Когда горит огонь - Ханна Грейс
Зато для меня начнется новая эра. Поступив в колледж, я сразу поселился в общежитии, потому что хотел жить в новой семье, которая не подведет меня, как это делают кровные родственнички. Я думал, что с товарищами мы будем делить и хорошее, и плохое, что, наконец, появятся люди, на которых я смогу положиться, но этого не произошло. Я чувствовал, что совершил ошибку на первом курсе, но упорствовал, надеясь, что на обретение новой семьи просто нужно какое-то время. А в начале учебного года случилась эта фигня с катком, и единственные люди, которые меня поддержали, сейчас сидят в этой комнате.
То был худший период в моей жизни, что о многом говорит, но я вынужденно скрывал, как мне неловко. Когда однажды Генри спросил, все ли у меня хорошо, я ответил, что все в порядке. И думал, что на этом все закончится, но Генри заявил: это ложь, и он вернется, когда я буду готов поговорить. Этот диалог повторялся каждую неделю, пока мы с Генри не столкнулись на зимних каникулах.
Я пытался уйти домой, но отец, пьяный после проигрыша в казино, нес несусветную чушь, а мама была совершенно неспособна прекратить эту клоунаду, и мне удалось продержаться рядом с родителями всего двадцать четыре часа. По пути в кампус я встретил Генри, который ходил в дом хоккеистов за принадлежностями для рисования. Увидев меня, он привычно спросил, все ли у меня в порядке, и я впервые ответил, что нет.
Я столько лет стыдился пристрастия отца к азартным играм и злился на него, а теперь слова лились из меня сплошным потоком. Даже тренер Фолкнер и Нейт не знали полной картины моей жизни с родителями, но Генри я выложил все как на духу.
А он стоял и слушал, зажав под мышкой холст.
Когда я закончил, с плеч словно свалилась тонна кирпичей. Генри предложил купить крылышек «Кенни» и провести с ним перерыв. Он не задавал вопросов, не давал советов, не осуждал меня. Вот почему я сразу согласился, когда Генри предложил жить с ним и Робби.
Комната погружается в хаос, как всегда, когда мы собираемся вместе. Множество разговоров накладываются друг на друга, каждый старается перекричать другого. Люди ошибочно считают, что если я тихий, значит, застенчивый. Но это не так. Я даже не тихий, просто кажусь таким на контрасте со всеми остальными. Предпочитаю сидеть и слушать, а не быть в центре внимания в отличие от моих товарищей по команде. Как по мне, это слишком напряжно, слишком велик риск облажаться. Лучше я буду наблюдать со стороны.
Пробравшись на кухню, беру из холодильника бутылку воды, а потом еще одну, почуяв, что сзади кто-то есть.
– Готов к твоей первой официальной вечеринке? – спрашивает Джей-Джей, забирая у меня бутылку.
Мы прислоняемся к кухонному столу и смотрим на гостиную.
– Думаю, да, – отвечаю я. – Единственное правило: не выводить Робби из себя, верно?
Джей-Джей фыркает, откручивая крышку.
– Это мое любимое развлечение, но все зависит от того, как сильно ты хочешь быть в деле в новом сезоне.
– Думаю, я не потеряю его расположение.
– Уже чувствуешь себя как дома? – Джей-Джей отпивает глоток воды.
Я провел много времени с Джей-Джеем в последние недели и обнаружил, что за личиной шутника скрывается дружелюбие. Потратив пару месяцев назад свои сбережения на старый грузовик, я стал для всех неофициальным перевозчиком. Приятно чувствовать себя полезным, и меня это не напрягало, пока Лола не забеспокоилась, что ее вещи могут случайно отправить к Нейту в Ванкувер, поэтому нарисовала члены на всех коробках, которые не принадлежали ей или Стейси.
Мы с Джей-Джеем ехали на его новое место жительства в Сан-Хосе с полным кузовом разрисованных коробок, и всю дорогу другие водители бросали на нас насмешливые взгляды. Когда застреваешь с человеком на десять часов в замкнутом пространстве, о нем многое можно узнать. Как ни иронично, Джей-Джей пошутил, что о себе я почти ничего не выдал.
– Привыкаю, – признался я. – На прежнем месте все было совсем иначе.
– Помни, что здесь твой дом, – тихо говорит Джей-Джей. – Тебе здесь все рады, ты меня слышишь?
Я никогда не высказывал своей неуверенности никому из ребят, но Джей-Джей каким-то образом знал, что держусь особняком. Однажды я назвал его проницательным, а он ответил, это потому что он Скорпион, что бы это ни значило.
Я все равно ценю его отношение и впервые за долгое время чувствую, что меня понимают. Это очень странное ощущение, потому что часто я сам себя не понимаю.
– Я тебя слышу, – подтверждаю я.
Он хлопает меня по плечу и возвращается в гостиную. Я медленно иду следом и сажусь рядом с Генри.
Робби хлопает в ладоши, как это делает на хоккее, и мы инстинктивно поворачиваемся к нему, как хорошо выдрессированные собаки.
– Господи, это же мини-Фолкнер, – ворчит Нейт, неловко ерзая в кресле.
– Знаешь, я теперь вздрагиваю, когда аплодируют, – добавляет Бобби. – Это реакция на душевную травму.
– Я слышу этот хлопок, даже когда один, – говорит Мэтти, кивая в знак солидарности.
– Не-а, – фыркает Джо, – это ты слышишь Криса в соседней комнате. Он шлепает ее по заднице, один раз.
Робби шипит что-то себе под нос, а Крис швыряет в Джо диванную подушку. Тот ловит ее и кидает обратно. Воцаряется хаос.
– Джо, где твои навыки защиты, когда ты играешь в хоккей? – спрашивает Генри, отвлекая его так, что очередная подушка Криса попадает тому прямо в лицо.
– Вашу ж мать, – ворчит Робби. – Вечеринка не обойдется без того, чтобы кого-нибудь из этих клоунов не огрели по башке? Угомонитесь, это же последний раз.
В гостиной воцаряется тишина, и все неохотно выстраиваются в очередь, чтобы получить от Робби указания. Это очень странный момент: наверное, до всех доходит, что они на последней совместной вечеринке в этом доме.
Я погружаюсь в свои мысли, но тут Джей-Джей смеется и кричит:
– Пять баксов! Все должны мне по пять баксов!
– Чего?
– Стейси плачет! – Он обнимает ее за плечи и целует в голову. – И она еще даже ничего не пила! Я выиграл.
Она вытирает слезы тыльной стороной ладони и с недоумением озирается.
– Вы на меня ставили?
Все парни лезут в бумажники и достают банкноты. Пожав плечами, Мэтти кладет купюру в протянутую ладонь Джей-Джея.
