Амбивалентная реальность, или Эксперимент наизнанку - Татьяна Розова

Дорога в гору становилась всё круче. Цепляясь за кустарники и крупные камни, он упорно шёл вверх. Услышав вдали протяжный свист, заработал руками и ногами ещё быстрее. Тени от валунов удлинялись, солнце садилось быстрее, чем он мог вернуться. То слева, то справа уже начинал виться лёгкий голубой дымок, то был предвестник приближающийся ночи. Плотный синий туман, разъедающий всё живое на своём пути, скоро накроет всё с последним лучом солнца, он очень хорошо знал это и торопился изо всех сил. Свист повторился ближе.

«Если удастся поймать мо́гуча, смогу добраться до места», подумал он, «правда тогда могу быть заражен и не факт, что мой организм склонится к выбору человека, взяв лишь малую толику Другого. Ведь мо́гучи потому и способны удерживать на безопасном расстоянии ядовитый туман свистом, что являют собой смесь человека и животного. И хорошо, если повезет встретить мо́гуча в спайке с домашним животным, а если дикое и хищное…бррр». На мгновение закрыв глаза он перенесся на три месяца назад… «Как 30 лет прошло. Вот говорили мне – не ставь эксперименты над животными», – усмехнулся он, вспомнив и перефразировав старый, добрый мультик.

А началось всё с овечки Долли. Именно тогда, ещё в детстве, увидев передачу о клонировании, он загорелся идеей, которая и привела его много лет спустя в лабораторию по исследованию возможности мутации генов животных. Оказалось, гены, что животного, что человека, что растения, могут легко переплестись между собой. Тогда ему казалось, что он сделал гениальное открытие, и возможности использования этого пойдут только на пользу человечества. «Гениальный дурак, вот я кто. Открыл ген, благодаря которому можно скрещивать всё со всеми. Работал много лет, искал формулу, нашел, пестики-тычинки, просчитал все риски, как же», думал он сейчас, вспоминая как упивался своим открытием на конференции ученых.

Особенно живо интересовался и подробно расспрашивал профессор кафедры медицинской генетики, известный своим интересом к оккультным наукам Василий Тихонович Седых. За глаза его звали Седой. Он не обижался, фамилия располагала. К тому же, его гордо посаженную голову с пронзительными темными с синими искрами глазами, венчала белая копна густых прямых волос до плеч. Никто не знал, чем он занимался помимо основной деятельности, но слухи ходили…ой ой ой… Поговаривали, что он работает с параллельными мирами, пытаясь создать свой, подвластный только ему мир населенный разнообразной живностью генетической мутации.

Но то, что произошло после конференции, никак не вписывалось ни в какие предположения.

Очередной эксперимент решили провести не в лаборатории, а в естественных условиях на открытом пространстве. Был специально выбран погожий день, ярко светило солнце. В момент эксперимента, как только окрыли ёмкость с исследуемым веществом, лучи солнца попали на него, и оно начало быстро испаряться, принимая в воздухе облик большой плотной синей тучи. Все происходило настолько быстро, что никто ничего не смог сделать, а только бросились в рассыпную, понимая – что-то пошло не так. И только профессор Василий Тихонович вышел из тени на открытое пространство, протянув ладони к туче. Приглядевшись, Слава с изумлением увидел или ему показалось, как от рук профессора возникла прозрачная радуга, на миг соединившая его с тучей, а потом цветной кляксой растворилась в ней. Туча набухала и ширилась, пока не пролилась дождем на землю. И все, кто попал под воздействие этого дождя и в этот момент находились рядом с живыми организмами, сплелись с ними воедино.

На этом моменте воспоминания Славы заканчивались, как не старался он вспомнить. Куда делся профессор? Что произошло дальше? «Просто амнезия какая-то», – думал он.

Свист раздался совсем близко. Воздух вокруг начал ощутимо дрожать. «Уплотняется», понял он. Глаза защипало – «всё, не успею», только мелькнула мысль, как раздался громкий щелчок и наступила темнота. Он почувствовал, как в его тело впилось множество иголок – это было похоже на то, словно рой разъяренных пчел облепил его тело, нещадно жаля.

Сильный рывок, тиски и он повис в воздухе. Боль отпускала, и он смог приоткрыть глаза. Звездное небо открылось его взору. Зажатый с обеих сторон мощными когтистыми лапами он посмотрел вниз. Под ногами стелился синий туман, из которого видны были только высокие кроны деревьев.

«Ах, да. Полнолуние» – отметил он механически, – «в такие дни туман низок и, если куда-нибудь забраться повыше – можно выжить».

Над ним раздавались мерные взмахи сильных крыльев. Только он хотел посмотреть, кто ж его спас, как резко поменялась траектория полета и его аккуратно посадили на крупную ветку сосны, в которую он судорожно вцепился. Несший его сел на ветку рядом и они, наконец, встретились взглядами.

– Ну, здравствуй, Слава, – протянул ему руку Геннадий, закадычный друг с детства и заклятый враг с той самой конференции, на которой он представил свое изобретение. За спиной Геннадия маячили два больших серых крыла, ниже от груди начиналось серое оперение, переходившее в сильные когтистые лапы.

– Да не боись, не заразишься. Я успел «поколдовать» над твоей формулой, правда несколько недоработал, – Гена усмехнулся и сделал широкий жест, показывая на себя, – результат, как видишь, на лицо… вернее на ноги.

– Генка, – Слава еле проглотил комок, застывший в горле. Взявшись за руку, он крепко обнял Геннадия, – прости меня, юродивого.

– Ну, ну будет. Помнишь, как я мечтал летать как птица, правда не таким образом, – Геннадий пошевелил крыльями и улыбнулся.

– Даа, ты всегда славился оптимистичным взглядом на мир.

* * *

В это время в другой части леса у реки, над которой также стелился синий туман, на ветвях раскидистого дуба сидел и смотрел в воду седой старик. То место, куда попадал его взгляд, было свободно от тумана и в прозрачной воде, как в зеркале старик видел разговаривающих друзей.

– Опять встретились, где ж мои расчеты не верны, – пробормотал с досадой старик и отвернулся от реки. «Зеркало» затянуло туманом. Старик вдумчиво посмотрел на луну, шевеля губами. Тут дуб задвигал ветками и застонал. Старик погладил дерево.

– Потерпи, Аркаша, скоро утро, а завтра уйдем на гору. Там туман не достает.

– Уж которую ночь обещаешь, прошелестело из ветвей, – сил уж нет.

«Где я опять просчитался?», – думал старик, не слушая жалобы, «две недели уже бьюсь над ними, всё бестолку. Хитрый этот Генка, где-то путает меня».

– Дай-ка мне расчеты, – обратился к дубу старик.

Из ветвей высунулась волосатая рука держащая планшет.

– Нет, нет. Давай по старинке, на бумажном носителе. Оно это как-то вернее будет.

И взяв, протянутую ему этой же рукой, бумагу и