Рубль-пять - Алёна Берндт
Однако все сначала складывалось не так и плохо. Андрею новое место работы пришлось по душе, и теперь приезжал он домой хоть и не каждый день, но зато в хорошем, приподнятом настроении. Привозил сладости для сына, иногда какие-нибудь игрушки, и рассказывал Натке о новой своей должности, о новых обязанностях. Советовался с женой, какой бы ему новый пиджак прикупить, а то он немного смешно и по-деревенски выглядит в своем старом, по сравнению с коллегами.
А по зиме стал Андрей наведываться домой только в выходные, и то не каждый раз. Напрасно сидела Натка у окна, вглядываясь в мельтешащие за окном снежинки – последний автобус из Озерков давно приехал, но пуста была тропинка, пуста дорожка, ведущая от остановки к их дому… Снова не приехал… Вот и Алешка все реже спрашивает отца, уже и попривык, что они с Наткой постоянно дома одни.
Натка решила, что как приедет муж в следующий раз, она обязательно заведет с ним разговор – сколько еще им с сыном надо потерпеть, и когда же наконец Андрей собирается перевозить семью в эти самые обещанные ей Озерки!
Глава 19
Разговора не получилось. Когда Андрей приехал спустя почти две недели после последнего своего приезда домой, Натка узнала, что задержался он не просто так – скончался его отец. У Анатолия Владимировича случился второй инсульт, пролежал он двое суток в реанимации в райцентре и покинул этот мир. Были похороны, поминки, на которые никто не подумал не то чтобы пригласить Натку, но даже хотя бы сообщить ей об этом…
Сейчас она смотрела, как сидел ее муж за столом, сгорбив спину и усталые плечи, безучастно ел приготовленный женой его любимый холодец, как опрокинул пару стопок из принесенной с собой бутылки…
– Все, спать давай, – хмуро буркнул Андрей, не глядя на жену, – устал я. Завтра отгул у меня, дома останусь, вот тогда и поговорим.
Убирая со стола посуду, Натка слышала, как беспокойно ворочается Андрей в кровати, и давилась слезами. Как же так получается все в ее жизни?
Вдруг откуда-то, из самой глубины ее мыслей, вспыхнула одна, яркая и настолько крамольная, что Натка по привычке оглянулась вокруг – не слышит ли кто того, что она думает… А подумалось ей вот что – гнать надо такого мужа! Гнать к матери, раз так хочет, пусть там и живет, если той так необходимо его присутствие!
Натка все равно со всем управляется сама, только теперь ко всему этому еще добавились и насмешливые взгляды, и пересуды семеновских сплетниц. Буквально на днях Натка сама, своими ушами слышала, как у магазина, не заметив идущую позади нее Натку, Вера Гракова вещала идущей рядом подруге:
– Да сбежал давно уж муж от хромой, она все одна да одна! Нужна она ему, свинтил к родителям! На фабрике работает, да говорят, баба там у него завелась! У меня там сестра троюродная работает, знает! А чего ожидать было, что он с этой замухрышкой до гробовой доски проживет?! Он-то вон какой интересный мужик, а она что? Поигрался, да и за ум пора браться!
Замерев с грязной тарелкой в руке, Натка будто снова услышала у себя в ушах эти звенящие от злости и зависти слова… Да, она верила мужу, надеялась, что все обещанное им окажется правдой, и уедутони семьей в Озерки, заживут на новом месте.
Но теперь она поняла – будет постоянно случаться что-то, мешающее ее мужу исполнить обещанное. И никогда не настанет то время, когда вздохнет свободно Натка, поднимет гордо голову, идя под руку с мужем по главной улице поселка…
После бессонной ночи, которую Натка провела в раздумьях, она решила, что скажет все Андрею, когда начнется разговор о будущем, как он обещал. Пусть едет, пусть будет свободным от них с сыном, раз так ему легче жить! И пусть освободит и их от своих унизительных приездов «в гости»!
Выйдя утром в кухню, она увидела, как довольный Алешка сидит на коленях у отца, рассказывая ему о том, что на новогоднем представлении в саду он будет медвежонком, и что мама уже начала шить ему костюм из коричневого пушистого материала, который привезла ей по знакомству тетя Люда из пошивочной мастерской. Андрей улыбался, слушая сына, и сеточка усталых морщинок собралась в уголках его глаз.
Наткино сердце дрогнуло, изболевшись от мыслей и дум за прошедшую ночь, а задуманные слова вдруг сами собой куда-то испарились.
– Наташ, я думаю в конце декабря пару дней отгулов выпрошу, дома с вами побуду. – Андрей вдруг вернулся, тот самый, прежний Андрей, которого Натка полюбила. – Давай, может, в город съездим на следующие выходные, к Новому году купим, что нужно.
Натка только и смогла, что кивнуть в ответ, и поскорее взялась готовить завтрак, с трудом удерживая слезы – как же она соскучилась по мужу, именно вот по этому человеку, каким он был до этой его новой должности.
Накрыв завтрак семье, она привычно надела валенки, накинула старый свой тулупчик и отправилась было на двор, чтобы расчистить выпавший за ночь, блестящий на утреннем солнце снег. Опершись на черенок фанерной лопаты, она любовалась, как иней окаймил ветки рябины, растущей за забором палисадника, и стайка клестов, таких же ярких на снегу, как и ягоды самой рябины, лакомилась зимним угощением. Перепрыгивая с ветки на ветку, птички стряхивали ягоды вниз, на белоснежное покрывало, и Натка подумала, что они очень похожи на капельки алой крови.
– Давай-ка я сам, – прозвучал за спиной голос мужа. – Ты что, заснула тут? Мороз сегодня, не стой, застынешь.
Отняв у Натки лопату, Андрей принялся очищать снежные заносы, невольно разогнав веселых птичек с рябины. Натка смотрела на мужа и пыталась не упустить этого момента, запомнить его, когда
