Утро туманное - Вера Александровна Колочкова
– Да я и не думаю… Это очень даже хорошая мысль, Кать. Это ж… Это соломинка для утопающего…
– Ну тогда жди, я скоро перезвоню! Постараюсь добыть тебе эту соломинку!
Она действительно быстро перезвонила и тараторила в трубку возбужденно:
– Все, Наташка, мой Стас договорился! Тебя ждут в агентстве в два часа! Я тебе сейчас адрес скину! Успеешь?
– Конечно, успею… Спасибо, Кать…
– Да рано еще спасибо говорить! Может, он тебе еще не понравится?
– Кто не понравится?
– Да не тупи, Наташ! Детектив не понравится вдруг? Его Артемом зовут. Стас говорит – он тот еще псих…
– В каком смысле – псих?
– Да в том смысле, что глубоко копает, во всем еще и психологическую подоплеку ищет. И ты не удивляйся, если он вопросы будет странные задавать. То есть искать причину ваших с Лялькой взаимоотношений. Отчего она убегает, кто виноват, то да се… Вроде как найти-то просто, это не главное. Главное – чтоб больше не убегала…
– Ой, Кать, да я на все согласна уже! Может, это и хорошо даже… Может, и правда мне поможет… А денег ты мне взаймы дашь, да? Не бесплатно же он будет… Еще и с психологической подоплекой…
– Ну, сказала же… Дам, если понадобятся. Но и ты тоже, это… Лахудрой зареванной перед ним не появляйся, ладно? Причешись, подкрасься, оденься поприличней…
– А это еще зачем?
– А затем… Стас говорит, что этот Артем в холостяках давно ходит. У него на сегодняшний день точно никого нет. Так что чем черт не шутит… Может, сразу двух зайцев убьешь, а?
– Ой, да ну тебя… Вот уж чего мне совсем не надо…
– Так то же ненормально, Наташка, что тебе не надо. Может, от этого у тебя все проблемы идут, а? Может, не надо тебе всю себя Лялечке отдавать, а себя для себя немного оставить? А что? Тут и психологом быть не надо, по-моему…
– Хорошо, Кать. Как скажешь. Я причешусь, подкрашусь, одену на себя все лучшее и сразу. Будет ему явление третье – все те же в лаптях.
– Ну, если можешь иронизировать, то все не так уж и плохо… Давай, дерзай! И не опаздывай! Он ждет ровно в два…
* * *
Конечно же, Наташа не стала ни наряжаться, ни краситься. Пошла на встречу как есть. В конце концов, не на свидание же… У нее проблема! Еще какая!
Встретила ее хорошенькая деловая секретарша, спросила быстро:
– Вы к кому?
– Я к Артему… Только фамилию его не знаю… Но если надо, то я уточню!
– Нет, не надо. У нас только один Артем. Лаврентьев его фамилия. Проходите, прямо по коридору третья дверь. Верхнюю одежду можете здесь снять, в шкафу вешалки есть.
– Да, спасибо…
Наташа суетливо разделась, мельком глянула на себя в зеркало. Видок, конечно, тот еще… Волосы забраны в хвост, глаза тоскливые, лицо бледное. Надо было все-таки хоть немного тонального крема нанести… И губы подкрасить… А то совсем уж ни на кого не похожа. Не женщина, а проблема ходячая. Но ведь затем и пришла, чтобы проблему решить, правда? Может, и впрямь этот Артем суперпрофессионал и кинется искать Ляльку как собака по следу, и впрямь быстро найдет? Хорошо бы…
Осторожно приоткрыла дверь, спросила робко:
– Можно?
– Да, входите. Пожалуйста.
Голос вежливый и спокойный, слава богу. Такому голосу доверять хочется. Если бы только и хозяин его был вежливый и спокойный…
Вошла, глянула быстро. И не то чтобы разочаровалась, а… Как-то она совсем по-другому представляла себе детектива. Таким представляла, как в кино – брутальным и востроглазым красавцем. А этот Артем какой-то… Совсем обыкновенный. Никакой брутальности в нем нет. И глаз не острый-пронзительный, а мягкий и внимательный. Мимо такого мужчины пройдешь и лица его не запомнишь. Совсем, совсем никакой…
А может, это и правильно, что никакой. Может, вполне профессионально. Чтобы незаметным в толпе быть, не светить внешностью. Да и вообще… Какое ей дело до его внешности? Быстрее бы Ляльку нашел…
– Меня зовут Наташа, вам звонили…
– Да, я в курсе. Садитесь, Наташа. Вот сюда, в кресло. А я напротив вас сяду… – поднялся он из-за стола, закрывая крышку ноутбука.
