Селянин - Altupi
— Ты куда? — метнулся за ней Паша. — Стой! Сейчас он откроет!
— Мне пофигу! Я не собираюсь торчать здесь весь вечер! Меня Жердев сегодня на вписку звал, так что мне пофиг твой пидор! Это тебе за него платят, не мне! И с тобой мне вчера не понравилось!
— Дура! Шалава сифозная! — заорал Паша, но Машка уже, спускаясь, стучала каблуками, а Кирилл как раз отпирал замки. Он всё понял. Всё-всё.
Дверь раскрылась сильно, ударила стоявшего совсем близко Пашку — сделано было не специально, но тоже приятно.
— Бля! — заорал он, хватаясь за локоть, но даже сфокусировать взгляд на новом происшествии не успел — Кирилл втянул его в квартиру и прямо как в боевиках, которых сегодня обсмотрелся, кинул спиной на стену между сортиром и ванной, где Паша приложился затылком утром. Сейчас Кирилл сам щёлкнул выключателем, ослепляя врага — Машнов теперь точно стал ему врагом.
— Ты что? — завопил Паша. Изо рта дохнуло кислым перегаром.
— Нихуя! Говори всё! Рассказывай! Кто тебе платил? Секса не было?! — Для верности Калякин подпёр горло Паши предплечьем, давил, угрожая снести кадык. Испуганные, огромные, залитые водкой глаза двуличной твари, выдававшие правду с потрохами, добавляли решимости сделать это, свернуть ему шею, как курёнку.
— Ма… мать твоя заплатила, — корчась от боли, заикаясь, прохрипел Машнов. — Мать твоя позвонила и заплатила, чтобы я с тобой помирился и в клуб сводил. И чтобы организовал тебе секс с девкой. Двадцать косарей… Сегодня перевела!
— Так значит секс был? — огорчённо проговорил Кирилл, отчего чуть ослабил хватку. Пашка это почувствовал и рыпнулся выскочить на середину прихожей, но был снова придавлен. Кирилл не испытывал жалости, видел, что предатель пытается увильнуть от правды — взгляд бегал, юлил. Ага, и рыбку съесть, и на хуй, значит, сесть. Опять провести хочет, заставить мучиться чувством вины за измену.
— Не было, — сдался Пашка, хотя отлично понимал, что ответ уже, в принципе, не нужен, прочитан в глазах.
— А что было? Рассказывай! — Кирилл отпустил его, брезгливо отряхнул руки. Паша, не отходя от стены, сразу принялся растирать красную шею, ахать и морщиться. Его покачивало.
— Ты пьяный напился… — искоса поглядывая, начал он.
— А ты и рад был подливать.
— Так проще всего… Короче, напился ты, я взял Машку, погрузил тебя в такси и до дома довёз. Ты, блять, такой тяжеленный, еле до лифта дотащил…
— И по карманам ключи шарил — класс!
— Ну, а что ещё делать? Дотащили тебя, блять, до кровати, раздели… ну и правда хотели, чтобы по-настоящему было, Машка тебя возбуждать взялась, а ты вообще никакой! Мычишь что-то и дрыхнешь! Ноль реакции! Импотенция в сложнейшей стадии! Решили просто тебя разыграть, когда проснёшься, мол, всё было чики-пуки, ты алкогольный секс-гигант! Всё! Фотки только сделали вас в кровати в доказательство. Под одеялом, кстати.
— Что-то ты не договариваешь, Пахан. Не верю я твоим невинным глазам.
— Чего не веришь-то? — струхнул Машнов, оскорблённого состроил.
— Презик чей?
— А, презик! Презик… Ладно, Кирюх, ты не обижайся: презик мой. — Паша повинно опустил голову, но тут же вскинул её и улыбнулся. — Да ладно тебе! Достоверности же хотелось! Раз ты спишь, не пропадать же тёлке? Всё равно заняться было нечем!
