Жестокое искушение - Джилл Рамсовер
Обеденный зал был небольшим, но не тесным. В Olympus чувствовалась интимность и роскошь — темные оттенки, теплый свет, богатая отделка. Современная версия старого мира, в которой дерево и камень смягчались теплой кожей и вельветом, но без лишней вычурности прошлого. Здесь все было со вкусом, стилем, и сдержанной элегантностью. Надо отдать должное дизайнеру — работа была выполнена безупречно.
Напротив обеденного зала находилась игровая комната, где после ужина устраивались развлечения. Каждый раз, когда Лоуренс приглашал меня на еженедельный ужин в клубе, там всегда шла игра в покер. Сегодня было занято четыре стола, оставляя один свободным.
Лоуренс резко замедлил шаг, его рука, лежащая на моей пояснице, медленно скользнула на талию, давая понять, что мы останавливаемся. Я повернула голову к нему и была поражена — его губы изогнулись в зверином оскале.
Лоуренс Веллингтон не был человеком, который проявляет эмоции.
— Что-то не так? — негромко спросила я.
— Похоже, стандарты входа сюда начинают сильно падать.
Я проследила за его взглядом — он был прикован к двум мужчинам за дальним столом.
Один с бородой, в галстуке-бабочке, с зачесанными назад редкими волосами. Второго я видела только в профиль, но этого хватило, чтобы понять — он ошеломительно красив.
Высеченная челюсть. Резкая линия бровей. Идеально ровный нос над полными губами, нижняя чуть пухлее верхней. Темно-каштановые волосы безупречно зачесаны назад, ни один волос не выбился из укладки. Черный смокинг идеально сидел на широких плечах — работа высококлассного портного. Ничего в этом человеке не намекало на «простолюдина». И судя по камню размером с жвачку на мизинце второго мужчины, денег у того тоже хватало.
— Мы всегда можем уйти, — предложила я, надеясь, что он наконец пригласит меня к себе. Я встречалась с этим мужчиной уже три месяца, и за это время он ни разу не приводил к себе домой.
— Нет. Меня никто не выживет из этого клуба.
Он повел нас к заднему столу, шаг был уверенным и размеренным. Я мельком бросила на него взгляд. Его раздражение было направлено на молодого красивого мужчину.
Интересно.
— Веллингтон, рад, что вы присоединились к нам, — сказал бородатый мужчина. — Я хотел бы представить вам Орана, он здесь впервые. Он только что вступил в клуб.
Мужчина по имени Оран встал и повернулся, чтобы поприветствовать нас, и я чуть не ахнула при виде него. Его профиль был впечатляющим, но в анфас он воплощение мужского совершенства. И высокий. Я привыкла смотреть мужчинам в глаза. На низких каблуках я на дюйм выше Лоуренса. Но этот сероглазый Адонис передо мной был ростом не меньше шести футов четырех дюймов, и каждый дюйм его тела излучал уверенность.
Красавец и богач? Скорее всего, ему никогда в жизни не отказывали.
Меня передернуло.
— Я знаком с семьей Байрн. Ты ведь из них, не так ли? — Лоуренсу удалось смотреть свысока на мужчину, который на несколько дюймов выше него. Это было почти впечатляюще.
— Да, — ответил мужчина. Его стальной взгляд устремился на меня, невидимая удавка сжала мою талию и вытеснила воздух из легких. — Оран Байрн. — Он протянул руку для рукопожатия.
Я вложила свою, не желая показаться грубой, но возненавидела тот момент, когда щеки вспыхнули румянцем, едва его губы коснулись моих костяшек.
— К вашим услугам, — прошептал он, не отводя глаз от меня, его рука задержалась дольше, чем следовало.
Рука Лоуренса все еще лежала на моей спине. Неужели он этого не видел? Кто, черт возьми, этот Оран Байрн, если позволяет себе такой откровенно соблазнительный жест прямо перед моим спутником?
— Лина Шульц, — представилась в ответ с напряженной улыбкой.
Веллингтон притянул меня ближе к себе, словно отстаивая свою территорию.
— Ты ведь не серьезно, говоря о рассмотрении членства здесь.
— Не рассматриваю. Все уже решено. Сегодня мой первый официальный вечер в качестве члена клуба Olympus.
— Неужели нет более… подходящих социальных организаций для человека с твоими интересами?
Его интересы? К чему это Лоуренс? Кто такой этот Оран Байрн?
Ответная улыбка Орана была настолько ослепительно привлекательной, что мне почудился едва слышный звук трусиков, падающих на пол.
— Не торопись с выводами, Лоуренс. Мы с тобой не так уж и далеки друг от друга.
Мой спутник презрительно фыркнул.
Оран поднял руку.
— Давай так. Пусть решат карты. Если выиграешь ты — я отзываю свое членство, и ты больше никогда не увидишь меня здесь.
Рука Лоуренса медленно соскользнула с моей талии, его подбородок поднялся.
— А если выиграешь ты?
Взгляд Орана впился в меня с такой силой, что я почти ожидала, что он скажет — «Тебя». Мысль была абсурдной. Я даже не знала, откуда она вообще пришла. Но вот что было странным — я почувствовала разочарование, когда он этого не сказал.
— Если выиграю я, ты позволишь мне обсудить с тобой деловое предложение.
Оран наконец-то перевел взгляд на Лоуренса. Я тоже. Даже бородатый незнакомец, который все это время молча наблюдал за их перепалкой, выглядел заинтригованным, ожидая ответа.
На губах Лоуренса появилась самодовольная усмешка.
— Похоже, мне нечего терять.
Он выдвинул стул и с грацией победителя сел за стол.
Я потянулась к стулу рядом с Лоуренсом, но моя рука столкнулась с рукой Орана. Его сильные пальцы мгновенно сомкнулись на моих, не давая отдернуть руку.
— Позвольте мне.
Его чрезмерная вежливость только усилила и без того удушающую напряженность в комнате.
Он отпустил мою руку, чтобы отодвинуть стул, но не сразу. Сначала большим пальцем лениво провел вверх, а затем вниз к центру ладони — чувственно, почти интимно.
Крошечное движение, невидимое для всех остальных. Но для меня… Для меня это было так, будто он раздевал меня догола, укладывал на стол и проводил языком по всему телу. Я даже не подозревала, что ладонь может быть настолько эротичной.
Оран прекрасно знал, что сделал. Это было написано на лице, где затаилась едва заметная усмешка.
Колени внезапно стали такими же слабыми, как у новорожденного олененка. Я немедленно опустилась на стул, чтобы никто не заметил моей дрожи. Эти мужчины не были единственными, кто умел сохранять безупречную маску.
Я едва кивнула Орану в мнимом пренебрежении и повернулась к своему спутнику — единственному мужчине в этой комнате, который заслуживал моего полного внимания.
Кто-то должен был передать это сообщение моему сердцу. Оно снова металось в панике, уверенное, что
