Нестандартный ход 2. Реванш - De Ojos Verdes
Затем встал в этой точке и сделал первый бросок.
Мышцы будто свело от приложенных усилий, а глаза были напряжены до предела, чтобы безотрывно следить за траекторией падения снаряда и вовремя подхватывать его.
Большая часть очков уже была набрана, когда сознание сыграло с ним злую шутку. Буквально еще несколько попаданий — и Рома одержал бы вожделенную победу. Но вместо того, чтобы сконцентрироваться на мяче, боковым зрением он зацепился за движение слева от себя. И слегка повернул голову, что стало роковой ошибкой, изменившей ход игры.
Потому что, черт дери, он успел заметить, как сверкнул в вырезе юбки край чулка, когда она приподняла ногу, чтобы снять обувь.
И завис.
Элиза… и чулки?..
Ему бы и фантазии не хватило представить подобное, а уж увидеть наяву такое зрелище…
— Мяч переходит ко второму игроку.
Из транса его выводит чужой голос.
Мужчина оборачивается и в изумлении обнаруживает несколько человек — кухрабочие и парочка официантов, которые в качестве зрителей наблюдали за ними. Когда только собрались у него за спиной?..
Он даже не успевает опомниться, а босая Элиза уже сосредоточенно прошагивает мимо него и наклоняется за мячом, отрикошетившим к колесу одной из машин, когда Рома его не поймал.
Остаётся молча освободить ей территорию.
Разумовский растерян и не может поверить, что сглупил, примитивно упустив шанс на чистую победу.
Он следит за каждым движением девушки. Динамика и гибкость завораживают. Она пружинит в полете, бросок за броском закидывая снаряд в кольцо. Короткие волосы взметаются ввысь, а затем резко падают на плечи. Свободная шелковая блузка то обрисовывает грудь, то надувается потоком воздуха. А эта облегающая юбка… постепенно задирающаяся вверх…
С каждым её прыжком Рома, затаив дыхание, будто ждет, что вот-вот вновь покажется резинка чулок. И с нарастающим раздражением исподтишка наблюдает за восторженными болельщиками девушки. Один Бог знает, куда завели их грешные мысли после столь досконального визуального изучения изгибов стройного тела. И желание разогнать слёт онанистов застревает комом в горле. Приходится стиснуть зубы и сосредоточиться на дыхании.
И внезапно звучит радостное:
— Класс! Подчистую! — видимо, один из них всё же следил не за её шикарной филейной частью, а за мячом, поскольку начал громко хлопать и поздравлять.
Мужчина с досадой признал, что с ним творится что-то неладное. Он не только загубил собственную победу, но и проморгал момент триумфа Элизы.
Девушка шутливо раскланялась перед всеми, затем выпрямилась и подкинула мяч одному из парней. Одернула эту чертову юбку и направилась к своим вещам. А, одевшись, встала перед Ромой, не скрывая довольной улыбки:
— Кто бы мог подумать, а? Вот дела, Разумовский, теперь ты мне должен… Правда, я не такая прыткая, как ты, с ходу желание не придумаю. Но обязательно оповещу тебя позже…
Молча смотрит ей в спину, пока она удаляется. Но взгляд постепенно спускается ниже, ухватившись за тонкую стрелку на черном капроне, которая с одного конца исчезала под юбкой, с другого — в туфле. Игра босиком была чревата такими последствиями.
Когда двор опустел, мужчина запоздало сокрушился о том, что тщедушно промолчал, даже не поздравив. Ведь заслужила…
С ним действительно что-то не так.
И снова в ход пошла пачка сигарет.
Он выкурил одну, вторую, третью… пока во рту не стало печь и горчить до тошноты. Затягивался, ударяясь в поиск причин своих сегодняшних ненормальных реакций. Так ни к чему и не придя, бросил это гиблое дело и вернулся в зал.
Там ничего не изменилось: дети с какой-то бесконечной батарейкой внутри не растеряли запала и энергии, носясь и весело крича. Взрослые разделились на кучки: кто-то сидел у стола, кто-то — стоял в той или иной зоне подальше от малышни, а самые смелые — пытались контролировать ораву непосед совместно с организаторами. И только Анастасия Ильинична по-прежнему восседала одна. Рома решил разделить её одиночество, поскольку и самому пока требовалось побыть наедине с собой.
Отец, Руслан с Евой и Элиза находились как раз у него на пути. И проходя мимо них, мужчина услышал заманчивое предложение, которое его изрядно напрягло:
— Что-то я устал от этого шума. Хочется тишины. И нормальной человеческой еды. Вам не предлагаю, ребята, вы всё же родители, — обращаясь к сыну и невестке, — должны остаться… Но ты, Элиза, как мне кажется, тоже не прочь сменить обстановку? Составишь мне компанию?..
Ответ потонул в чьем-то диком вопле и плаче.
Не понимая, что это сейчас было, Разумовский ошалело уселся рядом с бабушкой и непроизвольно уставился на четверку впереди. Аристарх Станиславович подошел к матери со словами:
— Водитель остается, он отвезет тебя домой, когда захочешь. А я уже уезжаю.
Рома не мог поверить своим глазам, провожая взглядом отца и Элизу.
Что, черт возьми, происходит?..
Они же никогда не питали друг к другу симпатии.
Грудную клетку сдавило непривычной тяжестью. Голова вмиг сделалась свинцовой от роя непрошенных и очень нехороших мыслей. Он приложил ладонь ко лбу и прикрыл веки. Но, словно насмешка, в сознании всплыли стройные ноги девушки… Когда она уходила, на ней уже не было чулок — заметила погрешность и сняла их… И на гладкой девичьей коже бликами отражались огоньки гирлянд, которые были повсюду.
Сколько времени просидел в такой позе — не знал. Очнулся, когда бабушка тронула его плечо:
— Может, тоже поедешь отдохнешь, ты какой-то бледный. Я выезжаю. Возможно, тебе не стоит садиться за руль, и мы можем подбросить…
— Ты права, поеду. Но на своей машине.
Редкая со стороны Анастасии Ильиничны щедрость — забота о ближнем — осталась без должного внимания, поскольку Роме было не до неё. Виски пульсировали от боли, и всё, чего хотелось — выпить таблетку и упасть в кровать.
Именно по такому сценарию и прошло окончание этого вечера. Мужчина погрузился в спасительный сон, едва коснувшись подушки. И проспал около четырех часов, пробудившись к полуночи из-за жажды. Короткое забытье восстановило его способность связно мыслить, и он смог наконец-то ясно предаться размышлениям.
Пока горячая вода смывала остатки былого напряжения и усталости, Разумовский признал причину всех бед — неудовлетворенность происходящим. Ему не нравилась эта дезинформация. Не нравилось, что с возвращением Элизы нутро ворошили всё новые и новые вопросы о её жизни за эти годы. Не нравилось, что присутствие девушки влияет на него так пагубно — она ничего для этого не делает, но сам он чувствует,
