Гремучая смесь (СИ) - Озолс Агата

— Это полное или почти полное отсутствие меланина у животных, — припоминая школьный курс биологии, ответила я. — Или хлорофилла у растений.

— Про альбиносов Африки? — уточнил Родимцев.

— Это абсолютно белые негры, — совершенно неполиткорректно ответила я.

— Грубо, но верно, — согласился Павел. — Наследственное заболевание, белая кожа, которая никак не защищена от солнца. Знаешь, что они не могут выходить на улицу днем? Кожа обгорает моментально и покрывается волдырями и струпьями. В условиях здешнего климата дожить до сорока лет альбиносу практически нереально. Но самое страшное, что альбиносы считаются проклятыми людьми. А еще многие верят, что части тела альбиносов приносят удачу. В некоторых странах Африки это целый подпольный бизнес. Их выслеживают, убивают, расчленяют и продают фрагменты тела, как талисман наудачу.

— Звучит жутко. Но причем тут твоя работа?

— Все просто. У одного очень влиятельного человека из Уганды родился ребенок — альбинос.

— Давно родился?

— Семь лет назад.

— И что?

— Его спрятали. Тайно вывезли в Танзанию, в специальный лагерь для альбиносов.

— А есть такие лагеря?

— Есть. Туда свозят детей — альбиносов. Там они живут под охраной.

— А зачем его вывезли в Танзанию? Спрятать в Уганде было нельзя?

— Этот человек не может себе позволить, что бы страна узнала о том, что в его семьей есть проклятый ребенок.

— А сейчас он решил, что пора вернуть альбиноса в семью? — догадалась я.

— А ты не безнадежна, — улыбнулся Павел.

— Но причем тут ты?

— Меня попросили съездить за мальчишкой.

— Почему тебя?

— Ты же наверняка слышала фразу «есть такая профессия — защищать родину»?

— Да, это из какого-то фильма, — припомнила я.

— Угу, — кивнул Родимцев. — А я говорю, что есть такая профессия — защищать.

— Ты не охранник, — уверенно сказала ему. — Ты….. Спецвойска? ФСБ? Или служба внешней разведки?

— Прививка от желтой лихорадки пошла тебе на пользу, — подначил меня Родимцев.

— Но я права? — продолжила допытываться у него. — Можешь не отвечать, просто кивни.

— Это в прошлом, — ответил Павел.

— Теперь ты вольный охотник?

— Что-то в этом роде, — согласился он.

— Теперь понятно, почему Иван сказал, что его отец воин.

— Он у меня умный парень, — поудобнее устраиваясь в гамаке, заметил Родимцев.

— Но ты сказал, что работа на несколько месяцев, — припомнила я. — Ты будешь везти ребенка домой так долго?

— Нет, но меня попросили разобраться, — ответил Павел.

— Что значит разобраться? Все-таки ты будешь его охранять?

— Скорее, уничтожу угрозу.

Я собиралась задать еще один вопрос, но к нам подошел Ванька. Протянул мне запотевший стакан с водой и отрапортовал:

— Ужин будет на столе через десять минут. Катя, можно я поплаваю?

— Одному нельзя.

— Я буду с Али, — уточнил Ванька.

— Если папа не возражает, — ответила я.

— Папа не возражает, — кивнул Родимцев.

— Судя по твоему виду, у тебя очень много вопросов, — глядя на меня, усмехнулся Родимцев и предложил: — Задавай.

— Ты поедешь за ребенком в Танзанию? Это опасно? И что делать нам с Ванькой? Где мы будем жить?

— Да. Не очень. Отдыхать. В доме на берегу озера Виктория, — четко ответил Павел.

— Я не поняла.

— Я ответил на все твои вопросы сразу.

— А можно более развернуто?

— Хорошо. Я поеду в Танзанию, заберу мальчика и отвезу родителям. На счет опасности ничего сказать не могу, по ходу посмотрим. Вы будете жить в большом и красивом доме на берегу озера Виктория. Под охраной. Думаю, вы найдете, чем заняться.

— Ты надолго уедешь? — получилось как-то испуганно, что ли.

— Катя, не переживай. Во-первых, у вас будет первоклассная охрана. Во-вторых, я никогда не буду рисковать жизнью. Даже за очень большие деньги. У меня ведь Ванька. Не могу же я оставить его одного.

