Эксперимент. Реальность или Отражение - Мэй Кин
— В-вы к-кто?..
Пытаюсь подняться. И поначалу мне это даже удаётся, несмотря на тот факт, что на меня наваливается дикая усталость.
Как всегда — попойка с Акимовой никогда ничем хорошим не заканчивается!
«Или кто-то не умеет пить!» — хихикает внутренний голос, но я тут же гаркаю на него, и он затыкается.
Со стороны слышится чей-то смех.
Я поднимаю голову, своевременно проверив свои ноги, которые все же сумели устоять на месте, и вижу довольное лицо этого придурка, который откровенно надо мной ржёт.
— Ты пьяная что ли?..
Хмурюсь. Хочу сказать — нет. Но в этот момент мой организм снова меня подводит, ведь я звучно икаю. Этот звук эхом разносится по коридору. А затем все смолкает.
Все, кроме смеха этого болвана.
«И я ещё раздумывала над тем, чтобы не поступать с ним так жестоко?»
Три раза «ха»!
— Кажется, карма тебя все-таки настигла.
Он снова посмеивается, едва прикрывая губы рукой.
Все же на дворе ночь. А мы вроде как в элитном доме, где все люди, относящиеся к разряду «золотые сливки общества» уже давно спят в своих позолоченных кроватках. Но…
— Сейчас эта карма настигнет и тебя, нечисть! — злобно шиплю, потеряв контроль над эмоциями, и спешно надвигаюсь на него. Но вместо предполагаемых увечий, я едва не заваливаюсь на холодную плитку. Этот придурок вовремя хватает меня за шкирку. Затем разворачивает к себе. Мы оказываемся нос к носу.
Я тяжело дышу, чувствуя злость, рождающую адреналин. Парень же тем временем становится серьёзным.
— Ты, что преследуешь меня?..
— А ты, что сундук с золотом, чтобы тебя преследовать? И вообще — может это ты меня преследуешь?
Прищуривается, наблюдая за мной из полуопущенных ресниц, которые практически касаются его кожи. А затем отпускает.
Удивительно. Но у меня даже получается устоять на месте и не пошатнуться.
— И, что тогда позволь узнать ты здесь делаешь?..
— Не твоё собачье дело, — грубо выплёвываю ему прямо в лицо и пытаюсь сориентироваться в какой стороне квартира Акимовой.
Все складывается совершенно наихудшим образом. И явно не в мою пользу!
В какой-то момент я вдруг понимаю, что подруга по-прежнему сидит за кадками с цветами. И, если Ковалевский увидит и её, то нам точно конец. Тогда я вряд ли смогу выкрутиться, как делаю это в большинстве различных ситуаций. Поэтому насколько это возможно прокручиваю в голове шестеренки и двигаюсь в нужном направлении.
Парень, как и предполагается, спешно следует за мной.
— Эй, крейзи. Ты так и не ответила на мой вопрос. Причём учти — в чушь про совпадение не поверю.
— Смешно. Ведь так и есть, — на удивление правдоподобно произношу я, хмыкнув. — А ты? — Едва прищуриваюсь, сдерживая икоту, от чего едва заметно кривлюсь в лице. — Что ты ЗДЕСЬ делаешь? Да ещё в такой час?..
— Кстати, тот же вопрос, — задумчиво произносит он, оглядывая меня с головы до ног. И, когда взгляд останавливается на панде с вытянутой ногой вперёд, уголки его губ медленно ползут вверх.
— Только попробуй! — угрожающе нависаю над ним, выставив указательный палец вперёд, когда с его губ вот-вот сорвётся смешок.
Гаденькая ухмылка незамедлительно появляется на его лице. А я чувствую, как к горлу подступает комок тошноты. Становится дурно. Меня прошибает озноб.
Парень замирает. Выражение его лица резко меняется.
— Даже не думай! — На этот раз с рычащими нотками произносит он, сверкнув карими глазами. Очевидно предвидев то, что может последовать дальше. Особенно, если учесть мое состояние. Но…
Поздно.
Внутренности скучиваются, жалобно поскуливая, и меня рвёт прямо на его конверсы.
— Твою мать!..
Его глаза ошалело смотрят на меня.
Я же тем временем глупо хлопаю ресницами и снова икаю.
— Э-э. Была рада повидаться! Мне пора!
Стоило моему организму вывернуть все наружу, и мне полегчало. Поэтому уже в следующее мгновение я несусь в сторону заветной двери.
— А ну стой!
«Ага! Щассс!» — проносится в мыслях, а затем я таки закрываю дверь прямо перед его любопытным носом.
Секунда — и громкий оглушительный удар приходится на железную дверь. Но мне плевать.
Я лишь прижимаюсь к стене напротив под оглушающее биение собственного сердца.
Ещё пару минут он пытается прорваться внутрь. Но затем слышится какая-то возня. Чьи-то голоса. А затем…ничего. Абсолютная тишина.
Робко ступаю в сторону выхода. Заглядываю в глазок и облегченно выдыхаю.
Ушёл.
Правда не успеваю толком прийти в себя, чувствуя тошнотворный привкус во рту, дверь резко открывается. И, когда мое сердце обреченно ухает в пятки, я вижу Акимову.
По её лицу трудно предположить, что последует дальше. Отборные ругательства, игнор, обвинения. Однако, когда её губы медленно растягиваются в шальной улыбке, а затем она начинает хохотать в голос, хватаясь за живот, облегченно выдыхаю.
Хотя, черт возьми, лучше бы она орала!
— Ну ты даёшь, Лисцова! Вот умора! Господи-и-и-и, остановите поезд я сойду!
По мере того, как эта мадам не перестаёт стебаться надо мной, хохоча, мне все больше становится не по себе. Четкое осознание того, что я все испортила, уверенной змейкой прокрадывается в мысли.
В конце концов я резко опадаю на пушистый ковёр и прикрываю лицо руками.
— Господи. Как я теперь посмотрю ему в глаза, не говоря уже о том, чтобы понравиться ему?..
На этот раз Акимова заканчивает омолаживаться за мой счёт (не даром ведь говорят — смех продлевает жизнь) и садится рядом со мной. Прямо-таки чувствую её тяжело дыхание и плечо, касающееся моего.
Минуты самобичевания резко канут в небытие. Я поднимаю взгляд на подругу и злостно выдаю:
— Это ты во всем виновата!
Её глаза смешно округляются и на этот раз икает она. Я издаю короткий смешок и мотаю головой.
— Знаешь, что, Лисцова! Если вместо того, чтобы, как все нормальные люди в состоянии опьянения, звонить бывшим и нынешним, у тебя включается обостренное чувство жалости и сострадания. Не говоря о совести. Я не виновата! Ясно!? Не умеешь пить — не берись! — заканчивает она и снова икает.
— Это карма, Акимова, — усмехаюсь, вспоминая слова Ковалевского.
Подруга недобро на меня зыркает. Но затем улыбается. Что снова меня настораживает.
— Я же говорила. Ты сплошная ходячая катастрофа. Может и впрямь — ну его? Просто оставлю за собой желание и считай ты права?
Мои брови ползут все выше и выше.
— А ты часом ли не офонарела? Сказала, что я влюблю его в себя! Значит влюблю! Уж не сомневайся.
Я упрямо вздёргиваю подбородок и поднимаюсь с места.
— Ну и куда ты?..
— Спать. В отличии от тебя мне ещё идти на
