Гремучая смесь (СИ) - Озолс Агата

Ванька явно не хотел ехать, но никак не мог придумать предлог, чтобы откосить от занятий.

— Иван, — строго сказал его отец, от которого не укрылись метания мальчика, — те же взрослый человек, должен понимать, что нужно учиться.

— Я понимаю, — тяжелый вздох.

— Вечером будем печь плюшки, — предложила я. — Как тебе идея?

Идея понравилась обоим. Причем, если Ваня не знал, что такое плюшки, и его просто заинтересовал процесс, то Родимцев — старший явно обрадовался возможности поесть мучного. Как, при таком аппетите, он умудряется сохранить хорошую фигуру, для меня было загадкой.

Мы вернулись в резиденцию, и день пошел по накатанной: занятия, обед, сон. После полдника Родимцев — старший отправил сына в бассейн под присмотром Али, а мне предложил поехать в консульство Уганды, сдавать документы на визу.

— Ваня там не нужен? — спросила, устраиваясь в машине.

— Обойдутся без Вани, — отмахнулся Павел. — Вас бы я тоже не брал, но консул упрямый, как черт. Проще поехать вместе. Кстати, вам бы нужно сделать прививки, только не помню за сколько времени до поездки.

— Какие прививки?

— Желтая лихорадка, брюшной тиф, гепатит и столбняк, — перечислил Павел.

— Гепатит и столбняк мне делали, — сообщила ему.

— Подтверждающие документы есть?

— С собой — не знаю, скорее всего оставила в Москве.

— Выясните это сегодня, при пересечении границы могут попросить карту прививок.

— А у Вани есть?

— У нас с ним полным комплект, мы же тут живем, — ответил Павел. — Так, если не ошибаюсь, прививку от желтой лихорадки нужно делать минимум за десять дней до отъезда. Брюшной тиф тоже около того. Интересно, их можно совмещать?

— Не знаю.

— Я не у вас спрашиваю, — отмахнулся от меня Родимцев, — я размышляю вслух. Если сделать все сегодня, что через десять дней можно будет лететь.



— А вы не могли бы размышлять про себя? — обиделась я. — Вы ведете себя так, словно меня в машине нет.

— Простите, привычка. Так что, Екатерина Алексеевна, готовы прививаться?

— Можно подумать, у меня есть выход.

— Мне нравится ваш подход. Тогда после консульства едем в медицинский центр, — скомандовал Родимцев — старший.

Кажется, я устроилась на работу к тирану.

В консульстве все прошло спокойно, Павел велел ждать его в машине, а сам ушел сдавать документы. Я послушно ждала минут пятнадцать, потом появилась мысль позвонить Родимцеву и поинтересоваться, не нужно ли мое присутствие. Но не успела достать телефон, как Павел вернулся.

— Все сдал, — отрапортовал, пристегивая ремень безопасности.

— И мое присутствие не понадобилось?

— Как видите.

— Слушайте, а кто вы вообще такой? — задала вопрос.

— В смысле?

— Почему вам все так легко удается? Всех вы знаете, вас все слушаются.

— К сожалению, не все. А что до визы в Уганду, то просто поверьте, правительство этой страны гораздо более заинтересовано во мне, чем я в нем. Работы здесь полно, а Африканец один.

— Африканец? — не поняла я.

— А вы разве еще не слышали? — Павел на минуту оторвался от дороги и бросил на меня удивленный взгляд.

— А что я должна была слышать?

— Значит, не слышали, — он кивнул самому себе. — Тогда знайте, что вы работаете у самого легендарного человека на Черном континенте.

— И вас называют Африканцем? — догадалась я.

— Да, я ношу это гордое имя, — важно подтвердил Родимцев.

— Почему Африканцем, вы же русский?

— Когда-нибудь узнаете, — ответил он. — Если я начну вам объяснять, решите, что я хвастаюсь.

— А вы не хвастаетесь?

— Ни, боже мой. Да и зачем?

Пока я придумывала ответ, Павел остановил машину.

— Остановка «медицинская клиника», — оповестил он. — Выходим из машины и идем на прививку.

— Так сразу? — отчего-то всполошилась я.

— А чего тянуть? Сделаем укольчик, и домой, — он пригляделся ко мне. — Только не говорите, что боитесь уколов. Что, правда, боитесь?

