Gelato… Со вкусом шоколада - Леля Иголкина
— Нет! — подскакиваю на своем месте. — Пожалуйста, не называйте пол.
— Как хочешь, — пожимает плечами и куда-то отклоняется, не вставая со своего места. — Работа, работа, работа… Успешный бизнес, стабильные деньги и карьер, теплый дом. А зачем? — возвращается ко мне, выставляя на столешницу какой-то электронный аппарат.
Присматриваюсь к вещи:
«Ба! Да это же портативный терминал для оплаты пластиковой картой».
— Это…
— Прикладывать сюда, — подключает «кассу» к телефону, в которую я, по-видимому, должна внести аванс или задаток, и погасить долг за прошлый случай, когда мы с ней неудачно познакомились. — Прошу, — кивает на высветившийся цифровой сигнал.
— Все-таки деньги вперед?
— Опыт, стаж, специфика моей работы, — плечами пожимает. — Электронный писк и зачисление на счет, вот тогда я буду удивительно спокойна.
— Но это же обман! — возмущаюсь, но все равно запускаю руку в сумочку, вожусь, разыскивая кошелек и подходящую для расчета банковскую карту.
— Человеку нравится быть обманутым, Тоня.
— Ложь!
— Не буду спорить, — загоняет сумму, а затем выводит цифры на экран. — Итак? — застывает в ожидании моего встречного движения.
Прикладываю карту и замираю в одобрении платежа.
— Теперь, дорогая, можем о чем угодно говорить. Погадать тебе на мужа?
— Нет.
— Все хорошо, все хорошо, — прикрыв глаза лопочет.
— Я сказала «нет». Хочу узнать про магазин.
— «Шоколадница», да? Сладкая выпечка, бисквиты, кексы, мармелад, халва, торты на заказ и шоколад ручной работы?
Если честно, я совершенно не удивляюсь ее познаниям, блуждающим по тонкой грани выдумки и предубеждения, которыми она уже минут пятнадцать потчует меня.
— Новая бухгалтерия и собственный цех. Мы расширили штат, нарастили клиентскую базу… — я, видимо, решила хвастануть успехами.
И все это за почти неполный год со дня начала нашего свадебного путешествия. Данное однажды слово Велихов сдержал. Муж показал мне мир, отправив нас в романтический круиз. Мы побывали в гостях у дядюшек на Кубе, потом посетили полуголый карнавал в жарком и свободном Рио, затем опять перемахнули Атлантику и почесали львиные гривы во время африканского сафари, в котором Петр принимал участие, а я сопровождала мужа и болела за него, когда он получал очередной трофей. Мы наслаждались жизнью днем, вечерами просматривали бизнес-сводки и обсуждали план работы по возвращении, а ночами… Ночами муж требовал любви и по потребностям, конечно, в полной мере получал. Не знаю, как так вышло — ведь мы всегда предохранялись, — но две четкие полоски настигли нас, когда мы обходили рынок в одной из жарких стран цветастого и солнечного континента. Велихов радовался, как ребенок, когда я показала ему результат утреннего эксперимента на естественное состояние женщины, живущей регулярной половой жизнью со своим любимым человеком. А после официального подтверждения врача, не владеющего, к сожалению, русским языком, Петя спешно засобирался домой, не выпуская меня ни на секунду из своего слишком суженного поля зрения.
В родные края я вернулась слегка беременной, а сейчас… Неполный четвертый месяц… К концу подходит уже шестнадцатая неделя, неумолимо приближая срок, надеюсь, что благополучного, родоразрешения. Никто об этом ничего не знает — мы не сказали никому. К тому же моя конституционная составляющая позволяет в полной мере сохранять интригу и совсем не возбуждать родителей. Хотя… Хотя… Мне кажется, что мама о чем-то догадывается, а тетя Наташа все чаще задает неудобные вопросы Пете, временами ставящие его в мозговой тупик и с ответами на которые он, как правило, не торопится, а когда осмеливается или созревает, то виртуозно путает следы и сводит все к безобидным шуткам о великолепном аппетите его крохотной жены.
— Успех не за горами, Ния. Твое дело будет жить. Муж тебя поддержит, друзья помогут, число желающих отведать сладкую продукцию будет только возрастать. Никаких проблем не вижу.
— Вы даже не раскинули свои карты, — вожу головой, обрисовывая круглый контур мебели.
— Я вижу этим, — приставляет указательный палец к своему виску, придавливает и упирается подушечкой в линию роста волос. — Ты трудолюбивая девочка, он способный руководитель, вы связаны с ним общим делом, помимо семейственности.
— Откуда Вы все это знаете? — таращусь на нее.
— Я профессионал, знаток своего дела. А ты, вероятно, думала, что я любитель, шарлатанка, доморощенная ведунья? Не любишь ошибаться и проигрывать?
— Не люблю! — не задумываясь над ответом, сразу заявляю.
— Хорошее качество, — опустив голову, себе под нос два раз говорит. — Хорошее качество!
— Скажите, пожалуйста… — медленно начинаю, но не договорив, тут же осекаюсь.
— У малыша твои глаза, Смирнова! Красивые, выразительные, пытливые. У ребенка гетерохромия…
«Нет!» — впиваюсь пальцами в сидение.
— Вы ошиблись, — рычу, не размыкая губ. — Я Велихова!
— Нет, Ния. Не ошиблась. Завитые темные ресницы, белый, как будто голубой белок, чернеющая точка в центре и яркая, не совпадающая по колору окантовка. Сильный взгляд очень сильного человека. Все в точности, все идеально сходится. Еще бы, ведь у него такие сильные родители.
— Я хочу уйти, — чувствую, как обстановка становится нечеткой, мутнеет просто на глазах, а все, что кажется приколоченным-прибитым, вращается с огромной скоростью вокруг меня. — Замолчите! Закройте рот, черт бы Вас подрал. Еще заплатить? Заткнитесь и не смейте трогать моего ребенка.
— Я расстроила тебя, милая?
— Да, — не сдерживая всхлип, выплевываю подтверждение прямо ей в лицо. — Зачем? Доставляет наслаждение у таких, как я, клиентов играть на нервах?
— А что тебя пугает? Что настораживает? Зачем ты так? Малыш здоров, чувствует себя прекрасно, а ты…
Это чертово невезение! Я прекрасно помню, как по малолетству терпела издевки в детском садике, потом, конечно, в школе, а после…
— Это маленькая девочка? — шустро смахиваю катящиеся по щекам слезинки.
— Не вижу, — добавляет шепотом. — Из-ви-ни!
— Господи! — запускаю руки в волосы и встряхиваю космы, вырывая мелкие клочки.
«Это ведь… Девчонка!» — мигающей красной лампочкой сигналит мысль в разогнавшихся на полную мозгах.
— Не страшно, не страшно, — эта стерва хватает меня за кисти и с небольшим усилием оттягивает их, освобождая шевелюру, к которой я применила пристрастие и экзекуцию. — Прекрати сейчас же.
— Это девочка? — спрашиваю еще раз. — Скажите, пожалуйста.
Хочу сама узнать, но
