Кей Торп - Головокружительный роман
В семь Никоса все еще не было. Челси вспомнила об обязанностях няни и сказала Димитрису, что пора готовиться ко сну. Он поехал в свою комнату, сидя у нее на коленях и помогая управлять креслом. Оба веселились от души, особенно когда Челси, не сумев вписаться в дверной проем, врезалась в косяк.
Ванну можно отменить, решила она, видя, как энергия мальчика иссякает прямо на глазах, пока он раздевался. Весь день Димитрис казался совершенно здоровым, но его организм еще не полностью оправился от шока. Сон будет лучшим лекарством.
Сказка, которую малыш выбрал для чтения на ночь, была совсем не длинная и занимала всего две страницы, но он заснул раньше, чем Челси успела дочитать до середины, и даже не пошевелился, когда она издала сдавленный стон, ударившись ногой о дверной косяк на пути в коридор. Хоть бы завтра встать на ноги, взмолилась она, а там будь что будет. Если ей еще долго придется передвигаться на этой колымаге, у нее нарастут бицепсы на руках, как у дорожных рабочих!
Наконец-то она в своей комнате! Челси оставила дверь приоткрытой, чтобы слышать, если Димитрис позовет ее. Она еще не успела перебраться на кровать, как на пороге появился Никос. Он снова переоделся. На сей раз в белые брюки и темно-зеленую рубашку.
— Простите, что оставил вас так надолго, — извинился он. — Я заглянул к Димитрису по дороге. Спит без задних ног.
— Похоже, обошлось без последствий, — согласилась Челси. — Он ждет не дождется завтрашней прогулки на яхте. Если, конечно, вы говорили серьезно.
— Я не даю напрасных обещаний, — заверил Никос. — Повторяю, все будет зависеть от вашего состояния.
— То есть яхта не для инвалидов?
— Я имел в виду, что вы можете испытывать сильную боль, а тогда и прогулка не в радость.
— Нога больше не болит. Посмотрите… — Она описала круг травмированной ногой, сначала по часовой стрелке, потом против, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения. — Опухоли почти нет.
— Посмотрим, что будет утром, — стоял на своем Никос. — Сегодня будьте добры оставаться в кресле.
— Всю ночь? — поинтересовалась она с невинным видом.
Его губы дрогнули в усмешке.
— Да нет, конечно, в кровати вам будет удобнее.
Разумеется, он говорит о сне, сказала она себе, стараясь не искать скрытый смысл там, где его нет.
— Ледра не объявилась? — сменила она тему. Улыбка исчезла.
— Пока нет.
— Думаете, она все еще на острове?
— Если у садовника нет собственной лодки, о которой никто не знает, другого способа перебраться на материк у нее не было.
— Значит, садовник тоже исчез? — Спохватившись, Челси прикусила язык. — Извините. Меньше всего, наверно, вам хочется об этом говорить.
— Только в том смысле, что эта тема доводит меня до бешенства, с которым мне трудно справиться. Как подумаю, что Димитрис чуть не погиб так же, как.. — Он осекся, на щеках заходили желваки. — Ни тот, ни другая не должны избежать наказания.
Он хотел сказать «как погибла его мать», догадалась Челси. Если бы ей хватило смелости дать волю чувствам, встать с кресла, подойти к нему, обнять…
Темные глаза смягчились, заметив ее искреннее сочувствие. Как уже бывало раньше, Никос подошел сам, взял ее лицо в ладони, погладил губы большим пальцем, потом наклонился и поцеловал долгим поцелуем. Челси самозабвенно ответила на поцелуй, желая, чтобы он поднял ее и отнес на кровать, ощущая жгучую потребность познать его так, как ни одного мужчину в своей жизни. Она чувствовала жар его тела, охватившее его возбуждение. Он хотел ее так же, как она его. Надолго ли — не имеет значения.
Деликатный стук в дверь, которую Никос закрыл неплотно, остался незамеченным обоими. Только когда стук повторился более настойчиво, Никос неохотно разжал руки.
— Ne? — отозвался он.
Челси не поняла ответа, но он вызвал резкую перемену в настроении Никоса.
— Их нашли, — кратко бросил он. — Я должен идти.
Он произнес эти слова на ходу. Его вид не предвещал ничего хорошего для пары беглецов. Челси смотрела ему вслед со смешанным чувством разочарования и сочувствия.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В девять часов Костас принес легкие закуски, но лишь покачал головой, когда Челси спросила, вернулся ли господин Пандроссос. В половине двенадцатого она решила, что пора ложиться.
Лежа без сна в постели, девушка размышляла, что же будет с Ледрой и Ставросом. Конечно, на убийство Никос неспособен, но и милосердия легкомысленная парочка от него не дождется. Весьма вероятно, что он не станет обсуждать эту ситуацию с ней и она всю жизнь будет теряться в догадках, но правды так и не узнает.
В конце концов Челси задремала и проснулась среди ночи, когда две сильные руки обняли ее, а горячие губы прижались к ее рту.
Реакция девушки была бурной и мгновенной. О сопротивлении и мысли не возникло. Она скорее почувствовала, чем услышала тихое восклицание, когда прижалась к нему всем телом с силой, которую не могла и не хотела сдерживать.
Он был обнажен, под гладкой кожей бугрились мышцы, завитки волос на груди возбуждали своей упругостью. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Челси нашла его восставшую плоть и восхитилась пульсирующей мощью. Никос издал протяжный вздох, когда ее гибкие, чуткие пальцы начали ласкать его. Природные женские инстинкты позволили ей легко компенсировать отсутствие опыта в любовных играх.
Никос сорвал с нее короткую ночную рубашку, отбросил в сторону и стал покрывать поцелуями шею и грудь. Прикосновения его губ и языка к ее трепещущей плоти дарили мучительное, почти невыносимое наслаждение. Пусть это ощущение длится вечно… Нет, этого недостаточно. Она жаждала абсолютного слияния, хотела, чтобы он полностью завладел ею.
Когда он не торопясь лег рядом, мышцы ее желудка затрепетали, как крылья пойманной птицы. Его рука раздвинула ее бедра, скользнула между ними, нашла влажный бугорок и через минуту довела ее до экстаза. Содрогаясь после пережитого оргазма, Челси почувствовала, что Никос ненадолго отпустил ее и тут же навис над ней, заслонив широкими плечами скудный лунный свет, льющийся из окна. Его глаза казались темными озерами на туго обтянутом кожей лице. Когда он начал медленно двигаться, она раздвинула ноги шире, чтобы принять его, и ахнула, ощутив настойчивое давление. На мгновение ее пронзила боль, сменившаяся ощущением полноты, когда он заполнил ее всю собой.
— Yineka, — прошептал он.
Челси целиком растворилась в абсолютном блаженстве, все ее существо сосредоточилось на любовном ритме. Когда она достигла вершины, это было непохоже на самые ее безумные мечты — полет к иным, волшебным мирам, от которого захватывало дух. Словно издалека, она услышала стон Никоса, тоже достигшего апогея.
