Счастливы вместе - Мари Соль
— Да, я левша, — я смотрю на свою левую руку, которой обычно пишу.
В детстве родители даже пытались заставить меня писать правой. Но я всё равно не привыкла! Могу иногда, в порядке исключения.
— А ещё он сказал, что вы — добрая, — хмыкает Зоя.
Опять опускает глаза. Из своей трикотажной юбчонки она умудрилась достать одну длинную нитку. И теперь теребит её, то скатывая в комочек, то вновь расправляя.
«Вот же, гадёныш», — про себя сокрушаюсь. Володька, брательник! Опять подослал ко мне кого-то из своих малолетних любовниц? От него постоянно приходят. Причём, сначала приходят они. А затем уже сам Володька звонит и канючит мне в трубку:
— Ритуль, ну войди в положение!
Он у нас, хоть и весит под сто килограмм, ещё тот ловелас! Не женат. Но кольцо надевает по случаю. Если ему пациентка не нравится, может специально надеть. Если нравится, снимет, отправит за ширму, потрёт друг о друга ладошки, и…
— Я жду ребёнка, — опять оживляется Зоя.
— Я это уже поняла, — тороплюсь я сказать.
Вот влетит ему, честное слово! Знает, что я не смогу убедить их не делать аборт. Но отправляет ко мне, как к последней инстанции. Сколько таких «самородков» Бузыкиных ходит по миру? Представить боюсь. И врач ведь! А в нужный момент верхний мозг отключается, нижний берёт управление телом под сто килограмм. А потом… вот такое.
Она произвольно роняет:
— От вашего мужа.
И фраза стирает с лица моего все эмоции, кроме одной. Удивление. Верно, ослышалась?
— Что? — говорю я излишне спокойно.
Но Зоя молчит. Помогает понять — не ослышалась. Смотрит туда, где на палец намотана ниточка.
— Значит, я не ослышалась? — ощущаю я собственный голос. Как вибрации в теле. Как будто не я говорю.
— Нет, — подтверждает она, — Не ослышались. Я от Ромы беременна.
Рома. Роман. Мой роман. Мой супруг. Рома Окунев. Это о нём идёт речь? Или она кабинет перепутала?
— Вы так уверены в этом? — в моём тоне сквозит очевидный намёк: «Ты уверена в том, чей ребёнок? Да мало ли чей? Да мало ли, с кем ты спала, малолетняя дрянь! Прошмандовка. Кривицына Зоя».
Зоя кивает:
— Я абсолютно уверена, — как будто услышав мой гневный посыл, добавляет, — Я больше ни с кем не спала.
«Не спала, значит», — мысли бурлят, кровь кипит. Ощущаю, как пот липким слоем покрывает меня под одеждой. Охота окно открыть, несмотря на холодный ноябрь. Раздеться. Голова идёт кругом. Колени безвольно слабеют. Кажется, встань я сейчас — упаду…
— Чудесно! Вы спали с человеком, зная, что он женат, — я смотрю на её разноцветные ногти. Красный, синий, зелёный. Выглядит так, точно она не могла решить — какой цвет предпочесть…
Зоя сжимает край юбочки:
— Бывают обстоятельства непреодолимой силы. Когда нет выхода, кроме как…
— Кроме как, сделать аборт, — говорю я со вздохом.
— Аборт? — поднимает глаза на меня. В них читается лёгкий испуг, — А разве доктор не должен меня убеждать сохранить жизнь ребёнку?
«На больную мозоль давит, дрянь», — про себя раздражаюсь, — «Скажи мне ещё про пресловутую клятву Гиппократа».
Я сжимаю нагретую пальцами ручку. Перевожу на мерзавку тяжёлый, исполненный ярости, взгляд:
— Бывают обстоятельства непреодолимой силы, — повторяю её же слова.
