Отец подруги. Навсегда твоя - Вероника Касс
— За ним следили почти год. Чист, как слеза младенца, Тая. — Дамир допивает виски и ставит пустой бокал на стол, затем смотрит на меня. Вкрадчиво.
Я отвечаю на его взгляд, прямо и ровно. Мне скрывать нечего. Больше нечего. Тишина в кабинете затягивается. Даже Ульяна молчит. Каждый думает о своем. А, может, сказать больше нечего. Никому. Потому что все мы в тупике.
— Хорошо, я приставлю людей к Роме опять, — произносит Дамир, все еще прожигая меня взглядом, — и ты ни ногой из этого дома не ступишь без моих людей.
Глава 23
— А мне здесь нравится! — на полном серьезе говорит Ксю, когда я сообщаю ей о том, что мы остаемся.
Договориться с Дамиром о том, чтобы мы могли спокойно уехать, у меня так и не получилось, хотя я пыталась. Да что там, у меня не получилось договориться не только об этом, но и о том, чтобы с нас сняли приставленную охрану — Дамир уперся, не желая меня слушать.
Так что теперь кроме проживания в общем доме у нас еще и амбалы будут за плечами. Одно радует, что это ненадолго. После похорон мамы мы уедем и забудем обо всем этом.
— И чем же тебе здесь нравится?
— Тут готовят, — на полном серьезе заявляет она, хотя Лаура у нас тоже готовила. Не все и не всегда, потому что Даня забирал очень много времени, но ведь готовила!
И я об этом напоминаю Ксю, потому что она, кажется, об этом напрочь забыла.
— Я соскучилась по нашей еде, — с тоской говорит Ксю. — Лаура вкусно готовит, конечно, но я так хотела борща.
Я знаю, что не должна чувствовать вину перед Ксю, ведь я делала все, что было в моих силах. Зарабатывала, чтобы обеспечить их с Даней всем необходимым, старалась, но все равно чувствую, словно чего-то недодавала. Того же борща, в конце концов! Ксю даже не попросила меня сварить его ни разу, а так как я не люблю, то и не додумалась.
Порываюсь спросить у Ксю, хочет ли она вернуться, но не решаюсь. Понимаю, что я не хочу слышать ответ на этот вопрос. Если она скажет нет, не знаю, что буду делать. На Мадейре у нас совсем другая жизнь. Не могу сказать, что она была идеальной или простой, но она точно была лучше, чем здесь. Там у меня не было собутыльников матери, Дамира, не определившегося, я его любимая женщина, наркоманка или все-таки барыга.
Там было по-другому. Да, тяжело, потому что приходилось тянуть на себе двоих детей. Да, непросто, учитывая запросы клиентов. Но я справлялась и планирую продолжать это делать, несмотря на скандал. Он утихнет и все со временем встанет на свои места.
Я выхожу из комнаты Ксю слегка расстроенной. Кажется, несмотря на все мои старания, у меня все же не вышло стать идеальной мамой для сестры. Да и для Дани тоже. Вот ведь удивительно, еще неделю назад я считала себя самой лучшей мамой, а сейчас… сомневаюсь. Напоминаю себе, что я делала все, что могла и что другие родители далеко не такие, как я, но это мало помогает. Равняться ведь нужно не на тех, кто хуже, а на лучших.
Я захожу в свою спальню, к счастью ни на кого не натыкаясь по пути, и иду в душ. Даня, вымотавшись в дороге, уснул, и я так этому несказанно рада, что снова становится не по себе. Я радуюсь, что сын спит. Но это потому что у меня есть немного времени побыть в тишине и подумать обо всем. О том, что делать дальше. И что говорить, когда с разговором придет Дамир. В том, что это так и будет, я ни минуты не сомневаюсь.
И не ошибаюсь. Стоит мне только выйти из душа обмотав мокрые волосы полотенцем, как в комнату стучат. На пороге — Дамир. Я заглядываю за его плечи и радуюсь, что за спиной у него не стоит Ульяна. С кем с кем, а с ней я, несмотря на то, что мы были близкими подругами, разговаривать не хочу. Не смогу после всего, что она мне наговорила тогда, да и сегодня тоже.
Я наслушалась достаточно и пока не готова налаживать с ней отношения, хоть и какая-то часть меня понимает, что у нее — детская травма, от которой ей трудно избавиться и ее реакция вполне объяснима, только вот… почему я вообще должна думать о чувствах других? Сколько еще это будет продолжаться? У меня есть я и мои дети.
— Нам нужно поговорить, Таисия, — говорит Дамир, скользя по мне взглядом.
И вот когда он это делает, я вдруг вспоминаю, что после душа надела халат на голое тело. И прямо сейчас под ним нет белья. Я знаю, что этого незаметно. Халат из плотной теплой ткани, длинный и запахнутый хорошо, но все равно становится не по себе.
— Сейчас? Даня уже спит и…
— Можно я войду? — Дамир все-таки отодвигает меня в сторону и входит, даже не дождавшись моего ответа.
Не знаю почему, но когда он подходит к кровати и садится рядом с сыном, мне хочется поднять его и заставить уйти. То, как он смотрит на Даню… не сулит нам ничего хорошего.
Я всегда знала, что он не хочет детей. Об этом говорила Ульяна, да и сам Дамир не забывал сказать, что дети ему ни к чему. А теперь он сидит здесь, смотрит на сына взглядом, от которого у меня мурашками покрывается все тело, потому что он, кажется, совсем не собирается его отпускать. А вместе с ним и меня, потому что я к сыну прилагаюсь автоматически. Только вот непонятно, зачем это Дамиру. Куда ведь проще закрыть глаза на все и сделать вид, что все по-прежнему.
— Ульяна хочет познакомиться с Даней.
— Сейчас он спит.
— Не сейчас. Завтра, когда у него будет настроение.
Я бы предпочла оградить своего сына от этой семьи вообще, но киваю. Это неизбежно. Теперь уже точно. Если еще несколько дней назад я и подумать не могла о том, что когда-нибудь расскажу Дамиру о сыне, то сейчас… сейчас он о нем уже знает.
