Отец подруги. Навсегда твоя - Вероника Касс
Я никогда себе не представляла с ней встречу снова. Ни с ней, ни с Дамиром встречаться не планировала, но вот мы здесь. И Ульяна не скажу, что рада нас видеть, вообще не могу понять, какие эмоции она испытывает. По ее лицу ничего, кроме полнейшего шока разобрать нельзя.
— Поговорим, — между мной и дочерью выступает Дамир.
Ограждает меня от нее собой. Я вскидываю голову и смотрю на его широкие плечи. И на то, как Даня с широкой улыбкой тянется пальчиком к Дамиру. Господи, как. Вот как он так быстро привык к совершенно для него незнакомому человеку. Помнится, мы к Лауре привыкали несколько недель, а тут…
— Нет, это неправда, — слышу голос Ульяны. — Не может быть правдой, папа…
Я обнимаю Даню и поднимаюсь с ним по лестнице. Пережду в первой попавшейся комнате. Уж лучше так, чем все это слушать. И вынуждать слушать сына и сестру. Даня, конечно, мало что понимает, но вот Аксинья… она и раньше была очень смышленой девочкой, а сейчас стала еще взрослее, осознанней, она все уже понимает. И даже то, что наше здесь нахождение само по себе чревато. И то, что Дамир узнал о сыне тоже…
— Нет, пап… объясни мне, что все это значит, — слышу растерянный голос Ульяны за спиной и ускоряю шаг.
Не хочу слышать, не хочу. И, к счастью, мы больше ничего не слышим. Поднимаемся. Я открываю дверь в ту комнату, где ночевала, когда жила здесь, завожу туда Ксю и усаживаю Даню на кровать. Не расслабляюсь, даже с Дани не снимаю одежду. Просто сижу на кровати и жду. Отчего-то кажется, что сейчас на пороге появится Дамир, а за его спиной Ульяна и они оба погонят нас отсюда.
И поэтому я даже жалею, что вообще пошла на поводу и поехала сюда. Не стоило.
— Тась, давай Даню разденем, а то он уснет сейчас, — предлагает Ксю.
И я действительно вижу, что Даня уже куняет. Так что раздеваю его, укладываю на подушку и уже через какую-то минуту сын спит. А я встаю.
— Побудешь тут с Данькой? Я мигом.
— Тась… может, не надо? — спрашивает Ксю.
— Все хорошо, нам пора поговорить.
Сколько можно прятать голову в песок? Пора все выяснить. Мы все взрослые люди.
Однако, как только выхожу за дверь, вся решительность куда-то улетучивается. А когда подхожу к лестнице и слышу снизу голос Ульяны и Дамира, так и вовсе снова хочется сбежать и ничего не знать, не слышать, вообще не быть здесь, а там, где я была все это время. Дома, на Мадейре, в квартире, которую я успела полюбить, среди людей, близких мне, а не здесь, где на меня смотрят, словно на предательницу. Ульяна… Ульяна по крайней мере именно так и смотрела.
— Отлично просто, — недовольно произносит Ульяна. — Вы мне врали! Врали! Встречались за моей спиной и потом, когда я привела Тасю. Это же ты, да? Ты сделал так, чтобы она съехала, чтобы спокойно там быть с ней!
— Нет, не так все было.
— А как? Как, пап?! Господи… и сын ее. Он же… копия Костик. Копия, ты видел?
— Видел.
— И как дальше?
Я не знаю, что Ульяна собиралась сказать или сделать дальше, но она замолкает, как только я вхожу в кухню. Смотрит на меня как-то затравленно, словно разочарованно.
— Поверить не могу, — говорит уже мне и Дамир поворачивается, когда понимает, что Ульяна уже не к нему обращается. — Поверить не могу, что ты от меня скрыла! — выкрикивает. — Ты же призналась, что беременна. Почему не сказала, от кого?
Отворачиваюсь. Что ей сказать, что я боялась? Это ведь очевидно.
— И какой был план? Втереться ко мне в доверие? Пробраться в дом? Женить на себе отца?
— Ульяна, — басит Дамир таким тоном, что у меня мурашки покрывают всю кожу.
Я уже и забыла, что он может и вот так разговаривать. Со мной все это время он, оказывается, сдерживался, а сейчас вижу, что он на взводе. О чем же они тут говорили, пока я не пришла?
— Нет, пап… я хочу знать.
— Не было никакого плана. Точнее… был. Мне нужно было где-то переночевать. О большем я не думала. И то, что твой отец это Дамир, я тоже понятия не имела. А потом я собиралась уехать, чтобы никто и ничего не узнал.
— То есть, ты собиралась увезти моего братика? С самого начала это планировала?
— Да. Потом нет, но вы… — сглотнув, смотрю то на Ульяну, то на Дамира. — Вы сделали так, что я уехала.
— Тебе что, совсем не стыдно?
— Так, хватит, — Дамир подходит к Ульяне, подхватывает ее под локоть и собирается вывезти из кухни.
— Не надо, — прошу у него. — Лучше сейчас поговорить и выяснить, — поворачиваюсь к Ульяне. — Нет, мне не стыдно. А вам? Вам как? Не стыдно за то, что оклеветали меня и вычеркнули из своей жизни?
Глава 22
— Что прости? — ахает Уля. — Кто тебя оклеветал? Я до последнего была на твоей стороне, поверить не могла, что ты сидишь на этой дряни беременная! Боже… — Ульяна прикрывает рот ладонью, выпучивает на меня глаза. — Он здоров?
— Кто?
— Мой брат! Как ты…
— Стой, Ульяна.
Я выставляю ладонь вперед, до последнего стараясь сохранять спокойствие, но трудно. Видит бог, очень трудно.
— Я никогда в своей жизни не употребляла наркотики. Ни-ка-кие. Я даже не пробовала их ни разу. Ни нюхать, ни глотать, ни колоть, ни еще, — взмахиваю яростно руками, — что там еще с ними делают, не знаю. Но я ничего этого не делала.
— Анализы показали обратное.
— Значит кто-то, кому это было выгодно, их подделал. Дамир, ты? — бросаю взгляд в его сторону и замечаю, как он удивляется. Было бы смешно, если бы не было так грустно и печально.
— Что за бред ты несешь, — защищает отца Ульяна, — тест не мог…
— Но самый первый тест ничего не показал. Потому что к нему ни у кого не было доступа.