Она послушно уселась, не зная, куда девать руки от нахлынувшего волнения. Наконец пристроила ладони меж коленями, вся сжалась в клубок. Артем уселся напротив, глянул на нее быстро и произнес тихим спокойным голосом:
– Да вы не волнуйтесь так, Наташа. Успокойтесь. Все будет хорошо. Найдем мы вашу дочку, найдем. Но сначала вы мне расскажете все как было. С самого начала, договорились?
– То есть… Что я должна рассказать?
– Да все… Почему поссорились, часто ли ссорились, с какого времени начали ссориться…
– А это так важно, да? Я думала, мы сразу будем искать…
– Будем. Конечно, будем. Но сначала вы мне все расскажете, хорошо? Ведь не просто же так ваша дочь из дома ушла? Вы ее обидели чем-то? Рассказывайте, не стесняйтесь.
– Хорошо… Но это тогда всю свою жизнь рассказать надо…
– Можете и про жизнь рассказать. Я послушаю. Я никуда не тороплюсь.
Наташа пожала плечами и отчего-то смутилась. И рассердилась немного – чего ради я должна исповедоваться? А потом вспомнила вдруг – ведь Катя ее предупреждала… Как она про этого Артема сказала? Что он псих? Что глубоко копает, во всем психологическую подоплеку ищет? И что вопросы будет странные задавать, искать причину взаимоотношений с дочерью? Ну вот, стало быть, и приехали… Хочешь не хочешь, а придется наизнанку вывернуться. О боже… И про балет надо рассказать, что ли, и про Игоря? И про то, как она балет бросила ради Ляльки?
Ну уж нет! Да и что там особо рассказывать-то? Вроде столько пережито, а начни облекать в слова, и совсем какая-то сентиментальная мылодрама получится. Мол, она была романтичной влюбленной девушкой, он оказался коварным изменщиком, бросил ее, беременную. И вся жизнь у нее сломалась. То есть не было больше у нее никакой жизни. Одна только доченька – свет в окошке. Единственный смысл… Да и с тем смыслом что-то не так пошло, все как-то наперекосяк…
– Так что же вы замолчали? Я слушаю… – тихо проговорил Артем, глядя ей в глаза.
– Понимаете, нечего мне рассказывать, все довольно обыкновенно… Живу трудной одинокой жизнью, как тысячи других женщин. В супермаркете на кассе сижу, вечерами иногда подрабатываю, где придется. Похвастать нечем, да. Но я очень стараюсь, чтобы у дочери все было, я ночей не сплю… Я все готова ей отдать, всем пожертвовать… Я сама как бы не существую, нет меня, я живу только для дочери! Нет, вы не подумайте, что я жалуюсь вам. Господи, да мне и не надо ничего, лишь бы только ей хорошо было! Я так стараюсь… А она… Ей наплевать, понимаете? Не нужны ей моя любовь и мои старания, вот что обидно. А когда любовь матери не нужна и не ценится, это так страшно… Может, я сгоряча и говорю ей что-то неправильное… В отчаянии говорю… Может, она мои слова воспринимает не так, как надо…
– А что конкретно вы ей говорите?
– Ну… Я не помню уже точно… Слова какие-то…
– А хотите, я за вас произнесу эти слова? Вы говорите – как тебе, дочь, не стыдно. Ты неблагодарная дочь. Я тебе всю жизнь посвятила, а ты этого не ценишь. Как тебе не стыдно, не стыдно! Ведь говорите так, правда?
– Ну… Может, и так… Но ведь это правда…
– А знаете, чего подросток всего больше боится и с трудом переносит?
– И чего же?
– Родительского пристыживания. Так боится, что из дома сбегает, только бы не слышать…
– Ну а как, как иначе-то? Ведь всех в детстве стыдят, правда? А кто еще ребенку скажет, как надо и как не надо? Я ведь ничего не придумываю, как есть, так и есть… Я думаю, Лялька и сама это все понимает… Я столько в нее вложила, изворачивалась, как могла… Да она же у меня в первых ученицах в балетной школе была, я так ею гордилась! Думала,
