Поцеловать первого встречного - Ирина Муравская
Сами катания по пустыне длятся не очень долго, к счастью. Однообразная тряска быстро приедается. Да мы точно так же дома по колдобинам городским едем, нашли чем удивить. Сафари, епта. Пускай в Подмосковье в дачный посёлок сгонцают. Я посмотрю, на каком километре они свои покрышки оставят.
Несколько раз останавливаемся, чтобы все пофоткались на фоне редких пальм и песчаных дюн. По желанию предлагают попробовать сэндбординг. Сэндбординг — это такая пустынная версия катания на лыжах. Я попробовал… ну так. На любителя.
Когда солнце начинает уходить за горизонт сворачиваем крейзи-ралли и выдвигаемся в лагерь бедуинов. Остальная развлекуха проводится уже в традиционно оформленном лагере в пустыне, где снова объединяется вся толпа экстремалов-любителей.
Шум, гам, визги детей. Нам отводятся козырные места у аутентичного очага и разрешается раскурить кальян, но на этом привилегии "королевского" тура заканчиваются. Не понял. А доплачивали мы за что? За кальян?
Чёрт с ним, едем дальше. Девчата загораются возможностью сделать татуировку хной, а близняхи пользуются случаем и наряжаются для сторис в эмиратскую традиционную женскую одежду. Причём Агата ещё и рискнула в этих тряпках с юбкой до пола оседлать верблюда. Отчаянная, с её то координацией. С горба лететь больнее, чем с гидроцикла.
Эльф тем временем сфоткался с соколом, которому, едва с того сняли шоры, сразу приглянулись его кудри. Тим, Софа и я выбираем из предоставленного списка бонусов погонять на квадроциклах. Вот за что бабла не жалко. По ощущениям, объективно, круче, чем распиаренное сафари.
С наступлением темноты в лагере подаётся ужин и начинается развлекательная шоу-программа. Мужики в платьях традиционных кружатся, завывая, полуодетые девушки исполняют танец живота. Ну… ничего так. Ещё один плюсик. Итого два за всё мероприятие.
— Погоди, — сидящая рядом Софа с мефистофельской улыбочкой подтирает мне подбородок. Ответ на немой вопрос не заставляет себя ждать. — Да у тебя тут слюна потекла. В штанах как, не жмёт?
… Я её тресну сейчас.
— Тебе лишь бы что ляпнуть, главное, внимание привлечь, да?
— А, может, я ревную? Хочешь, тоже станцую? Не танец живота, конечно, но стриптиз запросто, — ещё немного и мои задранные брови улетят в космос. — Пф, нет так нет. Ещё уговаривать не хватало, — удивительно довольная собой Каминских забывает про меня, переключаясь на поставленную перед нами тарелку с десертами. Похвала, кнафе, камир, маамуль. Язык сломаешь пока выговоришь.
— Подвигаемся, дамы и господа, — вклиниваясь между нами Тима падает на разбросанные подушки, с пыхтением пытаясь сложить ноги в позе лотоса. — Меня изгнали из рая и отобрали ключи.
— Что, окончательно достал? — с учётом того, что он сидел рядом с Паулиной, кто именно послал его в дальнее шествие не вызывает сомнений.
— Подумаешь, на личное пространство посягнул. Руку на коленочку положил. Звезданула так, будто в лифчик залез, — почёсывая затылок, по которому, по всей вероятности, и прилетело, надулся тот. Обижулю включил.
— Жених, помнишь? — вежливо интересуюсь я.
— Забудешь про него. Чтоб ему обикалось, гнида. Встретил бы, рыло начистил.
— Я, конечно, не эксперт, но, сдаётся, проблема кроется совсем даже не в наличии жениха, — замечает Софа.
Какое искренне недоумение.
— А в чём?
— Правилам приличия. Моральным принципам там.
Наклоняюсь чуть вперёд, чтобы меня было видно и чтобы эта мадемуазель в полной мере оценила весь уровень моего скепсиса.
— Правила приличия? Моральные принципы? Колись, откуда слова такие знаешь? В словаре посмотрела?
Выпад встречают без особого воодушевления. Задело.
— Не путай меня и Павлика. У нас разная степень загонов. На то, что парит её, я обычно кладу с пробором.
— Похоже на правду. Но тебе бы тоже не помешало со своими моральными принципами пообщаться.
— Зачем?
— Не знаю… Может, чтобы меня поменьше бесить?
— Бесить? Родной, акстись. Я так заигрываю. А будешь много возмущаться, возьму и замуж за тебя выйду. Вот где твоя терпелка взвоет и крякнется.
— Оуу… — Нечаев и думать забывает о своих печалях. Несчастный Ромео на три секунды. Действительно, чего это Демидова его всерьёз не воспринимает? — Как у вас здесь жарко.
— Это угроза? — со смешком бултыхаю в деревянной чаше мутное подобие чая. — Смотри, ещё соглашусь.
— Оуу…
— А ты на слабо не бери. Азартные игры — моя слабость.
— Я считал, ты благоразумней.
— Эй, ты разговариваешь с той, что поцеловала левого чела на улице. О каком благоразумии идёт речь?
— Оуу…
Одновременно оборачиваемся к Тиму.
— Может заткнёшься?!
— Извиняйте. Такие нервные все, точно акклиматизация. Пойду к Чеширу, его хотя бы подостаю, — поспешно ретируется тот, не дожидаясь пока ему повторно жахнет по темечку.
Я думал, с его уходом заглохнет и маловразумительная тема, затеянная непонятно ради чего, но нет.
— Ну фто, когда ф ЗАГС чефем? — набивая полный рот сладостей бормочет Софа, брызгая ошметками слоённого теста.
— Не плюйся.
— Пфости, — получаю смачный шлепок по лицу. Ауч. — Ой, пфости, — смеясь, жуя и давясь в попытке всё проглотить ржёт та. — Не рассчитала. Хотела отряхнуть.
— Ага. Я так и понял, — проверяю челюсть на работоспособность. Хорошо вмазала. От души. — А рука тяжёлая. Прилично бьёшь.
— Спасибо, я старалась, — аж зарделась вся. Будто комплимент невиданный отвесил.
Смешная. Сидит сама непосредственность: волосы в пучке после квадрика растрёпаны, плечи сгоревшие, щеки разрумянены от широченной улыбки, а вырез топика при наклоне уходит так низко, что несложно разглядеть отсутствие белья…
— Ты не стесняйся, как повернуться? Могу вот так, так свет лучше падает, — не сразу смекаю, что обращаются ко мне.
Хм, подзалип немного.
— Не утруждайся. Обзор и без этого на все триста шестьдесят.
— О. Тогда ладно, любуйся.
— Любуюсь и попутно думаю, что с тобой делать.
