Тургеневская барышня бальзаковского возраста - Юлия Еленина
Я кивнул и сказал:
– Иди, взрослый ты мой.
Герман улыбнулся и пошел вдоль подъездов. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся за углом дома. И когда успел так вырасти? Кажется, совсем недавно на руках у меня лежал, потом пытался говорить. Я его учил кататься на велосипеде, на самокате, обрабатывал разбитые коленки и локти. И мне казалось, что я принимал больше участия, чем другие отцы, которые даже не ездят в командировки.
Мне нравится, каким он растет. Тут, наверное, и моя мать сыграла не последнюю роль в его воспитании. Конечно, если родной матери он лишился слишком рано.
Я не один раз думал, даже консультировался со специалистами. Помнит ли Герман? Поначалу да. Он кричал во сне, закрывался руками. И я был виноват в том, что не смог сохранить свою семью.
Сейчас мне казалось, что он уже не помнит. Как мне объяснил психотерапевт, есть какая-то теория, когда мозг блокирует воспоминания о травмирующей ситуации. И пусть он никогда не вспомнит, как умерла его мать.
ГЛАВА 12
Слава богу, что мы приехали первыми. Я не столько даже волновалась за мнение своих учеников насчет себя, сколько за то, что все подумают, будто бы Ян подлизывается к учителю. А это могло бы очень и очень плохо сказаться на отношении к нему других учеников. Хотя Яна даже не смущало, кажется, присутствие Сергея.
Всю дорогу я держалась непринужденно, хотя минуты мне казались часами. Зато отличный экзамен на выдержку. И я справилась. Ян все что-то говорил, пока мы ехали, я иногда вступала в диалог, а Сергей разговаривал по телефону.
– Лолита Ивановна, а кто ваш любимый писатель? – вдруг спросил Ян.
И вопрос прозвучал очень не вовремя – Сергей как раз повесил трубку.
– А можно догадаюсь?
– О, пап, а ты знаешь писателей? – усмехнулся Ян.
– У меня вообще-то высшее образование.
– Это не показатель, – вырвалось у меня, а потом для конкретики я добавила: – Если вы, допустим, инженер.
Наши с Сергеем взгляды столкнулись в зеркале заднего вида. Что ж оно такое панорамное? Какой угол не ищи в машине, нигде не спрячешься.
– Вы любите Тургенева, – утвердительно, а не вопросительно сказал Сергей.
– Я люблю Булгакова, вы не попали, – непринужденно ответила.
Нецензурные слова так и крутились в голове. Почему он подумал про Тургенева? Неужели прочитал все, что я ему рекомендовала когда-то? Слабо верится. Скорее я поверю, что ознакомился с кратким содержанием, чтобы произвести впечатление. Интересно, а он любую тему так поддержать сможет?
Найдя место на парковке, Сергей кивнул в сторону:
– Схожу за кофе.
Я вышла из машины одновременно с Яном, который тут же побежал к входу в театр ждать друзей.
– Лола… – услышала я и почувствовала легкое прикосновение такой знакомой руки к спине. – Капучино с кокосовым сиропом?
– Нет, – покачала я головой. – Черный, с корицей и ванилью.
– Странный выбор, – заметил Сергей, но я почувствовала, как он напрягся.
Стало легче дышать, когда он ушел. Время спокойствия.
Ученики подтягивались по двое-трое с остановки. Девочки такие красивые, даже некоторые накрашенные. Надели платья и туфли на каблуках, наверное, одолженные у матерей, если размер совпадал.
Девочки есть девочки, они хотят быть красивыми. Особенно на выходе куда-то, где не нужен школьный дресс код. Все разбрелись по кучкам, но, что мне больше всего нравилось, не сильно далеко друг от друга. Класс сплоченный – это радует. И я, глядя на них, радовалась как за собственных детей, которые наконец-то нашли общий язык.
Какой-то мой педагогический инстинкт (если есть такое определение вообще) просто кричал, что я все делаю правильно. Все делала точнее, пока не получила в руки стаканчик с кофе.
Только правильно мне стало получать кофе из других рук. Я помнила все: белое пятно на ногте большого пальца, снизу, возле самой кутикулы; небольшой шрам на мизинце, уже побелевший; и морщины, даже, скорее, испещренные борозды, которые никак не соответствовали возрасту.
Я подняла глаза на Сергея, сказав:
– Спасибо.
А в ответ мне была улыбка… Так всегда умел улыбаться только он. По-мальчишески с озорством, но при этом с таким взглядом… Серьезным, пронизывающим.
Ага, глупое сердце, не бейся, все мы обмануты счастьем…
Я отвернулась. Хватило однажды такого счастья. Больше не хочу… Или все-таки хочу? Если бы не Григорий Александрович, я бы даже и не думала. Пусть он и не герой нашего времени, но что-то в нем есть такое притягательное, как, думаю, было и в Печорине. Странно ассоциировать его в лермонтовским Григорием Александровичем, учитывая, что они совсем не похожи. Скорее Сергей был похож на Печорина.
Но что же они не поделили? Или кого?
Я выпила кофе, пересчитала детей, радуясь, что Сергей стоит в стороне и просто наблюдает, хоть под его взглядом и было немного неловко.
Конечно, он занял кресло рядом, хоть и рассаживались мы… Да как мы рассаживались? Как попало. Кто какое место занял. В первую очередь я усадила детей, а уж что осталось, то и заняли мы с Сергеем. Он – с самого края, я – за ним, а на третьем месте – его сын.
Я собралась смотреть спектакль, хоть и видела его уже не один раз. Но рука Сергея, такая нежная и одновременно настойчивая, легла на мою. Я побоялась делать резкие движения, чтобы никто не заметил. Но как это выдержать?
Рука Сергея была теплой и казалась надежной, но впечатление обманчиво. И я даже знала насколько.
Наклонившись к его уху, я шепнула:
– Хватит.
– Не хватит, все еще впереди, Лола.
Уже стемнело, когда мы вышли на улицу, и похолодало. Конец марта обманчив: днем вроде бы тепло, а вечером снова минус. Я поежилась и подождала, пока вокруг меня соберутся все ученики, стараясь не смотреть в сторону Сергея, который, в принципе, мог бы уже давно уехать. Но ждал чего-то и неотрывно смотрел на меня. Под взглядом было неуютно, но я старалась сосредоточиться на детях.
– Вас подвезти? – спросил Сергей, подойдя ближе.
В принципе, я этого и ожидала. И даже подготовила ответ.
– Подвезите лучше ребят, которым с вами по пути.
Сергей едва заметно усмехнулся, но кивнул. Наклонился к Яну и что-то сказал на ухо. Тот сразу начал спрашивать, кому и куда ехать. В итоге четверо загрузились на заднее сидение машины, Ян сел спереди, а Сергей повернулся ко мне снова и сказал:
– До свидания.
Я кивнула в ответ, надеясь, что не до скорого. Надо будет после каникул
