Нестандартный ход 2. Реванш - De Ojos Verdes
Рома в тысячный раз напоминает себе, что не должен вмешиваться. Не должен реагировать. Не должен думать о ней.
И против воли снова возвращается к мыслям о девушке.
Едва он успевает выйти из душа и взяться за полотенце, по квартире разносится громкий сигнал видеодомофона. Разумовский озадаченно хмурится, гадая, кто может явиться к нему в первом часу ночи? Единственно возможный вариант — Лена, переживающая о том, что весь вечер его телефон был недоступен. Обычно она не приезжала без предупреждения, но ведь и Рома раньше не пропадал на полдня.
На встроенном в стену коридора экране действительно отображалась девушка.
Только... это была Элиза.
Мужчина резко выпустил воздух из легких, застыв на месте.
Гостья нетерпеливо занесла ладонь, чтобы нажать на звонок во второй раз, и только в этот момент Разумовский очнулся и стремительным движением открыл дверь.
Она уверенно шагнула за порог и подняла на него полный решимости взгляд.
Глаза в глаза. Навылет.
И не возникает вопроса, зачем она здесь.
Элиза медленно подняла руку и взялась за молнию платья сбоку. И, не прерывая зрительного контакта, повела плечами, позволив наряду плавно упасть в ноги.
Рома не смотрел вниз. Но знал, что увидит там. Обязательно — новые чулки. Не зря ведь она переоделась перед тем, как явиться к нему.
И думал о том, что тогда ему не показалось. Уезжая со свадьбы Влада, эта девушка всё же объявила войну. А прошедший в спокойствии месяц — всего лишь затишье перед бурей.
А сейчас, когда Элиза переступает через темное облако одежды, приближаясь к нему, Разумовский вспоминает гениальный исторический способ с помощью подарка нанести вред врагу — явить «троянского коня».
Она ведь именно так и поступает.
И скорее всего... победит и здесь.
Потому что впервые в жизни он на грани фола.
Глава 9
«У меня такое чувство, будто ты за эти три месяца стала, по крайней мере, на пять лет старше — так ты изменилась. Ты стала на пять лет красивее. И на десять лет опаснее». Эрих Мария Ремарк «Жизнь взаймы»
— Ты всех своих гостей встречаешь в таком виде? — Элиза остановилась в шаге от бывшего мужа, обводя взглядом обнаженные мужские плечи и спускаясь дальше по груди, торсу, где низ живота венчал узел обмотанного вокруг бедер полотенца.
— Только тех, кто является ко мне дезабилье, — парируя выпад, Рома ответно прошелся по ней глазами сверху вниз и снова вернул зрительный контакт. — Как тебя пропустили?
Капли воды блестели на его коже, отражая яркий свет коридорных лампочек. Глядя на это зрелище после его слов, девушка силилась справиться с кольнувшей ее ревностью.
— Я сказала, что ты вызвал проститутку, — расплылась в провокационной улыбке, — шучу. Элитную эскортницу.
Разумовский обдал ее тяжестью фирменного темного прищура.
— Расслабься, просто один из секьюрити узнал меня и впустил. Мы решили тебя не беспокоить лишним звонком.
— И что всё это значит?
— М-да... — цокнула она с мнимым сожалением. — Раньше Вы были сообразительнее и не страдали интеллектуальными недомоганиями, Роман Аристархович.
— Видимо, «противоэмоциональный гондон в полный рост» пагубно влияет не только на сенсуальное восприятие, но и на мыслительные способности.
Её улыбка стала ещё шире:
— Жмёт? Засчитаем как смягчающее обстоятельство.
Элиза плавно подняла обе руки и ухватилась указательными пальцами за лямки бюстгальтера, дразняще медленным движением сбрасывая их вниз, но не стала избавляться от него полностью.
— Поясняю. Это, Разумовский, самая что ни на есть настоящая декларация о намерениях…
Рома никак не отреагировал на соблазнительный призыв.
Она предполагала, что с ним не будет легко… но не ожидала, что мужчина практически претенциозно обойдет её и поднимет платье, чтобы вручить его с подавляющей строгостью:
— Считай, декларация отклонена. А теперь возвращайся домой, Элиза.
А потом он просто развернулся к ней спиной и… ушел в сторону ванной.
Что ж. Предсказуемо.
Девушка направилась следом, вновь отбросив наряд на пол. И проигнорировав предупреждающий взгляд Разумовского на самом пороге, двинулась к раковинам, в невесомом прыжке опустившись ягодицами на мраморную столешницу рядом с ним. Показательно изящно перекинула ногу за ногу и вытянулась струной.
Он будто решил пренебречь её присутствием. Молча взял с деревянной подставки полотенце для лица и принялся тщательно сушить щеки. Затем выдвинул один из ящиков, достав электробритву, и уставился на себя в зеркало, подравнивая и без того аккуратную растительность.
Элиза подавляла понимающую улыбку, внимательно следя за ним. Она не знала ни одного другого мужчины, который в схожей ситуации сумел бы сохранить стойкое хладнокровие. Словно к нему каждый день являются полуголые девицы с одним конкретным замыслом, и в этом нет ничего из ряда вон выходящего.
Идея сорваться к нему посреди ночи вдруг показалась не просто безрассудством, а непростительной дурью. Если речь идет о Роме, нельзя быть уверенной в успехе подобной кампании. Это не тот экземпляр, который возможно прельстить безупречной внешностью и доступностью...
Девушка все же хмыкнула. Иронично. Насмехаясь над собой.
И отбросила прочь сомнения. Не время. Не место.
— Вызвать тебе такси? — очень сдержанно обратился к ней хозяин квартиры, закончив процедуру, но продолжая смотреть в зеркало на результат своих стараний.
— Я ошиблась. Ещё одна вещь, которая не изменилась в тебе, это — занудство. Я снова предлагаю себя, а ты... тормозишь процесс.
— Как минимум меня смущает, что тебе и так есть, кому себя предложить. Как максимум — мы оба имеем обязательства перед другими людьми.
— Ну, вот... опять ты руководствуешься скучными доводами…
— Скучными доводами? — он наконец-то повернулся к ней с нескрываемым удивлением. — Это ты сейчас про Дашкова, например?
— И про Елену Непрекрасную, — подтвердила с певучей язвительностью, склонившись ближе к нему. — Не стóит печься о чувствах своей секретутки, Разумовский, она ничего не узнает, гарантирую. И о нас с Алексом не переживай, мы в свободных отношениях.
— Тогда это многое объясняет… — раздраженно усмехнулся, качнув головой. — Я-то был уверен, что его связи на рабочем месте за твоей спиной называются изменой. А оказалось — свободными отношениями. Но, в отличие от вас, я в
