Временная жена - Катарина Маура

— Тогда тебе стоит хорошенько подумать о своем наследии.

Я встаю, и он вынужденно делает то же самое. В глазах мольба.

— Три дня, — повторяю, провожая его к выходу. Он кивает, лицо перекошено мукой.

Когда дверь за ним захлопывается, Валентина поднимает брови и смотрит на меня с явным презрением. Она держится идеально профессионально при других, но когда мы одни — откровенно насмехается надо мной. И я до сих пор не понимаю, почему позволяю ей это.

— Три дня? — переспрашивает она. — Ты монстр. Он будет мучиться с этим решением все три дня, хотя ты мог просто созвать экстренное заседание совета и сам убрать этого мальчишку. Ты же главный акционер. Вместо этого ты заставил его прийти сюда и пытал его.

Я ухмыляюсь.

— Я не тот, кто назвал его сына идиотом и загнал его в угол, как добычу. К тому же он сам построил эту компанию. Только ему решать, позволит ли он сыну ее угробить. Три дня — достаточно, чтобы найти другого инвестора. Если он действительно верит в его идеи, то именно так и поступит.

На ее губах мелькает тень улыбки, но она тут же качает головой, собирая документы со стола. Восемь лет, а я все еще не умею ее читать.

Я отрываю взгляд от нее и смотрю на старые карманные часы отца.

— Бабушка ждет нас обоих на семейный ужин. Ты знаешь, она не любит, когда ее заставляют ждать. Мы поедем вместе, а потом закончим работу.

Валентина молча кивает. Ни намека на протест. Уже восемь лет она работает в том же ритме, что и я — по шестнадцать часов в сутки. Изначально я заставлял ее работать так, чтобы она сама сбежала. Но теперь это просто стало нашей нормой.

Она молча идет за мной к машине.

С тех пор как ее наняли, я пытался распутать связь между ней и моей бабушкой — но безуспешно. Даже Сайлас Синклер, наш гениальный глава службы безопасности, не смог ничего выяснить. У меня нет ни малейшего понятия, почему бабушка восемь лет назад назначила моей ассистенткой какую-то юную девицу, бросившую колледж, и уж тем более — почему Валентина до сих пор приглашена на мероприятия, предназначенные исключительно для семьи.

В ней есть что-то, что меня бесит до чертиков. И дело не только в этой чертовой тайне, которой она себя окутала.

Глава 2

Лука

За столом стоит гул, разбавленный смехом и звонкими голосами моих братьев и сестер.

— Возьми еще, Вэл, — бабушка перекрикивает шум, наполняя тарелку Валентины с заботой, которую обычно дарит только мне, моим братьям и сестре.

Она бросает на меня строгий взгляд, и я, стиснув зубы, добавляю ей еще панированной моркови.

Не могу понять, почему бабушка так к ней привязана. Наши еженедельные семейные ужины — святое. Всего два человека за пределами семьи допущены за этот стол: лучшая подруга моей сестры, Рейвен, и Валентина.

Если бы Валентину стали приглашать спустя годы работы, я бы еще понял. Но она оказалась в этом кругу с самого первого дня. Раз в месяц, без пропусков. Она клянется, что сама не знает, почему бабушка так к ней относится, но я не верю ни единому ее слову.

Я пытался выяснить, платит ли бабушка ей за то, чтобы та докладывала обо мне, но не нашел никаких следов. Хотя я и не ожидал их найти. Бабушка не из тех, кто совершает такие ошибки.

Валентина смеется над чем-то, что сказала бабушка, и я невольно замираю, глядя на нее. Почему она никогда не ведет себя так в моем присутствии? Дело не только в искреннем смехе, который прорывается сквозь ее алые губы. Она непринужденно болтает с моими братьями, шутит с сестрой, как будто она — часть семьи.

Валентина, Сиерра и Рейвен весело переговариваются, смеются, и я, чертыхнувшись про себя, отворачиваюсь, вонзая взгляд в тарелку.

Валентина в хороших отношениях с каждым членом моей семьи. Кроме меня. Меня, человека, который ей платит.

Я не могу понять, какая версия ее настоящая. Когда она с ними — она такая чертовски милая, что даже я едва не поддаюсь этой иллюзии. Если бы они только увидели, какой она бывает на работе…

Я делаю глоток вина, а затем смотрю на своего старшего брата, Ареса. За этим шумным столом только мы с ним молчим сегодня вечером. Я следую за его взглядом и вижу, что он смотрит на Рейвен. Она смеется над чем-то, что сказала Валентина, и он не может отвести от нее глаз.

Я отворачиваюсь, стараясь изо всех сил скрыть тревогу, которую чувствую. Рейвен не просто лучшая подруга нашей сестры. Она также младшая сестра невесты Ареса. Она последняя женщина, на которую он должен смотреть таким образом. Я качаю головой и осушаю бокал вина.

Нас всех ждет брак по расчету, но, по крайней мере, я вступлю в него без чувств к тому, кого никогда не смогу иметь.

— Ты сегодня тихий, — Валентина появляется рядом, когда мы заканчиваем ужин. — Что-то случилось? Что-то срочное?

Я удивленно смотрю на нее, затем, не отвечая, веду ее через главный дом бабушки к своему особняку.

— Ты когда-нибудь думаешь о чем-то, кроме работы?

Она улыбается той самой раздражающей улыбкой, от которой у меня скрипят зубы.

— А ты?

Мои губы кривятся в усмешке.

— Туше.

Валентина прикладывает палец к сканеру у входа в мой дом, и дверь бесшумно открывается. Она вздыхает и, сбросив туфли, босиком направляется в гостиную.

Без каблуков она кажется такой маленькой. Стоит мне захотеть — и я прижму ее к стене, возьму ее рот так же жестко, как она берет мои сделки. Интересно, ее губы будут такими же ядовитыми, как слова, что срываются с них?

Я резко провожу рукой по лицу. Какого черта я вообще об этом думаю?

Да, Валентина чертовски красива, но я уверен, что в постели она была бы такой же ледяной и неприступной, как в делах. Возьми я ее, я бы ушел с обморожением.

Меня передергивает от раздражения — на себя.

— Интересно, — говорит она, глядя в телефон, усаживаясь на диван.

Я опускаюсь рядом и наклоняюсь ближе, чтобы заглянуть в экран. От нее пахнет лавандой, и я ненавижу себя за то, что вдыхаю глубже.

— Он попросил сына уйти. Удивительно.

Она поворачивается ко мне, наши лица так близко, что ее нос почти касается моего.

Я ловлю себя на том, что смотрю на ее идеальные