Гремучая смесь (СИ) - Озолс Агата

— Мы быстро.

Ванька помог убрать оставшиеся тарелки и побежал в свою комнату за кепкой. Я зашла в коттедж за сумкой с документами, нацепила солнечные очки, подхватила шляпу и вышла на улицу, к машине. Родимцев сидел на водительском месте.

Когда нас сопровождал Павел, никого из охраны не было.

— Вы ездите без охраны? — поинтересовалась, устраивая ребенка в автокресле.

— Зачем мне охрана?

— Без вас нас сопровождают охранники.

— Не беспокойтесь, — заверил Павел, — в моем присутствии вам ничего не грозит.

— Да я и не беспокоюсь, — пожала плечами. — Лично я всю жизнь жила без охраны и, как видите, до сих пор цела.

Он внимательно посмотрела на меня.

— Я понимаю, что вы обеспокоены безопасностью сына, не моей, — заверила Родимцева.

— Катя, конечно, безопасность сына для меня важна, но не менее важна и ваша безопасность. Вы работаете на меня, а значит, находитесь под моей защитой. Я за вас отвечаю, понимаете?

Вот этого я совершенно не понимала. Что значит, нахожусь под его защитой? Он себя кем возомнил? Царем? Императором? Хотелось ответить что-то едкое, но вслух я произнесла:

— Понимаю.

— Вот и хорошо. А на счет охраны не переживайте. Я самая лучшая охрана для вас, — самодовольно заявил мой работодатель.

Он еще и хвастун.

В российском консульстве нас встретили, как родных. То есть не нас, конечно, а Родимцева. Мы были просто бесплатным приложением к его величеству Павлу Великолепному. В приемной консула нам навстречу вышла барышня.

— Павел Петрович, доброе утро, — пропела она и зазывно улыбнулась.

— Доброе, — поздоровался Павел и указал на дверь. — У себя?

— Задерживается, — барышня приняла виноватый вид и развела руками. — Будет с минуты на минуту. Подождете?

— Я к ребятам зайду. Пусть мои пока здесь посидят, ты не против?

Если барышня и была против «моих», она ничем этого не показала, наоборот:

— Конечно, конечно. Присаживайтесь.

— Подождите меня здесь, — скомандовал нам с Ванькой Родимцев, — я скоро приду.

Мы сели на диван, Родимцев вышел из приемной.

— А кто это тут у нас? — преувеличенно бодро задала вопрос барышня, присаживаясь перед Ванькой. — Как тебя зовут?

Ваня вопросительно посмотрел на меня, дождался разрешающего кивка (все-таки не зря я внушала ему, что с чужими разговаривать нельзя) и представился:

— Иван Павлович Родимцев.

— О, — барышня в восторге закатила глаза, а я успела испугаться: а ну как, от избытка восторга она в обморок упадет? — Так ты сын Павла Петровича?

— Да, — гордо ответил мальчик.

— А..? — барышня перевела взгляд на меня.

И вот кто мне скажет, чего я разозлилась на эту, в общем-то, милую девушку.

— А я дочь Павла Петровича, — хмуро сообщила ей.

— Дочь? — оторопело переспросила она, а Ванька сдавленно хрюкнул мне в плечо.

— Дочь, — подтвердила я. — Просто выгляжу значительно старше своих лет. Плохая экология, знаете ли, неправильное питание и вредный привычки.

— В самом деле? — что-то она затупила.

— Это Катюша, — представил меня мальчик, явно сжалившись над барышней.

Его фраза, совершенно безобидная, прозвучала гораздо более интригующей. Барышня уже открыла рот, что бы уточнить: кто такая Катюша, но дверь приемной открылась, и вошел Родимцев.

— Я договорился с ребятами, — сказал, обращаясь ко всем сразу. — Давай документы, сейчас все сделают.

Послушно отдала ему свой паспорт.

— Всем доброго утра! — в приемной появилось новое действующее лицо — немолодой дяденька в светлом костюме и с пивным брюшком.

«Консул», — догадалась я.

— Приношу свои извинения за задержку, — продолжил мужчина. — Павел, что нужно подписать?

— Документы завизировать, — ответил Павел. — Сейчас копии сделаем.

— Я могу помочь, — вызвалась барышня.

А мне почему-то страшно не хотелось, чтобы она лезла в мой паспорт.

