Рубль-пять - Алёна Берндт
– Андрюш, а что там с жильем, на фабрике? – негромко подала Натка голос, обметая веником крылечко. – Мне тетя Люда говорила, что там тоже дают комнаты работникам. Может, ты поговоришь с начальством, и нам дадут что-то? Переберемся, вместе будем…
– Дают тем, кому жить негде, – недовольно буркнул Андрей, и Натка увидела, как поменялось сразу его лицо. – А мне кто даст? У матери дом, у жены дом! Я узнавал… мне подсказали тут – если развестись, ну… формально, так сказать… то может, еще и дадут, профсоюз походатайствует. Комнату дадут. На одного, конечно, но все же жилье…
– Формально, это понарошку что ли? Наверное, мама твоя подсказала…
– Да, она, а ты откуда знаешь? – растерялся поначалу Андрей, а потом сердито глянул на жену. – Ты вот только плохое о ней и думаешь, а она переживает за нас, беспокоится.
– Да я как раз и не сомневаюсь, что она о тебе беспокоится и за тебя переживает. Ладно. А что, без развода никак нельзя? Чтобы вот семьей остаться. Может быть, поискать, кто из частников сдает, снять на время?
– Знаешь что! – Андрей вдруг как-то непривычно холодно и зло посмотрел на Натку. – Вот не тебе капризничать! Благодарна должна быть…
Он осекся на полуслове, краска бросилась ему в лицо, но было уже поздно – сказанного было достаточно, чтобы Натка все поняла.
– За что? За то, что женился на мне, калеке убогой?! Так я благодарна, ты не сомневайся! Что ж, раз без развода никак – готовь документы, какие нужно!
Натка обмела веником свои валенки, поставила его на привычное место и скрылась в доме, прихватив охапку дров из поленницы.
Андрей растерянно стоял посреди двора с лопатой в руках. Не ожидал он такого от жены… думал, что испугается, и в растерянности положится на него, приняв любое его решение. А она… выходит, и не знал-то он толком Наткиного характера.
Глава 20
Что поделать, не верила Натка в чудеса. Все эти «глупости» искоренила в ней бабушка Дарья еще в самом детстве. Потому и понимала теперь Натка, что весь этот разговор о «фиктивном разводе», затеянный Андреем, состоялся не просто так. Да и не сам Андрей, вымотанный новой своей работой, бесконечной помощью матери и редкими приездами домой, к жене и сыну, придумал такой вот изворотливый ход.
Натка знала, что это явная подсказка ее свекрови, или бабушки Серафимы, а может быть – обеих вместе. Но обижало и беспокоило ее не это. Раньше она знала, видела, на чьей стороне Андрей, а вот теперь… начала в этом сомневаться.
С осени Андрей никак не мог выкроить из своей повысившейся на новой должности зарплаты денег для своей собственной семьи, и Натка обходилась в тратах своими средствами.
– Наташ, потерпи немного, матери трудно сейчас – много на похороны потрачено, да и Полинке в городе квартиру снимают, пока она еще устроится сама… Надо помочь, ты же понимаешь! Еще и крышу перекрыть на доме надо, тоже матери с бабушкой это не под силу.
– Я понимаю, да, – отвечала Натка. – Ну а сколько еще терпеть нам с сыном? Ему нужна обувь на зиму, и он санки новые просит… Сколько можно с моими-то на горке, у них уж все полозья погнуты, мне их бабушка тоже с рук покупала, уж сколько лет им – точно больше, чем мне.
– Ну ты тоже, сравнила – санки! И крыша на доме! Это мой дом, отчий! И мать я не могу бросить.
Натка промолчала, хотя очень хотелось спросить – а принимает ли участие в этих тратах Виталий, старший брат Андрея, для которого этот дом тоже был отчим, и мать – родная… А промолчала она не потому, что боялась, просто ей было по-человечески жаль этого измотанного человека, в которого превратился ее жизнерадостный муж.
– Андрюш, ну сколько можно – ты же на себя уже не похож стал, – ласково погладила она мужа по руке. – Как же мама твоя этого не видит – что трудно тебе так жить… зачем рвет тебя на части, я не понимаю! Крыша – да вот мы прошлым летом крыли, не так дорого и отдали, а пришли люди и перекрыли, тебя от дел не отрывая! Что же, ни мама, ни бабушка не могут найти, кто им крышу покроет? Если денег надо, так мы заплатим, ты им так и скажи.
Ничего хорошего из таких разговоров все равно не получалось, Андрей молча сердился, а Натке хотелось расплакаться от отчаяния. В деньгах она не нуждалась, это была правда, и могла сама помочь свекрови с любыми тратами. Потому что сейчас, перед Новым годом семеновские модницы одна за другой приходили к ней с отрезами ткани и заказывали наряды и обновки к празднику. Натка еще летом купила новую швейную машинку, заграничную, при помощи знакомого Людмилы Юрьевны, которая частенько отправляла к Натке клиенток, зная, что сами они в пошивочной с таким количеством заказов не справятся.
А Натка была рада заказам не только из-за денег. Сидеть за машинкой ночью было лучше, чем ворочаться в холодной постели и размышлять о том, приедет ли завтра муж домой… И правда ли то, что болтают местные сплетницы, богатые фантазией и острые на язык…
Так и прожили они почти до самой весны. Разговора о «фиктивном разводе» Андрей больше не заводил, да и Натка тоже не желала об этом спрашивать. Но встречая весну и убирая на хранение зимние вещи, Натка вдруг поняла, как мало вещей ее мужа оставалось дома – почти все они незаметно перекочевали в Озерки…
Приезды Андрея домой стали такими редкими, что Натка уже и не ждала его, поглядывая в сумерках в окошко. А когда он приезжал, вдруг понимала, что им и поговорить было не о чем… Андрей привозил гостинцы сыну, иногда и Натке что-то перепадало, совсем редко он давал немного денег, как-то стыдливо оставляя их на тумбочке.
Но в один из приездов Андрей был в приподнятом настроении и Натка спросила, в чем же причина такой его радости. Как-то сразу помрачнев, Андрей нехотя сказал:
– В следующий вторник будет собрание по поводу жилья. Я