Я открыла рот, что бы спросить: «почему одного? А как же его мать?», но Родимцев не дал мне такой возможности.

— Пойдем-ка в дом, — резко встал и протянул мне руку. — Ужин уже должен быть на столе.

— Я не голодна, — прислушавшись к своему организму, возразила я.

— Тебе нужно поесть. Хоть немного.

Я поняла, что спорить бесполезно. Взяла протянутую Родимцевым руку и поднялась.

— Пойдем. Нужно только Ивана позвать.

— Ты иди, я сам позову. И скажи, что бы тебе сделали побольше чая с мятой, нужно сбить твою температуру, желательно без лекарств.

После ужина, мужчины проводили меня до моего коттеджа.

— Ты сейчас ляжешь спать? — спросил Иван.

— Вряд ли, — ответила честно. — Полежу на диване, может, фильм какой-нибудь посмотрю.

— А можно я побуду с тобой? — попросил ребенок.

— Можно, конечно.

— Иван, — вмешался Павел, — Кате нужно отдыхать. Не надо ей мешать.

— Да ладно, — перебила его, — ничего он мне не мешает.

Мы с Ванькой зашли в дом, Павел остановился на пороге. Возникла неловкая пауза.

Потом мы произнесли одновременно:

— Заходи.

— Я, пожалуй, пойду.

Посмотрели друг на друга и опять синхронно открыли рты.

— Заходи, — выпалила я, стараясь успеть первой.

— Только ненадолго.

В итоге, я лежала на диване в гостиной, Павел сидел в кресле рядом со мной, а Ванька принес конструктор и что-то мастерил из него, сидя на полу.

— Их что, правда убивают? — продолжила я наш разговор.

— Правда. Иногда из страха, иногда из-за наживы. А есть еще те, кто убивает из интереса.

— Какой в этом может быть интерес?



— По поверьям, альбиносы не умирают, как все обычные люди, а растворяются в воздухе, — пояснил Павел.

— И находятся желающие проверить эту теорию?

— Гораздо больше, чем можно предположить. Это Африка, здесь легенды и поверья играют гораздо большую роль, чем в Европе. В Уганде, например, почти половина жителей не умеет читать и писать. Конечно, они верят в колдунов, порчу и проклятия.

— Как ты здесь живешь? Среди этого мракобесья? — я даже поежилась.

— Нормально живу, — пожал он плечами. — Иногда, даже счастливо.

— А Ванька?

— Что Ванька? — не понял Павел.

— Ты не думал, как он будет тут жить?

Родимцев тяжело вздохнул, потом ответил:

— Раньше я не задумывался над этим. Маленький ребенок. Какая разница, где жить?

— А теперь?

— А теперь я думаю об этом постоянно, — сознался мой работодатель. — Он растет. Нужна школа, друзья, общение какое-то.

— Может, тебе вернуться в Россию? — предложила ему.

— Не знаю. Может быть, придется вернуться.

— Ты давно здесь живешь?

— Лет десять, — ответил Павел.

— Почему в Африке?

— А ты почему живешь в Москве?

— Мне нравиться.

— Вот и мне тоже.

— В этой дикости?!

— Ты не понимаешь. В этой дикости, как ты говоришь, есть что-то затягивающее. Какая-то первобытная сила.

— Я понимаю, — согласилась. — Мужчины ценят силу. Наверное, воины — особенно.

— Наверное. Просто однажды я попал сюда и понял, здесь мое место.

— И остался?

— Не сразу.

— И не жалеешь?

— Нисколько.

— Ты счастливый человек, — со вздохом сказала я.

— А ты о многом жалеешь в своей жизни?

Я задумалась.

— Да вроде, нет, — ответила спустя пару секунд.

— О том, что не осталась в Москве?

— Нет, не жалею.

— О том, что приехала сюда?

— Тоже.

— О том, что не прогнулась под начальника и не легла с ним?

Я рассмеялась.

— Что смешного я спросил?

— Да, в общем-то, ничего. Просто я подумала: а что может заставить меня заняться сексом против воли.

— И что же? Деньги?

— Очень большие.

— Интересно, насколько.

— За миллион долларов я бы точно согласилась, — ответила честно.

— Хорошо. А еще что?

— Что бы спасти жизнь.

— Свою или чужую?

— Свою. И жизнь близких.