Gelato… Со вкусом шоколада - Леля Иголкина
Прищурив один глаз и закусив свою нижнюю губу, бедром уткнувшись в створку кухонного стола и перекрестив руки в районе своего живота, Тузик пренеприятную, как для среднестатистического мужика, речь произнесла:
«Да что такого, в конце концов. Подумаешь, ты же Петя…».
Так, видимо, я и выпал из команды полноценных игроков, способных бабу под себя подмять, когда того потребует природа. «Подумаешь, ты же Петя» — мой новый позывной и гребаный девиз Смирновой. Хуже некуда и чересчур обидно. Но победа на сейчас важнее, чем оскорбительные, в каком-то долбаном аффекте выданные слова, поэтому девчачий, почти детский, чес и откровенную херню я запросто перетерплю. И, между прочим, моя заснувшая, надеюсь, что временно, непродолжительно и пока, мужская сила все равно такие шалости не позволяет. Я вынужденно холостую лямочку тяну, а так, возможно, сэкономлю бабки и бешеную стерву постерегу, подержу малую рядом и заставлю под свою дуду плясать. Не поворачивается язык сказать:
«Приятное с полезным огребу»,
хотя, как говорится,
«Как знать? Возможно, здесь собака и порылась, когда искала второпях зарытый костный клад».
Но, твою мать, все же это удивительный, почти полный на все сто восемьдесят градусов поворот, на скорости и без страховочного троса. Или мне так кажется — временами, но все чаще, или стерва действительно поддается, чтобы получить свою «награду» — ее ведь выгода огромна и слишком очевидна даже для меня, а впрочем — все равно; или я, действительно, в шоколадном деле не то чтобы не плох, а очаровательно хорош, небезнадежен, а в своем росте и успехе несколько стабилен. Могу ответить тем же предложением:
«Дурное дело, господа, не хитрое! Подумаешь, какой-то шоколад… Сварганил по рецепту, разлил по формочкам, затем представил, отоварил скучающих, иногда зевающих, по большей части, праздных посетителей и получил в конце месяца зарплату и свой процент с продаж».
«Я Кира, а я Ангелина, Камилла — приятно познакомиться, я Зоечка, но не зайка — не опошляйте мое имя, я Мирра. Прошу обратить внимание на двойную „р“…» — перешептывались девчонки, поглядывая на меня и перекидывая фартучные петли себе на шеи. — «Хорошенький какой… Как думаете, он женат или свободен? А Вы ведь заходили к нам неоднократно, я Вас узнала. Вы тот самый…» — на последней фразе я прислонил свой указательный палец к носу, а глазами выдал немую просьбу «помолчать». И дамочки, естественно, засохли, а дальше, не издавая звуков, молча и шаловливо строили мне глазки, безмолвно приглашая на свиданки, на которых с этим изматывающим лечением у меня ни сил, ни особого желания нет.
Что хочу сказать? Ну-у-у-у… Чрезвычайно небольшая клиентура у «мадам» Смирновой. Видимо, желающих влезть двумя руками в какао с маслом не так уж много. Зато как цену она лихо набивала и даже указала любимое в народе слово даром, стало быть «Бесплатно». И это мелюзге совсем не помогло. Любителей пожрать, купить, потратить деньги оказалось больше, чем тех, кто на этом деле хотел бы заработать и хоть как-то зарекомендовать себя. Нас всего лишь шестеро… А шестой, между прочим, я!
Это скукота и пресность моего существования сыграли ключевую роль в том, что я самолично организовал для себя. Еще, конечно, жажда наживы, желание умыть Антонию и врожденный, по всей видимости, азарт. Когда влезал и начинал все это, то не считал, не думал и не предполагал, что так втянусь. По-моему, я погряз в гарантированном успехе и в своей будущей победе — как охренительный вариант отмазки моих огромных, чего уж скромничать, достижений в кулинарном деле. Мне нужно было зацепиться в этой «Шоколаднице». И вот итог…
Теперь я четко вижу, что стопудово на этом заведении не только взглядом, но и всей своей персоной остановлюсь. Что тогда так удивило или сильно поразило почти до крови из глаз?
А то, что младшая, по детству неусидчивая мадемуазель Смирнова великолепно варит шоколад — молочный, белый, темный, горький, с каким-то очень острым перцем, с сухими травами, еще орешками и стеклянной карамелью. Ей вообще без разницы. И, между прочим, знает все о приготовлении джема, конфитюра, пастилы, еще, конечно, матерью любимого зефира, французских воздушных ароматных круассанов и восточного рахат-лукума. Училась где-то? Или такой же, как сама сейчас дает, дорогостоящий мастер-класс у профессионалов дистанционно или очно со скидкой на ярмарке вакансий приобрела?
Не покривлю душой, если доложу, что я кайфую от наших встреч, на которых я, увы или не-увы, единственный мужской герой. Тузик не соврала, когда сказала, что половая принадлежность — определенный бонус в грядущем выборе победителя, однако, Ния не придирается, зато демонстрирует справедливое судейство и небольшую, но определенно явную заинтересованность во мне, как в будущем члене — и это не метафора — ее сугубо женского коллектива. Не вижу в том проблем, если я впоследствии разбавлю команду из милых девочек, каждая из которых, похоже, личной жизнью абсолютно не обременена.
«Я Юля… О! М-м-м! Петруччио, какого черта и что за дела?» — так встретила меня старшая сестра Антонии, когда мы стукнулись с ней задницами на не слишком просторной кухне в подсобном помещении того же магазина, где Тоник торгует ручной, иногда чересчур роскошной, десертной продукцией.
«А что такого, Юленька?» — подмигнул ей и предусмотрительно, специально и с небольшой издевкой в своем голосе спросил о сыне. — «Как вообще дела и как твой Игорек? Растет на радость маме? А папа его где? Юль, ну ты куда? Обиделась? Ну-у-у-у, я же не хотел… Во-о-о-от, так всегда!».
Старшая Смирнова громко фыркнула и хищно зашипела, как молодая, способная на шалость кошка в любвеобильном марте, перед тем как продемонстрировать свой заточенный на страсть пушистый зад голодному коту. Набивает цену или действительно кого-то более достойного ждет? Фух-фух, но, слава Богу, Юленька — не мой конек…
— Ну что? Ты отдохнул? — Егор кричит через расстояние, разделяющее нас на спортивном поле брани.
— Вполне, — ногой подтаскиваю свой шлем, застегиваю сзади куртку, проверяю пальцами защиту, однако с неохотой поднимаюсь, иду навстречу «супостату» и становлюсь напротив человека, которого хотел бы раздавить испанским каблуком, а не тыкать палочкой в его костюм, отыскивая брешь в защите.
— Ты бы девочку себе нашел, Петюня. Жалковато выглядишь…
