егора про деньги, а я тебе позвоню… С другого телефона только позвоню, не со своего номера — конспирация. Если перечислили… тогда всё отлично. Ага?
— Я знаю. Завтра спрошу. А ты с любого звони, только не теряйся. — Андрюшка пребывал в удивительно деловом настроении. Успокаивающе добавил: — Одиннадцать дней быстро пролетят.
— Да побыстрей бы, — вздохнул Кирилл и вынул из внутреннего кармана пуховика шариковую ручку и сложенный в четверо тетрадный лист в клетку. — Диктуй свой номер. Вот так вот, Андрюх, приходится, по старинке. Мобильник дома лежит, а то вдруг меня отслеживают по нему.
— Ну ты хренов конспиратор, Кира! — рассмеялся пацан. Ему определённо нравились шпионские игры, которые Кирилла порядком подзаебали. Он продиктовал номер, Калякин записал, сунул бумажку в карман, застегнул молнию. Снег пошёл немного гуще, но земли всё равно не касался.
— Рахманов! — злой мужской голос прокатился по двору. Парни разом обернулись и увидели идущего к ним молодого человека, практически раздетого, ибо брюки и свитер на повалившем в этот момент снегу не могли считаться за одежду.
— Ой, — пискнул ученик.
— Рахманов, ты почему не в классе? Я тебя искать должен? Пол-урока прошло! К директору тебя? Ещё и в сменной обуви по грязи!
— Никита Владимирович, — взмолился Андрей, — ну сейчас… Сейчас я иду уже! Срочное дело!
Кирилл заслонил его, с любопытством рассматривая учителя — в его понимании трудовики были старыми и закладывающими за воротник, а этот, видимо, недавно из универа выпустился и был привлекательным. В груди откуда-то всколыхнулась ревность: Егор скорее всего был знаком с этим красавчиком, контактировал и, возможно, даже питал вполне объяснимую симпатию. Кирилл уже невзлюбил трудовика.
— У нас действительно важное дело, — сообщил он, — а урок в последний день четверти ничего не изменит. Через пять минут придёт. Дайте нам договорить.
— Если через пять минут не придёшь, Рахманов, отправишься к директору, а в четверти будет «неуд». — Учитель развернулся и ушёл. Ревность Кирилла сразу пошла на убыль, такого бесхребетного Егор не полюбил бы: он даже не убедился, что всё нормально и законно, а то вдруг сомнительный тип толкает школьнику дурь? Егор вот не побоялся в ментовку заявить. А потом влюбился в лоханувшегося наркоторговца.
Да-а, были времена. Но сколько не вспоминай… Кирилл обернулся к Андрею.
— Мне тоже пора ехать: два часа до дома пиликать. Не рассказывай никому, что я приезжал, даже Лариске, а то у неё ума хватит меня предкам сдать.
— А Егору?
Калякин подумал. Вообще-то ему хотелось всё самому объяснить, а не через третьи руки.
— Как хочешь. Но если тебя не будут подслушивать.
— Замётано! А ты звони и приезжай!
— Хорошо.
— Тогда я побежал, — сказал воодушевлённый семиклассник, однако, прежде чем уйти, крепко обнял, прижался щекой к припорошенному снегом пуховику. Потом припустил.
— Пока, — с грустью выдохнул Кирилл, когда Андрей заворачивал за угол школы, но тот вдруг вынырнул, на лице сияла широченная улыбка.
— Забыл сказать: мы, наверное, потом все в Грецию уедем — мамка в клинике себе оттуда друга нашла… мужчину, в общем. Поедешь с нами? Вы с Егором сможете там пожениться?
Калякин не знал, никогда отношением Греции к однополым бракам не интересовался, и, хотя идея была очень заманчивая, воспринял её как детскую наивность. Поймал себя на том, что улыбается — с грустью, светлой печалью от того, что долгожданная встреча закончилась, он получил множество ответов и множество новых вопросов и желаний, и домой возвращаться совсем не хотелось. А Андрей помахал ему покрасневшей от холода рукой, стёр с носа снежинку и снова исчез за углом.
Постояв ещё немного, Кирилл пошёл к такси. За ним по белому воздушному покрывалу тянулись чёрные следы.
97
Впервые с первого сентября Кирилл спал безмятежно. После разговора с Андреем на душе стало спокойно, как после исповеди и отпущения грехов. Конечно, настоящее вымаливание прощения было ещё впереди, но Кирилл верил, что оно будет ниспослано. Если Егор простит, он даже поставил себе зарубку сходить в церковь, зажечь свечку, купить и носить крест.
Позвонить и спросить о результатах Кирилл порывался сразу в воскресенье ночью. Катался по кровати, терзал в руках Машкин телефон, прибавлял и убавлял звук телевизора, смотрел на часы. Неизвестность убивала, но он сдержался: посчитал, что поздний звонок привлечёт ненужное и даже лишнее внимание банкирши. Решил дождаться утра, а утром понедельника вычислял, во сколько закончатся уроки, потом вспомнил про каникулы. К своим парам Калякин так бережно не относился. На втором перерыве взял у Машки смартфон и отправился под лестницу. Там было так же затхло и пыльно, как в прошлый раз, на полу и стенах остались более чистые метки от его задницы, спины и ног. Сейчас он садиться в пыль не собирался, ну по крайней мере до получения плохих известий. Встал, где наклон лестничного пролёта позволял не нагибать голову, достал из заднего кармана джинсов листок с номером, принялся, сверяясь по цифре, набирать. Бросил и набрал рабочий номер банка.
— Алло? — ответили на том конце линии. Голос был Ларискин. Кирилл этим удовлетворился и нажал на красный кружок с телефонной трубкой в нём. Теперь, когда Лариска точно была на работе, можно было звонить Андрюхе. Снова проверяя по цифрам, Кирилл набрал написанный на листке номер целиком, прислонил девайс к уху. Оно мгновенно вспотело и стало липнуть к сенсорной пластине. Гудки пошли не сразу, но Андрей ответил тотчас.
— Алло?
