И солнце взойдет (СИ) - О&#39

Here comes the sun

Here comes the sun…

После событий той ночи они прожили в Монреале чуть больше двух лет в квартире недалеко от работы. Никто из них не хотел возвращаться к воспоминаниям в Хабитат или в Северный Монреаль. Там случилось слишком уж многое, чтобы это можно было не вспоминать.

После второй операции Энтони вернулся к работе в больнице, где снова нырнул в колесо хирургии, а в перерывах между спасенными жизнями пытался восстановить полностью разрушенное Дюссо отделение. Все же лишенный за халатность лицензии бывший глава успел натворить много, а потому хирургов опять не хватало. И, улыбнувшись на молчаливую просьбу, Рене вернулась в травматологию следом за Тони. Она помогала на операциях, пока росла точность и ловкость движений, но все равно после дежурств ещё долгие месяцы разминала сведенные от усталости пальцы. Тони не говорил, но Рене видела, как постепенно в его глазах появлялось смирение. Теперь это будет с ним до конца. А потому кабинет вновь заполонили эспандеры, тренажеры и привычный бардак, на вершине которого гордо царила гербера. Зараза наконец расцвела.

And I say it's all right!

Но все однажды подходит к концу, а потому вышло время и для Монреаля. Так что, когда на одной из конференций к Рене подошел доктор Филдс, оба отлично знали, что видят друг друга в последний раз. Она стояла в конце темного зала и слушала выступление Тони, покуда его бывший учитель, казалось, был поразительно заинтересован разрисованным потолком.

— Говорят, вы уезжаете, — неожиданно тихо проговорил он. А Рене хмыкнула и скрестила на груди руки.

— Да, сначала в Женеву, а потом, наверное, в Австралию.

— Вам предложили повышение?

— Нет. Мы два обычных хирурга…

— Которые едут любоваться на кенгуру, — хохотнул Филдс.

Он по-прежнему смотрел куда-то поверх голов, но только Рене знала, что прямо сейчас сухая рука благодарно сжала ее плечо. Определенно, это было «спасибо». Так что в ответ она осторожно коснулась костлявой ладони и поймала вопросительный взгляд, когда длинные узловатые пальцы царапнул обод кольца.

— Скорее, считать пингвинов. Мне сказали, их много около Мельбурна. И серфинг… Тони скучал по волне.

— Так место выбрали вы? — с легкой усмешкой поинтересовался Филдс.

Рене почувствовала, что покраснела. Будто она не взрослая женщина, а все та же девчонка в странных платьях, с косичками и верой в людей. Да, впрочем, Энтони считал, что ничего не изменилось, и был этому отчего-то безумно рад, точно боялся опять потерять свое солнце. Ну а справившаяся со смущением Рене повернулась пошутить об этом или о чем-то другом, но Филдса уже не было рядом. А через три дня они сами навсегда покинули Монреаль.

Here comes the sun

Here comes the sun…

Мельбурн, Австралия

02:49 утра

Рене промурлыкала последнюю строчку, размяла затекшую спину и потерла слипавшиеся глаза. Песня закончилась, а вместе с ней подошла к концу история пациента, и с удовлетворенным хлопком папка отправилась в общую стопку.

— Иди отдохни. — Перед глазами появилось сначала бедро пытавшейся взгромоздиться на стол Кэтти, а потом вся она целиком. Схватив потрепанного временем плюшевого бобра, у которого пару лет назад окончательно оторвались зубы, медсестра подергала за пластиковые усы. Рене отрицательно мотнула головой. — Да ладно! Целая ночь впереди. Я тебя разбужу…

И в ординаторской будто повеяло снегом и ветрами с Гаспези. Но в солнечной и жаркой Австралии это совсем не пугало, а потому Рене повернулась к светловолосой медсестре и с улыбкой подперла кулаком подбородок. Как хорошо, что Кэт все же приехала. Неожиданно в ординаторской ожил динамик, и трое дежурных врачей повернули головы в его сторону.

— Код синий. Доктор Роше. Пятый этаж. Травматология. Код синий. Доктор Роше. Пятый… — загундел прохладный женский голос местного информатора.

— Смотрю, мой любимый нейрохирург кому-то срочно понадобился, — хохотнула Кэтти, поиграла бровями и легко спрыгнула со стола. — Лети, крошка. И зови, если что.

Рене лишь фыркнула, когда за спиной хлопнула дверь отделения нейротравматологии.

Ну а желтые «вишенки» вновь перебирали ступени, считали шаги и спешили по коридорам. Они несли свою хозяйку вперед, чтобы на мгновение оторваться от пола, когда около входа в помывочную Рене подхватили сильные руки.

— Готова? — шепнул голос. Она молча кивнула. Всегда. — Тридцать пять лет, мотоциклист, травма головы…

Слушая Тони, Рене блаженно зажмурилась. Итак, она дождалась. Над Мельбурном медленно поднималось огромное солнце. Они были дома. Счастливы.

И все теперь хорошо.

And I say it's all right!