— Да с чего вы взяли? — возмутилась я, вышла из машины и первой вошла в здание клиники.

В медицинском центре нам сообщили, что прививку от желтой лихорадки ни с одной другой вакциной совмещать нельзя.

— Тогда сегодня прививаемся от желтой лихорадки, — тут же решил Павел. — А от брюшного тифа через пару дней.

— Это обязательно? — уточнила я, уж очень мрачно все это звучало.

Брюшной тиф, желтая лихорадка, бр-р-р.

— А вы решили подхватить что-нибудь эдакое? — ехидно поинтересовался Павел. — Жизнь кажется вам слишком пресной? Хотелся экстрима?

— Нет. Просто в Москве все эти болезни кажутся нереальными, как из фильмов.

— Поверьте, а Африке желтая лихорадка гораздо более реальна, чем может показаться.

— Тогда пошли колоться, — согласилась.

— Вот это речь взрослого человека, — констатировал Павел. — Прошу вас.



11.

Мне опять было плохо. Часа через два после прививки от желтой лихорадки поднялась температура, и противно заныли мышцы.

Мы сидели в саду. Я в гамаке, Иван на ярком покрывале, расстеленном на зеленой траве. Мальчик собирал слова из кубиков, я пыталась сконцентрироваться, что бы их прочитать. Напрасные старания — большие буквы на ярких кубиках расплывались перед глазами, никак не желая складываться в слова.

— Ты опять расклеилась? — Родимцев склонился передо мной.

— Мы уже на «ты»? — поинтересовалась заплетающимся языком.

— Знаешь, — он положил мне ладонь на лоб, — между нами столько всего было, что глупо продолжать друг другу выкать. Не находишь?

— А что было? — всполошилась я.

Температура, когда я отравилась, держалась высокая, вдруг я не все запомнила.

— Ну, я видел тебя почти голой, — ответил Павел. — Этого достаточно?

— Не голой, — осторожно поправила его. — В пижаме.

— В белой, шелковой и совершенно мокрой пижаме, — дотошно поправил меня Родимцев.

— Но не голой же, — упрямо возразила ему.

— Носил тебя в туалет, — продолжил он.

— Вы теперь все время будете меня этим попрекать?

— Нет, просто я действительно считаю, что мы можем перейти на «ты».

— А кто говорил, что ему не интересны служебные романы? — зачем-то спросила я Павла.

— А это тут причем? — удивился Павел. — Постой, ты что же, искренне полагаешь, что у меня романы со всеми женщинами, с которыми я на «ты»?

Кажется, я опять выставила себя перед ним идиоткой. И вместо того, что бы винить себя, рассердилась на Родимцева.

— Идите к черту, — попробовала лечь на бок, так, что бы не видеть его.

— Вань, — обратился Родимцев к сыну, — принеси Кате попить холодненького. Ей плохо.

— Она заболела? — Иван оторвался от кубиков.

— Кате сегодня делали прививку. Помнишь, как тебе?

— Больно, — вспомнил ребенок. — И Катюше больно?

— Нет, — заверила я мальчика. — Просто немного нехорошо.

— У тебя опять температура? — Ванька подошел к нам и, совершенно как Павел несколько минут назад, положил мне ладошку на лоб. — Горячая. Что тебе принести? Холодный чай или сок?

— Лучше просто воды, — попросила его.

— И скажи, чтобы накрывали к ужину, — скомандовал вдогонку Павел.

— Не рано? — спросила его.

— Поужинаем сегодня пораньше, тебе нужно лечь в постель.

— А Ванька?

— А что Ванька? Я с ним поиграю.

— Спасибо.

— За что? За то, что я его отец?

— За то, что помогаешь мне.

— Не за что, — отмахнулся Павел и добавил: — Видишь, мы все-таки перешли на «ты».

— Ты прав. Глупо выкать тому, кто сажал тебя на горшок.

Павел рассмеялся.

— Зачем тебе в Уганду? — поинтересовалась я.

— Работа, — пожал он плечами.

— Что за работа? Расскажи, — попросила его.

Он посмотрел на меня, потом плавным движением переместился в сторону и устроился в гамаке рядом со мной.

— Что ты знаешь об альбиносах? — задал он вопрос.