Насквозь - Таша Строганова
Так глупо. Он мог бы перехватить инициативу и углубить поцелуй. Сделать его настоящим, взрослым, а не таким…
Таким идеальным.
Мог бы. Но он не хотел спугнуть Ивана. Тот, словно миллиметр за миллиметром, отпускал собственное тело и самого себя. Позволял себе расслабиться и просто чувствовать.
Рома лишь представить мог, что сейчас творилось у Белоусова в голове.
Но он был бы последним лжецом на земле, если бы сказал, что происходящее ему не нравилось.
***
Ваня буквально тонул в своих ощущениях.
Его слегка трясло от переполнявших эмоций. Но при всём этом сам он словно одеревенел. И мог лишь несмело касаться чужих губ. Те были на вкус будто виски. Хороший дорогой виски.
Видимо, тот, что пил Рома до его прихода.
А ещё они были неожиданно мягкими. Разве у мужиков могут быть такие губы? Будто шёлковые.
Никогда ещё Ваня не робел во время поцелуя. А тут, будто лишился всей своей природной наглости. Стоял и лизался как котёнок.
Но судя по тихому стону, Бессонову нравилось. Вот же извращенец.
Впрочем, они тут оба такие.
Как бы ни бегал Ваня от себя, как бы ни отрицал, но сейчас он с ума сходил от этого мягкого, ласкового поцелуя.
Ему нравилось ощущать широкую и крепкую спину Ромы под своей ладонью. Ему нравилось, как приятно щекотала его отросшая щетина. Нравилось, как одуряюще хорошо пахло от Бессонова его туалетной водой и немного им самим.
Всё-таки пидор. Ну, что поделать. От судьбы не уйдёшь.
Развеселившись от этой мысли, Ваня сжал Бессонова сильнее, притискивая к себе так крепко, что тот охнул, и углубил поцелуй.
От толкнулся языком внутрь, по-хозяйски вторгаясь в чужой рот. Коснулся языка Романа и чуть сам не застонал от удовольствия.
В груди всё бухало и жгло. А в голове шумело. Но было так хорошо-хорошо. Словно сам Ваня был не здесь, а где-то далеко. На самом краю Земли. Стоял у обрыва.
И единственное, что удерживало его от падения в бездну, этот поцелуй.
Вот это его развезло, конечно. До розовых романтических соплей.
Чтобы немного взять контроль над собой и ситуацией, он запустил ладонь в волосы Ромы и чуть потянул их назад, заставляя запрокинуть голову. А сам поцеловал ещё глубже.
Вторая ладонь откровенно шарила по чужой спине и заднице. Нахально щупала и даже ущипнула пару раз. Ване определённо нравилось то, что он этой ладонью ощущал.
Задница у Бессонова была что надо. Круглая, крепкая.
Сжав её посильнее, Ваня вжался бёдрами вперёд, прямо в чужой пах. И, наверное, вчерашнего натурала, которым он себя представлял, должен был напугать чужой член. Вполне себе заинтересованный в происходящем.
Но Ваню обожгло такой волной возбуждения, что он еле устоял на ногах, едва не зарычав.
Пиздец котёнку. Приплыли. Финита ля натуральность. Ваня понял, как окончательно и бесповоротно он влип.
Он сам не знал, чего хочет, но определённо чего-то хотел. Хотя бы вот так, до хруста, сжимать чужое тело в своих руках и глубоко, жадно целовать чужой рот.
Так вкусно и так умопомрачительно хорошо.
Ваня потёрся бёдрами о бёдра Ромы, и тот вдруг протестующе замычал. А когда Иван не пожелал прекращать поцелуй, взял и укусил того за губу.
- Эй, - Ваня отпрянул и обиженно уставился в ответ, зализывая маленькую ранку на нижней губе.
- Давай, - Рома перевёл тяжёлое дыхание и выставил вперёд руку, - притормозим. Хорошо?
- Но разве ты сам не этого хотел? – Иван растерялся. Он что, всё неправильно понял?
Но не успел Белоусов подумать какую-то херню, как Рома коснулся ладонью его плеча и ободряюще сжал.
- Хотел, - согласился он, и у Ваня отлегло. Он и сам дышал довольно тяжело, продолжая пялиться на Бессонова и чувствуя, как потихоньку мысли начинали становиться на место. – Даже слишком сильно. Но нам не стоит заходить куда-то дальше прямо сейчас.
- Я не целка какая-нибудь, - оскорбился Иван, освобождаясь от чужой ладони. – Ты меня теперь продинамить решил, что ли?
- Ваня, - мягкий, уверенный голос Ромы тут же успокоил. – Ещё вчера ты убежал отсюда в ужасе, осознав, что сам меня поцеловал. А сегодня обижаешься, что мы не предались плотской любви прямо на полу посреди гостиной? – Бессонов легко улыбнулся, чем выбесил неимоверно. Потому что был прав, козлина.
- Ладно, - Ваня раздражённо выдохнул. – Что я должен сделать, чтобы потрогать твой член? Пройти какой-то обряд посвящения в рыцарей Тевтонского ордена?
- Ваня, - Бессонов тихо рассмеялся и покачал головой. – Ты невероятный. Послушай, я очень ценю твой шаг. То, что ты пришёл сегодня, очень много для меня значит. Но я так же понимаю, что для тебя это всё ещё слишком ново. Давай не будем торопить события. Пусть всё будет постепенно.
- Угу, - проворчал Ваня, чувствуя, как щёки заливает краской от смеси разочарования, какой-то детской обиды и понимания чужой правоты. – Сначала за ручку подержимся, потом в щёчку поцелуемся. Вот только не уверен, что у меня хватит смелости для того раза, когда ты наконец решишь меня трахнуть.
Он и сам не понимал, почему так разоткровенничался. Ему действительно было страшновато. И тот адреналин, на котором Белоусов сюда примчался, постепенно стал выветриваться.
- А кто сказал, что не наоборот? – Рома приподнял брови и подвигал ими, а потом просто развернулся и пошёл в сторону кухни. – Пиво будешь?
Ваня стоял и хлопал глазами, смотря ему в спину.
***
Холодное пиво помогло им обоим немного остыть и прийти в себя.
Конечно, возбуждение до конца не ушло, но Роман хотя бы мог держать себя в руках. Без риска наброситься прямо на надутого, словно мышь, Ванечку.
Тот явно не любил, когда его выставляли дураком. Но что поделать, Рома просто не смог удержаться.
На самом деле, несмотря на свою кажущуюся мягкость, он не любил быть снизу. Но именно с Ваней чувствовал в себе это желание. Подчиниться.
Поцелуй, такой робкий и мягкий поначалу, показал ему, каким бешеным темпераментом обладал Белоусов. Хотя, будто бы в этом могли быть сомнения, учитывая, что только за последнюю неделю Рома вытащил его с двух драк.
И да, это заводило.
Не драки, конечно. А темперамент.
Если трахался Иван с таким же энтузиазмом, как