— И вы нашли занятие прямо в моей кровати? Рядом со мной? — Кирилл спросил наобум, но снова попал в точку: Паша заулыбался, как удачному приколу.
— Ну извини, братуха! — он приблизился, попытался положить ладони на плечи. Калякин оттолкнул его руки, пошёл в гостиную. В голове не укладывалось, как с ним поступили родители, друзья. Даже облегчение от того, что не изменял, отодвинулось на второй план перед гнусностью близких людей.
Паша плёлся за ним.
— Кирюх, ну что ты как не родной? Весело же было! И бабосов мать твоя отвалила, можем пойти кутить дальше! Суббота, грех дома тухнуть!
Его голос раздражал, как гудение комара.
Кирилл опустился на диван. Перед глазами расплывалось.
— Ты хоть понимаешь, еблан пизданутый, что я мучился из-за измены?
— Так один день же всего! — Пашка плюхнулся в кресло, вытянул ноги.
— Один день?! Да я за один чуть не ёбнулся! А ты ведь хуй собирался мне рассказывать! Так что не «один день»!
— Ой, ну кончай, ничего ведь страшного не произошло.
Кирилл стиснул зубы и кулаки.
— Я тебе сейчас ебало начищу, гондон недоделанный!.. Так, захуем ты сейчас эту шкуру приводил? Звонила она мне… Опять махинации?
Паша поднял взгляд к потолку, постучал пальцами по обивке подлокотника. Опять не желал признаваться, гад! Но другого пути не было.
— Мать твоя попросила, — нехотя сообщил он, досадливо дёрнул губами. — Когда сегодня фотографии ей переслал. Попросила продолжить, закрепить твой интерес к бабам, так сказать. Чтобы тебя опять в натуралы потянуло, а ещё лучше, чтобы ты влюбился. В девку, конечно. Обещала хорошо заплатить, если ты за полтора месяца про голубизну забудешь. Сумму, правда, не назвала, но сказала, что не обидит. А я что, дурак от халявных денег отказываться? Я тебе давно говорил, что ты мне в нормальной окраске милее. Теперь накрылись мои лавандосики.
Кирилл слушал и охуевал. Лавандосики его интересуют, урод! А родители, родители-то?! Мамаша ведь не одна аферу проворачивала, отец-то тоже в курсе! Как они могли так с единственным сыном поступить?
Да очень просто могли. Так же, как загнали в капкан в случае с Егором. Деньги за излечение сына от пидорства опробованная стратегия. Там — отправить парня с глаз долой, тут — купить дружбу, подложить шлюху.
Это низость.
Но давно ли он сам стал высокоморальным?
Не имеет значения! Он — стал! Так что мешает другим расшорить глаза? Прогнившие суки! Хорошо, как вы со мной, так и я с вами. В голове Кирилла мгновенно возникла идея. Интересная, охуительная идея. Сам офигел, как чётко придумал.
— Ладно, Пахан, не ной раньше времени, — перешёл на более сладкий тон Калякин. — Мне Машка правда понравилась. Отпадная чика. — Он изобразил перед собой в воздухе форму её грудей. Преувеличил порядком. Машнов перестал дрыгать ногой, подвинулся вперёд:
— Я знал, что ты не устоишь!
— Перед такими дойками и мёртвый не устоит, а я живой. Как она тебе? Стоит того?
— Угу, — авторитетно кивнул Пашка и поднял вверх большой палец. Это означало, что никаких ограничений в сексе не последовало, оральный и анальный по желанию прилагаются. Трах высшей пробы.
— Тогда и мне точно надо попробовать, — усмехнулся Кирилл. — А про девственность?..
— Напиздела она, — отмахнулся Машнов, — для пущей важности. Красные дни у неё начались в процессе.
— Фу, — сморщился Кирилл. Он, как мог, играл на публику и старался не отличаться от себя прежнего, хотя