Усмехается. Этот смешок, он едва ощутим. Но отчётливо бьёт по живому. Окунев, падла! Вот был бы ты здесь… Ну, я бы тебе и устроила.
— Я подумала, — решительно вскинувшись, произносит она, — Я буду рожать.
— Что ж, — отвечаю я, — Ваше право. Вот только, боюсь, что ребёнку придётся расти без отца.
«Я ли это говорю?», — потрясённо, я слушаю собственный голос. Спокойный, как будто скала! А внутри всё бушует. Да так, что рука с ручкой мелко дрожит. Да была б моя воля, я бы её заколола. Прям тут! Этой ручкой…
— У моего ребёнка будет отец, — отвечает она, — Самый лучший.
— Хорошая мысль! — усмехаюсь приветливо, — С этим вам лучше поторопиться. Мужчины такие наивные. Влюбится, будет чужого растить, сам не зная об этом.
По личику Зои скользит незаметная тень. Я решаю добить:
— Если вы рассчитываете на алименты, пожалуйста. Через тест ДНК. Вот только, признает ли Рома отцовство? Поверьте, милочка, у него и до вас, было много подобных нахлебниц! Все норовят влезть в карман.
— Он обещал развестись, — практически шепчет она. И бледнеет. Вот-вот потеряет сознание…
— Эй, ты чего? — я тянусь к ней, трясу за рукав, — Ты не вздумай мне тут, поняла?
Зоя дышит натужно, откинувшись на спинку. И губы бледнеют, и руки дрожат. Я, быстро вынув из ящичка ватку, макаю её в нашатырь.
— Вот, держи! — тычу в нос.
Зоя кривится, кашляет.
— Всё? Оклемалась?
В глазах её слёзы. То ли с нашатырём переборщила, то ли с нажимом…
— Простите меня, Маргарита, — роняет на всхлипе.
«Только этого мне не хватало», — рычу про себя. Позвонить ему прямо сейчас? И дать трубочку ей. Только вдруг… потеряет сознание?
— Послушайте, Зоя, — смотрю на часы, — У меня перерыв через пятнадцать минут. Здесь за углом неплохое кафе, «Базилик» называется. Вам не мешало бы перекусить! И обсудим наше… недоразумение. Вы мне расскажите, как было дело. Вместе примем решение, да?
Я, почти по-матерински заботливо, трогаю хрупкую девичью руку. Она удивлённо кивает:
— Спасибо.
— Ну, вот, — улыбаюсь, — Идите туда. Я сейчас подойду. Вы пока что меню посмотрите. Берите всё на свой вкус, я плачу, — поднимаюсь я из-за стола, на ходу принимаюсь расстёгивать пуговки на униформе.
— Хо-рошо, — Зоя тоже встаёт. И, одёрнув короткую юбочку, устремляется в сторону двери, — Тогда я… пойду?
— Вы идите, идите, — киваю я одобрительно.
И лишь когда дверь закрывается, трогаю лоб. Он весь в мокрой испарине. Так и простудиться недолго! Вытираю салфеткой подмышки и шею. Всё потное. Так перенервничать! В пору самой нюхать свой нашатырь.
К слову, нюхаю. Вынимаю из ящичка спящий гаджет. Нахожу переписку с Романом. Пишу ему:
«Милый, ты занят? Подъедь в «Базилик»! Это срочно!».
Он отвечает секунд через тридцать:
«Ты беременна? (смайлик)».
«Не я», — порываюсь ответить ему. Но решаю пока не вводить в заблуждение. Он сам должен узнать. Я устрою им очную ставку! Я хоть и врач, но сериалы смотрю регулярно.
«Скажешь тоже (смайлик). У меня обнаружили рак», — пишу, а сама держу пальцы крестиком.
Окунев тут же звонит. Беру трубку, и слышу тревожное:
— Что? Это правда, Марго?
— Пошутила, — вздыхаю.
— Ты дура совсем, или как? — удивляется он.
— У
