Селянин - Altupi
— Здрасте, — сказал он, чуть кивнув. Те кивнули в ответ и перевели вопросительные взгляды на свою спутницу. Чиновница вышла со двора. Кирилл за ней. Образовался кружок.
— Егора нет, — уведомила чиновница. — Он в город уехал? — вопрос был обращён Кириллу.
— В каком-то смысле, — уклонился Калякин и обратился к мужику и второй женщине. — А вы кто?
— Я из отдела опеки и попечительства, — неприятным высоким голосом пропела бабень и задрала нос от переизбытка чувства собственной важности. — А вы кто такой?
— Я Кирилл Александрович. Друг Егора Михайловича. — Кириллу хотелось язвить и насмехаться, но он понимал, что делать этого категорически нельзя.
— Так где он?
Вместо Кирилла ответил появившийся за спинами Андрей. Он был весь грязный, даже лицо в земле и соке какого-то растения. Старая, местами дырявая футболка, растянутое трико делали его замарашкой из трущоб. Гипс только не сильно испачкался. «Патрульные» взглянули на него и сразу сделали выводы. Какие — было понятно по поджавшимся губам. Ох, не вовремя они припёрлись!
— Егор в областной больнице с мамой. Две недели там будет или дольше.
— Ей хуже стало? — спросила баба из опеки. Не с сочувствием, блять, а с кровожадным любопытством! Выспросить всё, а потом сплетничать!
— Нет. Её лечить будут. Операцию делать. А сейчас обследуют.
У всех троих лица пошли рябью. Они точно давно поставили крест на инвалидке. И не умели радоваться чужому счастью.
— А где будут делать операцию? — спросила «опекунша», не переставая надеяться, что всё у людей хоть капельку плохо.
— Не знаем ещё, — ответил Андрей, и проверяющие невольно улыбнулись. Но рано радовались. — Где-то за границей. В хорошей клинике.
— А где же денег нашли? — полюбопытствовала чиновница из администрации поселения. — Операции дорого стоят.
— А мой отец дал, — вмешался Кирилл, пока Андрей по наивности не дал им шанс уцепиться за какое-нибудь неосторожное слово, например, про Мишаню. Вся троица посмотрела на него с предельным любопытством. С уст рвался прямо шквал вопросов, но они их не задали.
— Хорошо, хорошо, — сказала сотрудница опеки. — Хорошо, когда есть добрые люди. — Но думала она как раз, что это ужасно. Если деньги достаются не вам, а какой-то конченой семье.
— Так что вы хотели? — напомнил им Кирилл про цель визита.
— Инспектируем, — сказал мужик. — Смотрим, как готовы дети к школе. Всё ли есть.
— Всё, — уверенно ответил Кирилл.
— Егор всё купил, — подтвердил Андрей. — И тетради, и одежду. Всё есть.
Члены социального патруля посмотрели на него, как сквозь лупу.
— А руку когда сломал? — спросила «опекунша», она, судя по всему, была у них главной. — Не смотрит за тобой брат?
Кирилл начинал закипать.
— Нет, я в лагере сломал. Воспитательница за мной не досмотрела.
— А, в лагере… — Опекунша разочарованно вздохнула. — Ладно, Андрюша, веди, показывай, как к школе готов.
— Пойдёмте.
— Э! — окликнул Кирилл, когда все трое вслед за Андреем прошли во двор, затем гуськом поднялись на веранду. Он собирался выяснить на каких основаниях они ходят по домам, рыскают по вещам в отсутствие законного представителя несовершеннолетнего, собирался попросить документы. Но Андрей незаметно подал ему знак молчать. Кирилл заткнулся, но тоже пошёл в дом.
Проверяющие крутили головами по сторонам, рассматривая скромный быт семьи из группы социального риска. Влиятельными шишками они не являлись и на богатых даже близко не тянули, но во взглядах читалась та же брезгливость, что и у его матери, Ирины Мамоновой, Мишани, остальных. Презрение к бедности. Как будто все вокруг короли!
Они пристально осмотрели полки с тетрадями, учебниками, канцелярскими принадлежностями. Заглянули в шкаф, убедились в наличии достаточного количества брюк, рубашек, спортивной и тёплой одежды, обуви.
— А если бы чего-то не было? — поинтересовался Кирилл. Он стоял рядом, сложив руки на груди, наблюдал, чтобы не были превышены полномочия.
Бабень из опеки повела бровью.
— Ну… Поискали бы спонсоров. Через соцзащиту материальную помощь бы какую-нибудь выплатили…
Короче ясно, никто ничего бы не сделал. Все эти рейды да инспекции для галочки, а задача собрать ребёнка в школу лежит на его родне. Кирилл видел в этом очередную несправедливость. Как и то, что Рахмановы попали в какую-то «группу риска», как алкоголики или зэки. Нормальная семья! Руки прочь от неё!
Проверяющие ещё немного покрутились в доме и вышли на улицу. Опять собрались у ворот.
— Андрей, как же ты здесь один? — спросила «опекунша» — Кто же за коровой смотрит, ты? И поросят у вас до сих пор много? Сейчас что делал? — намекнула она на его грязный вид.
— Он не один, — вышел вперёд Кирилл. — Я за коровой и поросятами смотрю. И всё остальное делаю. — Приврал, но иначе посыпались бы нападки на бессовестного старшего брата.
— А кто вы? — опять с вызовом переспросила чиновница.
— Сказал же, Кирилл Александрович я, по фамилии Калякин. Мой отец депутат облсовета. А Егору я друг.
— Угу, — разом закивали все трое. Скорее всего, и они были в курсе нетрадиционной ориентации Егора и теперь вообразили невесть что. Про депутата их, однако, впечатлило.
— Вот вам и «угу», — сказал Кирилл. — Егор попросил меня присмотреть за братом, я присматриваю. Ещё вопросы будут?
«Опекунша» его проигнорировала, обратилась к Андрею:
— Не лучше бы тебе было у нас в социально-реабилитационном центре пожить? И присмотр, и питание пятиразовое, и сверстники. Тебе в школу через десять дней, как раз бы там поучился.
— Не, мне лучше здесь. — замотал головой Андрей.
— Ну как хочешь. Ладно, передай брату, что пятьсот рублей помощи ему перечислят на карту через неделю примерно.
— Спасибо.
Проверяющие сели в машину и уехали. Кирилл и Андрей стояли на обочине и смотрели, как рассеивается за ними пыльный шлейф.
— Фух, — сказал пацан. — Пронесло.
— А могло и не пронести?
— Не знаю. Они каждый квартал приезжают, смотрят, как живём, всё предлагают мне в приют. Им там наполняемость нужна. Ищут, за что бы меня туда поместить хоть на месяц. Но у Егора придраться не к чему. Егор меня не отдаст.
— И я тебя не отдам. — Калякин обнял Андрея за плечи, потрепал по руке. Понял, что многому научился за это лето. Постиг груз ответственности, который несёт на себе Егор. Узнал, что значит быть взрослым. Многое его не радовало.
До Егора дозвонились только после обеда, рассказали о визите социального патруля. Тот забеспокоился, но ничего поделать, сидя в больнице, не мог. Да и перестраховывался он, ничего плохого не случилось.
День шёл своим чередом. К вечеру Кирилл заметил, как существенно уменьшилась гора картошки — превратилась в холм. Вместе с тем
