Кудрявый сезон - Нигера Анивелл
— Ника? Ник? Что случилось? — в коридоре не унимались. Сюзанна приложила к моему носу лед и увела из коридора.
— Ты встречаешься с Максимом Воронаев, я правильно понял?.. Я тебе запрещаю!.. — слышал я из коридора вопли отца, которому сейчас, походу, было куда важнее личная жизнь чужого для него человека, чем здоровье собственного сына.
Обидно, бл*ть.
— Саша, в чем дело? Кто этот Воронаев такой?
— Вы лучше за своим родным сыном последите, и займитесь его воспитанием, а то там есть небольшие упущения. Да, и вообще я не Ваша дочь, и Вы не имеете право мне указывать, что делать, а что нет! — в коридоре стоял громкий крик Ники.
Узнаю ее в гневе.
— Ника! Успокойся и сбавь тон! Иди к себе, приди в себя. Потом мы с тобой поговорим.
— Ой, да, пожалуйста! — продолжала диалог она на все тех же повышенных тонах.
Я сжимал пакет со льдом, развалившись на диване в столовой.
— Никита, сынок, ты как? Дай, посмотрю, что с носом. Это тебя Ника что ли так? — усмехнулся он, убирая пакет со льдом.
— О, ты вспомнил про сына, — не скрывая обиды, обратился я к нему. — А вот, действительно, па, тебе не все ли равно, с кем она встречается? Ника права, она не твоя дочь. У нее есть родная мать, пусть ее голова и болит по поводу того, с кем шляется ее несовершеннолетняя дочь.
— Никита! — отец сверлил меня грозным взглядом. — Сегодня в этом доме все, походу, с ума посходили. Вам что в школе какую-то запрещенку подмешивают? Так! Быстро извинился и пошел к себе в комнату. И с тобой поговорим. Успокоимся для начала все, — выдохнул отец, присаживаясь обратно за обеденный стол, сильно поменявшись в лице.
— Простите и спасибо за ужин. Доброй ночи.
Следующим утром я не смог смотреть на себя в зеркало. На лице был сильный отек, переходящий от носа к глазам.
Вот это удар!
Меня не перестает удивлять эта девчонка. Усмехнулся. Да, и чего мы за нее переживаем все? Кажется, она может за себя постоять? Снова ухмыльнулся, вспомнив, как она лбом отшибла мне нос.
И кто научил ее таким приемам?
Идиот, прекрати улыбаться. Ты похож на алкаша.
— М-да, Ник, — говорил я сам с собой вслух и продолжал улыбаться.
Спустился на завтрак. Все уже были в сборе. Но стояла гробовая тишина.
— Доброе утро, СЕМЬЯ, — сделал я акцент на последнем слове. — Мы что ментов рожаем?
— Доброе утро, сын.
— Доброе утро, Никита.
— Доброе, — тихо себе под нос произнесла Ника, исподлобья разглядывая меня. Видимо, пыталась оценить результат своей работы.
— Спасибо, что спросили. Я в полном порядке. Жив-здоров, как видите, — продолжал я иронизировать, пока садился за стол. Настроение было сегодня какое-то игривое. Видимо, после вчерашнего удара кукухой поехал. — Согласен, получил по заслугам, — глядя на Нику, обратился я к ней.
— Прошу прощения… — как-то неуверенно промямлила она в ответ.
— Кажется, я что-то пропустил. Так, что уже успели обсудить без меня? — вылавливал я неловкое молчание среди присутствующих.
— Дай-ка я на тебя лучше посмотрю. Дааа, нехило так тебя, — с улыбкой произнес отец, разглядывая мое лицо. — Видимо, мы зря переживали за Нику. Убедили, — как-то обреченно он вздохнул.
Так о чем речь?
Что я пропустил?
Кто-то собирается со мной сегодня разговаривать?
Алло!
Но, нет, все продолжали спокойно есть и играть в молчанку.
24
Ник
Сегодня у нас был дружеский благотворительный матч, куда отобрали лучшие баскетбольные команды города, в том числе и школьные.
— Я вообще не понимаю, как мы будем к экзаменам готовиться. Тренировки сжирают слишком много времени, — пока мы сидели в ближайшем от спортивного комплекса, кафе, Тима куда-то понесло. — И зачем это нам? Вот ты, Ник, собираешься свою карьеру связывать со спортом? — я мотнул головой, говоря этим жестом «нет», доедая свой греческий салат. — Вот и я о том же. Нам даже дополнительные баллы при поступлении не дадут за спорт подобного уровня… Экзамены на носу, а мы тут торчим. Это вообще законно эксплуатировать детский труд?
— Эй, дите, что случилось? Куда тебя так внезапно понесло? Тииим? — я вылупился и демонстративно потянулся к нему через стол, облокотившись руками. — Может, расскажешь, что произошло?
— С чего вдруг? — фыркнул Тим.
— Уууу, какие мы нервные! Поделись, может легче станет.
— Ой, кто бы говорил! Ты-то мне сам много рассказываешь? О твоих нервных срывах можно только догадываться. И ты, скорее, даже рад сбежать из этой треклятой школы на пару дней, лишь бы в лишний раз не сталкиваться с нашей именитой сладкой парочкой, от которой даже уже меня тошнит.
А вот последнее, прям, в самое сердце. Ножом.
— Твоя взяла, — похлопал я друга по плечу, и присел обратно на свое место. — Ну, так что?
— Киру помнишь? Из параллельного класса?
— Ту рыжую стерву, которая бортанула тебя? Конечно, помню. Ну и?
— Ну, ты тоже не перегибай палку. Что сразу стерва-то?
— Прости, дружище. Это первое что пришло на ум, когда ты о ней заговорил. И вообще с чего вдруг ты вспомнил про нее? Она уже давно с нами не учиться. Я уж думал ты и забыл ту дурацкую историю, которая вас связывала. Господи, Тим, как вспомню. Ты же умный парень…
— Я когда ходил в медпункт, здесь в комплексе, в коридоре с ней столкнулся. Прикинь? И она, походу, меня совсем не узнала…
— Еще бы! Ты так вымахал за последние два года. А каким красавцем стал, так я вообще молчу, — играючи, бросил в его сторону скомканную бумажную салфетку.
— Ну, спасибо, друг! То есть ты хочешь сказать, что раньше я был не очень? — с обидой в голосе произнес Тимур.
— Ну, не-то-что- бы… Просто сейчас ты прям один в один Ален, мать его, Делон.
— Такой же дряблый и старый?
— Ой, все прекращай цену себе набивать. Ты понял, о чем я. Кароч, забей. Ну, ты ее встретил? И что дальше?
— И опять двадцать пять, — взгрустнул Тимур, посмотрев в сторону улицы через панорамное окно заведения.
— Ох, Тим, я помню твое состояние. Это было не самое лучшее зрелище.
— Мы тогда все были в херовом состоянии.
— Что правда, то правда, — вздохнул я, придаваясь не очень приятным воспоминаниям.
— Чет перемкнуло, знаешь. Как увидел ее, так будто во «вчера» вернулся. Думал, там же грохнусь от нехватки кислорода или разревусь, как девчонка.
— Блин, старик, мне так жаль. Я в этих сердечных
