Побочный эффект - Ольга Вечная
- Вы успели поработать со всеми медкартами? - произносит Эккерт.
- Да.
- Завтра я уезжаю в командировку, вернусь через неделю. Подготовьте мне к тому времени список замечаний и рекомендаций. Не бойтесь кого-то обидеть, хорошо? После этого обсудим условия вашей дальнейшей работы в «Эккерт-про».
- Я поняла.
- И никого не бойтесь. Я же вижу, какая вы на самом деле.
Он направляется к выходу, но чтобы не задеть столик, проходит так близко ко мне, что небрежно касается ладонью моей ладони. Я снова замираю, и так и стою, со сжавшимся в комок сердуем, пока за ним не закрывается дверь.
Какая я на самом деле?
Обычная. Зацикленная на работе С небольшим семейным проклятием, которое, несмотря на годы учебы и работы, так и не получилось развеять.
Елена заглядывает в гостиную и приглашает на обед.
А вечером, когда я уже собираюсь домой, Рита, администратор, окликает:
- Аленочка Андреевна! Тимурч Михайлович уехал в командировку, просил вам передать, что на эту неделю его парковочное место — ваше.
- Спасибо. Большое.
- В отделе кадров — в курсе!
- А за это — отдельное.
Глава 17
С отъездом Эккерта атмосфера в клинике меняется. А может, дело в моем пульсе, который становится ровнее.
Сердце не замирает при звуках его голоса, не несется вскачь, когда обращается ко мне лично. Знакомая предсказуемость упорядочивает мысли. Эмоции замирают, и мои чувства, словно воды моря, перестают волноваться, ложась ровной гладью.
Даже оставшийся за главного Роман Михайлович не может выбить из колеи, хотя открыто недолюбливает. Причина его резкости и косых взглядов — ясна. Я ожидала чего-то подобного и спокойно реагирую на любую колкость. Это не страшно.
Намного больше пугает буквально осязаемая недосказанность между мной и его младшим братом.
Залог отличной учебы и погружения в профессию — отказ от личной жизни. Вряд ли в мире найдется столь понимающий мужчина, готовый ждать жену со смен, терпеть стрессы. Поступая в мед я понимала, на что иду, и в общем-то смирилась с одиночеством. Оно тяготит лишь иногда. Бывают дни или даже недели, когда я ощущаю такую сильную нехватку человеческого тепла, что размышляю, не ошиблась ли. Снова и снова пересматриваю «Отпуск по обмену» и «Бриджит Джонс», стараясь чуть-чуть согреться.
Обычно это случается зимой, когда холод проникает под одежду, щиплет щеки и пальцы. При этом с тех пор, как Денис женился, я ни разу не страдала по кому-то конкретному. Комиссаров не знает, но когда он появился в университете с кольцом на пальце, мне показалось, что молния ударила под ноги. Я ни разу не дала ему понять, что несколько месяцев плакала из-за него. Чужое счастье неприкосновенно, а у меня была медицина.
Спустя пару лет я смирилась с тем, что, по-видимому, асексуальна. У каждого свой путь. Мой — помогать ментально здоровым женщинам стать здоровыми физически. И наверное, строй я собственное счастье, я бы не смогла в полной пере сосредоточиться на чужих проблемах.
Может быть, позже.
Может, однажды.
Или же никогда.
Но мне определенно стоит меньше думать о голубоглазом боссе и о его чуть с хрипотцой мягком голосе, когда тот произносит мое имя.
Эккерты — неприкосновенны. Из-за него и его брата слишком часто плакали девчонки на факультете, чтобы хотя бы позволить себе задуматься.
Закрыть глаза и представить его надменный профиль перед сном.
Странную улыбку.
Внимательное выражение глаз. И пальцы — такие быстрые и умелые во время операции. Где он так научился? Неужели, играя на скрипке?!
***
Иногда в своих мыслях я сравниваю больницу с живым организмом. Пусть в столовой или «гостиной» нередко слышится смех и разного пошиба шутки, работаем мы четко и слаженно.
Каждый отвечает за свою сферу, покрывает важные задачи. Иногда мы заменяем друг друга, помогаем, подсказываем. Никто не отказывается от работы. Любовь к профессии, неспособность без нее жить — стержень, на котором все держится.
Клиентоориентированность — важный принцип работы «Эккерт-про», поэтому я уже пятнадцать минут терпеливо объясняю пациенту по телефону, почему ближайшее окно у Тимура Михайловича лишь в апреле.
И совсем не раздражаюсь по этому поводу. Даже когда он зовет меня «доча» и просит «включить мозг».
Воскресенье, шесть вечера. В клинике относительно пусто.
- Да, я и говорю, что окошко на семнадцатое апреля... Раньше все занято... Все анализы можно сдать у нас... Да, если Тимур Михайлович вас возьмет, то на операцию вы попадаете автоматически... Конечно, звоните. До свидания.
Кладу трубку и вздыхаю.
- Я уже десять минут жду, когда ты договоришь. - К стойке регистрации, за которой я вкалываю весь день, с улыбкой подходит Денис. - Привет.
Облокачивается на гладкую поверхность.
- Привет. Все хотят к ТээМу и желательно на завтра.
- Он сейчас мало работает. Бизнес затягивает Тимура, а мы теряем хорошего хирурга, караул! - забавно морщится он.
- Тебе нужен уролог, Денис? - усмехаюсь я. - Тут есть окошко на семнадцатое...
- Пока нет, - улыбается, заглядывая в глаза. У него они тоже голубые, но совсем не такие, как у Эккерта. - Но кто ж знает, что будет через двадцать лет. Мужское здоровье начинает сыпаться незаметно. - Потом он хмыкает. - Забавно.
- Что именно?
- Ты тоже зовешь его ТээМ.
- Так за глаза же, - пожимаю плечами и тоже улыбаюсь.
Телефон вновь звонит. Сегодня я заменяю администратора, поэтому тут же принимаю вызов:
- Клиника «Эккерт-про», здравствуйте, оператор Алена.
А договорив, вновь смотрю на Дениса. Развод оставил у его глаз много маленьких морщинок, которые ему идут. Развод, с ума сойти!
- Тимур раньше работал больше? - спрашиваю. - Ты говоришь, что бизнес поглощает его.
- Да, намного. Поначалу, когда он только открывал клинику, буквально жил здесь.
- Оперировал больше?
- Пять дней в неделю оперировал.
- Серьезно?
- Ага. Помню, как он боялся уехать в свою первую командировку... впрочем, ты до скольки сегодня?
- До восьми, а что?
- Предлагаю поужинать. Расскажу про времена открытия «Эккерт-про», о первом скандале с соучредителями, о своей жизни. Отвечу на вопросы.
- Любые?
- М-м-м, - прищуривается, - смотря сколько выпить. Ладно, шучу. Постараюсь на любые.
Не верится, что он снова свободен. Интересно, почему у него нет детей?
- Так что, Ален?
Больше всего на свете мне хочется согласиться и поболтать с Денисом обо всем на свете. Но я отчетливо помню, как блеснула чернота в глазах
