Побочный эффект - Ольга Вечная
Отправляю кружочек. Достаю подарок и зависаю.
Эккерт Т.М.: «Ну?»
Эккерт Т.М.: «Я в самолете, у меня взлет через пять минут. Быстрее».
Снова направляю на себя камеру. Закатываю глаза.
- В общем, вы меня напрасно заманили шоколадными вульвами. Увы. - Играю бровями: - У вас тут свечка в виде фаллоса. - Навожу камеру. - Черного почему-то. Сантиметров сорок в длину. Надеюсь, это не чей-то слепок... Хотя, если чей-то — я бы очень хотела выяснить владельца. Впечатляюще. Да, натурально. Выгравировано: «Эккерт-про» — стойкость и сила!». А знаете, откуда торчит фитилек?..
Кружочек уходит.
Я верчу свечу в руках. Тяжеленькая.
Записываю кружочек:
- И раз вы просили подойти творчески... Смотрите только, какая реалистичная мошонка. Здесь даже волоски есть... Как будто побрили, но не слишком усердно. А вот эти вены — выглядят опасно, чересчур. Если лепили с натуры, я бы пригласила натурщика на прием. - Пальпирую, пробую разгладить бугорки, будто это возможно с воском.
Эккерт Т.М.: «Надо было слушать отца и идти в бизнес-школу».
Прыскаю.
Пишу: «Поставить на ваш комод с наградами?»
Он молчит. Вряд ли смеется, не умеет же. Но мои щеки сейчас треснут.
Эккерт Т.М.: «Спрячьте куда-нибудь, бога ради».
Пишу: «Но куда?»
Эккерт Т.М.: «Заберите домой, пусть украсит вашу одинокую прикроватную тумбочку».
Был акцент на слове одинокая или мне кажется?
Пишу: «Вообще-то там уже лежат восковые молочные железы».
Эккерт Т.М.: «Удачный выйдет ансамбль».
Качаю головой.
Эккерт Т.М.: «П.С. Вены, кстати, в порядке. Это вариант нормы)»
На экране как раз проигрывается момент, как я наглаживаю восковой ствол. Округляю глаза и поспешно возвращаю свечу в коробку.
Пишу: «Буду знать, спасибо за информацию».
Черт возьми. Свечку подарили ему, а неловко опять мне.
И сообщение не прочитано.
Видимо, босс уже в небе. И с бешеной скоростью, километров восемьсот в час, несется домой.
Глава 19
Перед сном я ненадолго зажигаю свечу. Жаль, конечно, столь безупречное произведение искусства, но она настолько хорошо пахнет табаком и ванилью, что попробуй удержись.
А еще я не удерживаюсь и отправляю Лизе фото с припиской:
«Теперь никто не посмеет сказать, что в моей спальне давным-давно не дымился крепкий член!»
Елизаветан: «Ха-ха-ха! Где ты взяла этого монстра? Мне тоже надо!»
Подмывает ответить: Эккерт подарил.
Я повернула свечу так, чтобы не было видно гравировки.
Я: «Бонус от пациента».
Елизаветан: «Серьезно? В госке такого не дождешься».
Я:«Зато благодаря госке у меня есть двадцатилетний запас коньяков и вин».
Елизаветан: «Точно. И темного шоколада. Слушай, Ален. Как думаешь, в твоей клинике нет окошка для молодого талантливого офтальмолога?»
Я: «Серьезно?!» - Аж подпрыгиваю на месте.
Мы с Лизой познакомились на первом курсе и не очень друг другу понравились. У Лизы требовательные родители и, как следствие, сильный комплекс отличницы, но об этом я догадалась позже. Лиза всегда занимала первую парту и была еще больше помешана на учебе, чем я. Ей обязательно нужно было быть первой, лучшей. Если в группе после контрольной оказывалось две пятерки — у нее и меня, она не радовалась, а расстраивалась.
Никому никогда не помогала, эдакая Гермиона на максималках. Выскочка.
Во время второй сессии мы провели столько часов в коридоре перед кабинетом Омышевой, что подружились. Лиза никак не могла разобраться, чем митоз отличается от мейоза, и боялась в этом признаться. Я заметила, что она путается, подошла и нарисовала в ее тетрадке пару смешных схем: «митоз — копия в один к одному, мейоз — перетасовка колоды для потомков». С тех пор мы не расставались.
Наши специальности слишком разные, и мне пришлось смириться, что после универа мы больше не сможем проводить много времени вместе.
Но что если бы она устроилась в «Эккерт-про»? Пусть даже вела приемы раз в неделю? Я бы пошла на все, лишь бы работать в этот же день. Мы могли бы вместе пить кофе, например, и обедать. Это настолько здорово, что похоже на исполнение заветной мечты!
Лишь бы Мирон не обвинил нас в заговоре.
Елизаветан: «Да, почему нет?» Я давно подумывала о подработке. Правда, не в Эккерт».
Вновь скидываю ей фото свечки.
Елизаветан: «Боже, как я хохочу! Ладно. Но дело не в подарках»!
Я: «Само собой».
Елизаветан: «Ты там работаешь уже третью неделю и вроде бы... вполне жива. И даже способна шутить».
Елизаветан: «Кстати, о дымящихся пенисах. Что там Денис? Он весь вечер не отводил от тебя глаз».
***
Денис работает в «Эккерт-про» каждый первый четверг и каждые вторые выходные месяца. Также он приезжает, если нужно обсудить административные вопросы по новой клинике, в которой у него будет целый собственный этаж. В общем, торчит тут почти каждый день.
Обычно мы приветливо здороваемся, перекидываемся парой фраз. В этот понедельник я старалась избегать его внимания, чтобы не обсуждать выдуманное свидание. Не люблю врать, потому что часто забываю выдуманный сюжет.
А во вторник на смену выходит Эккерт.
Я буквально просыпаюсь с этой мыслью. Морально готовлюсь к встрече. Напоминаю — в прошлом разговоре он обещал обсудить мои перспективы. Потом мы обсуждали всякую ерунду.
Его место на парковке занято его мерседесом. И это, безусловно, знак. Куда уж яснее — он в здании.
Но тем не менее наша встреча застает врасплох.
Я захожу в пока пустое фойе, натыкаюсь глазами на высокую фигуру у стойки регистрации. Слышу голос и обмираю.
Эккерт медленно поворачивает голову. Тёмные волосы, обжигающе голубые глаза — контраст такой резкий, что воздух вот-вот заискрится.
Он смотрит так, что на секунду меня кажется - весь мир исчезает.
Улыбки, с которой он общался с Ритой, больше нет. Босс поворачивается всем корпусом.
Я ощущаю странную смесь радости видеть его и ужаса перед неизвестным.
- Доброе утро! - произношу приветливо. - Тимур Михайлович, с возвращением.
- Доброе утро, Алена. Спасибо. - Он слегка склоняет голову набок, и все в его лице и позе выражает подозрительное предвкушение.
Пульс начинает частить. Больше ни с кем на свете я не ощущаю неловкости, обсуждая органы размножения.
- Аленочка Андреевна, я сварю кофе Тимур Михайловичу и вам сразу же! До первого пациента еще уйма времени!
- Спасибо, Рита.
