А может, я умею? - Дарья Волкова
Как оно одно с другим совмещается, а, Ирида Павловна? Холостой, видный и по-прежнему не очень знакомый сладко сопит в спальне, а ты остатки пастромы и сыра в холодильник убираешь и посуду вон уже намылилась в посудомойку убрать. Извечный инстинкт гнездования?
Нет, просто на кухне должно быть вечером чисто — так учила Иру мама. И грязь она и сама терпеть не могла. А об остальном она подумает завтра. Или послезавтра. Или через неделю.
У него и в самом деле божественный матрас. Ужасно удобный, сонный и широкий. И, несмотря на то, что проспала на нем Ира сегодня почти до обеда, и сейчас сон сморил ее мгновенно.
5
Две подряд ночи с полноценным сном стали причиной тому, что после второй ночи Ира проснулась без будильника и рано. Девушка протянула руку и нащупала смартфон. Экран показывал, что еще даже нет шести. Она аккуратно села на постели и, немного подумав, отключила будильник. А потом повернула голову.
Гоша спал. Причем, кажется, ровно в той же позе, в которой вчера заснул — на животе. Лишь руку, вчера вытянутую вдоль тела, засунул под подушку. Лежал, беззвучно спал, во всем великолепии своей широкой спины и узкой почти по-девичьи талии. И выпукло поднявшегося бицепса заодно.
Ира подтянула колени к груди, устроилась на них подбородком и принялась любоваться. В процессе любования вспомнила, как он стонал вчера. И какие чувства у нее вызывали эти стоны. А он заснул, видите ли! После того, как так стонал! И теперь спит. Нагло дрыхнет, можно сказать! А физиологи утверждают, что у мужчин на утро приходится пик либидо.
Вот и проверим.
Ира подобралась поближе и положила ладонь на спину, прямо между лопаток. Гладкий, теплый. Руками она его вчера натрогалась. Сейчас хотелось снять позаимствованную накануне у хозяина квартиры футболку, которую Ира приспособила для себя в роли пижамы — и прижаться к этой спине голой грудью. А потом стянуть спортивные штаны — вот же моду завел — в штанах спать! — и реализовать все свои развратные планы. Как вот только реализовывать эти планы, если на всем самом развратном объект лежит? Со спиной в плане разврата не больно-то разгуляешься. Правда, в зоне доступности есть еще вполне упругие на вид мужские ягодицы, но… Но разврат предполагает более широкую территорию охвата.
Ира провела рукой по спине сначала вверх, до шеи. Потом вниз — до поясницы. Наклонилась и коснулась губами шеи, под ухом. Эти простые действия возымели эффект — Гоша заворочался, что-то сонно пробормотал и перевернулся со спины на живот. Но так и не проснулся. Зато поле для любования стало существенно больше. Рука его была по-прежнему закинута вверх, за голову. И в этом ракурсе так же прекрасно видно завораживающий объем бицепса. И заодно идеально выбритые подмышки. Тоже почему-то завораживающие.
Ира наклонилась. Ты почувствуешь, Великолепный? Проснешься? Нет, он спал, не размыкая своих густых на зависть любой красавице ресниц. Щеки заметно потемнели. Ира наклонилась, вдохнула запах и зажмурилась от наслаждения. А потом все-таки прижалась щекой к щеке. Колючий. Одуряюще пахнущий. И спящий.
Ну и ладно. Спи, Великолепный. Сколько сможешь.
Шея под его губами тоже колючая. И тоже одуряюще пахнет. А вот грудь гладкая, почти и без волос — они начинаются ниже, примерно в районе диафрагмы, и густой темной полоской спускаются к резинке темно-синего трикотажа. А ниже этой резинки приподнимался пик либидо. Ну потому что физиологи люди серьезные, не врут.
Ира потянула штаны вниз. Пик либидо этому действию мешал. А Георгий проснулся.
— Иришка?.. — раздалось где-то у нее над головой хриплое. И почему-то вопросительное.
Ей совсем не хотелось что-то отвечать. И что-то объяснять. Какие тут нужны объяснения? И Ирина просто положила ладонь на синий трикотаж. Из-под которого ей толкнулось в ладонь твердым и горячим. Больше Георгий ничего не стал говорить. И спрашивать тоже не стал. Вместо этого он приподнял бедра, чтобы Ире было удобнее штаны снимать. Она воспользовалась этой щедростью и в одно движение стянула все — вместе с бельем. И только после этого подняла взгляд.
Георгий приподнялся на локтях и тоже смотрел на нее. Взъерошенный со сна. Абсолютно обнаженный. Возбужденный. Такой, что развратные планы стали расширяться и расширяться. И требовали немедленного воплощения.
— Футболку сними, — раздался хриплый приказ. Господи, когда ее стали возбуждать команды в постели? Или в этом мужчине ее возбуждает вообще все?! Футболка в мгновение ока оказалась на полу. Гошин взгляд опустился вниз, к кружевным трусам. Он прищурился. — И это тоже снимай.
— А тебе не кажется, что ты выдвигаешь до хрена много условия? — Ира произносила эти слова, но сама, между тем, приподнялась на коленях и положила пальцы на верхний край белья. И почувствовала, как непроизвольно прогибается вперед — словно навстречу его темному взгляду.
— Разврат наличия трусов не предполагает, — голос его звучал все ниже. И все более хрипло. — Живо.
Ну что же… Разврат — так разврат. Элегантно снять трусы не получилось. Зато вышло быстро. А потом Ира так же быстро прижалась всем обнаженным телом к нему. Закинула ногу и огладила коленом пик либидо. Гоша застонал.
— Вот и умница, — мурлыкнула она ему в шею. — Вижу — к разврату готов.
Второй раз тем же транзитом сверху-вниз: шея-ключицы-грудь-темная дорожка на животе. Только теперь никаких преград в виде синего трикотажа.
Гладкий, горячий, твердый. Пахнет чистым, возбужденным и только что проснувшимся мужчиной. Откуда она знает, как такой мужчина должен пахнуть? Могла, наверное, знать, но… Неважно. Будем считать, что не знает, но уверена. Что-то там есть еще, в этом списке, но думать сейчас не получается. Когда он так стонет. Ему бы порно озвучивать с такими талантами. Давай еще. Еще громче. Еще ниже. Еще слаще. В ход пошли сначала пальцы, потому, очень скоро — губы. Мужские бедра стремительно подались вверх. А Ире казалось, что она делает такое с мужчиной впервые. Чтобы такая отдача. Чтобы так реагировал. Чтобы сама так реагировала, что, кажется, в оргазм она успеет соваться раньше него. Если он еще будет так стонать. Если еще будет так дышать. Если будет еще так приподнимать бедра. Если еще раз зароется пальцами в ее волосы и шепнет на выдохе: «Ириш-ш-шка…». Живот уже сводит горячей пульсирующей тяжестью. И бедра тоже двигаются сами собой, хотя от ее бедер до его