— Да ладно, — отмахнулся Родимцев, — ксерокс в коридоре, справлюсь.

Барышня пригорюнилась, а я распрямила плечи и улыбнулась: так тебе и надо!

Павел сделал копии, консул поставил печати, что-то подписал, и вернул Павлу.

— Когда уезжаешь?

— Как только моим визы сделают, — ответил Родимцев.

— Надолго?

— На пару месяцев, может на полгода.

Полгода? Мы уезжаем на полгода? Хотя, контракт у меня вообще на пять лет. Что какое шесть месяцев по сравнению с пятью годами?

— Сейчас поедешь на визы сдавать? — продолжал спрашивать консул.

— После обеда, у них по записи.

— Даже для тебя?

— Именно для меня. Для других сегодня неприемный день, — усмехнулся Павел.

— Тогда удачи, — консул протянул руку.

— И тебе.

— До свидания, Павел Петрович, — печально произнесла вслед нам барышня.

— Всего доброго.

Мы вышли из здания и загрузились в машину.

— Домой? — спросил Павел.

— А можно за мороженым? — воодушевился Ванька.

— У нас занятия, — напомнила я.

Оба Родимцева грустно посмотрели на меня.

— У нас занятия, — повторила строго.

— Мы на минуточку, — попросил Ванька.

— И сразу заниматься, — продолжил его отец.

Мороженого хотелось всем, мне тоже.

— Только на минуточку.

— Ура! — синхронно закричали отец и сын.

Мы поехали есть мороженое.



— Что вы такого сказали Маше, что у нее был такой ошарашенный вид? — поинтересовался Родимцев, когда мы устроились за столиками в кафе.

— С чего вы решила, что это я сказала? — я не собиралась признаваться.

— Мне так показалось, — ответил Павел. — Ванька, какое мороженое будем заказывать?

— Клубничное с шоколадным сиропом, — тут же последовал четкий ответ.

— А вы? — спросил у меня Родимцев.

— Мятное с шоколадом.

— А мне тогда соленую карамель, ванильное, шоколадное и еще, пожалуй, кокосовое, — выдал Павел Петрович.

— Папа, а ты не лопнешь? — с сомнением спросил Ванька.

— Нет, я большой. В меня много влезет, — ответил Родимцев и переключился на меня: — Ну, так как, скажете, чем вы так удивили Машу?

«И далась ему эта Маша», — раздраженно подумала я и ответила:

— Ничем особенным. Она была поражена моим возрастом.

— А что с ним не так? — удивился Павел.

— Ей показалось, что я выгляжу значительно старше.

— В самом деле? — Родимцев явно не знал, как реагировать.

— Просто Катюша сказала, что она твоя дочь, — сообщил Ванька.

Повисла пауза. Мне стало неловко. И зачем я про дочь ляпнула, сказала бы правду: гувернантка. Вдруг Родимцева и эту Машу связывают близкие отношения?

Павел продолжал удивленно молчать.

— Простите, — первой не выдержала я, — глупость сказала. Не надо было.

— Да мне, в общем-то, все равно, — медленно ответил Павел, — просто интересно: зачем?

— К слову пришлось, — ответила ему. — Я вас не очень сильно подставила?

— Чем? Тем, что сказали, что вы моя дочь?

— Мало ли, — я опустила глаза, смотреть на Павла было стыдно. — Вдруг это ваша близкая знакомая.

— Маша?!

И вот что такого я сейчас сказала? Он привлекательный, свободный мужчина, она молодая, хорошенькая женщина. А смотрит на меня так, будто я заподозрила его в связи с дядечкой — консулом.

— С Машей, — подтвердила я.

— Уверяю Вас, Екатерина Алексеевна, мои отношения с Машей не настолько близки, что бы я отчитывался о наличии у меня родственников обоего пола. И даже просто отчитывался. Вообще, нет у нас с Машей никаких отношений.

Тут нам принесли заказ, и я принялась за мороженое, чувствуя, что жизнь-то налаживается.

Павел еще несколько секунд странно смотрел на меня, а потом переключился на десерт.

Когда мороженое было съедено, Ванька тягостно вздохнул и спросил:

— Домой, заниматься?

— Есть другие предложения? — заинтересовался Родимцев.

— Нет, — вмешалась я. — Других предложений у нас нет.

— Тогда домой, — Родимцев расплатился, встал из-за стола и взял сына на руки.