Дизайн под штампом - Адалин Альгаротти
— В новостях не перестают говорить, что вам повезло, — усмехнулся Роберт. — Одним словом — счастливчики.
Даниэль устало покосился на отца и откинулся на стену, прикрыл глаза. Голова болела, рука тоже не щадила, а беспокойство за дочь не давало нормально сделать вдох.
Мэри — его дочь, самая любимая девочка в жизни. Даниэль нёс за неё ответственность, он должен был оберегать её. Но теперь она лежала в палате, надышавшись гарью, и до смерти испугалась взрыва. Просто отец года, и пора ставить ему памятник.
— Угу, счастливчики, — буркнул Даниэль, удержавшись от смешка рвавшегося в ответ на мысли, и посмотрел вслед удаляющейся медсестре. Надежда, что она направлялась к ним всё-таки была. — Только что-то я себя счастливым не чувствую.
Что могло сделать счастливым? Сгоревший дом? Едва не погибшая там же дочь? Или жизнь, в последнее время превратившаяся в чёрно-белую картинку?
— Мистер Фостер, — медсестра подошла к ним и протянула несколько бумажек, — вам нужно подписать. И уже готовы результаты осмотра вашей дочери. Доктор скоро подойдёт к вам.
— Хорошо, — Даниэль взял протянутую отцом ручку и быстро чиркнул роспись. Вот теперь действительно стало волнительно. Где этот чертов Коуэлл?!
— Роберт, — Крис тут же появился, кивнув отцу друга, и передал Даниэлю планшетку с результатами осмотра. — Доброе утро. Даниэль, идём.
Крис подошёл к палате Мэри и приоткрыл дверь.
— Крис, давай только на человеческом, — Даниэль зашёл следом за мужчиной, и тут же всё его внимание перешло на мирно спящую дочь. — Я сейчас не в настроении разгадывать твои медицинские слова.
Он присел на кровать, попытался отыскать взглядом все видимые и невидимые повреждения. Но взгляд цеплялся только за царапины и немногочисленные синяки. Даниэль бережно, почти не касаясь, погладил Мэри по голове и укрыл пледом, почти лежащим на полу.
Рука уже не так волновала, потому что самое ценное сейчас рядом с ним. Крис мог подождать, да и Даниэль был уверен, что он понимал его. А всё остальное: пожар, размышления о том, кому это нужно, и сгоревшие важные договоры — ушло на задний план.
— С ней всё хорошо, Даниэль, — Ноэ проверил капельницу, что-то чиркнув у себя на бумаге. — Тебе повезло меньше, но жить тоже будешь.
— Меньше? — Даниэль повернулся к другу, сдержавшись от крика. — Она потеряла сознание, вся в синяках и перепугалась так, что её всю дорогу ещё трясло! Ты называешь это меньше?
Крис ожидал такой реакции и решил просто промолчать на этот выпад. Он впервые видел Даниэля в таком состоянии: обеспокоенного и раздражённого до чëртиков.
— Синяки Мэри пройдут через несколько дней, разодранные коленки — максимум через неделю, а ты, друг мой, ещё как минимум две недели будешь ходить с перебинтованным ожогом.
Мэри завозилась во сне, опять раскрылась, откинула плед подальше и для надёжности ещё пнула его ногой. Даниэль и Крис едва заметно улыбнулись.
— Я сейчас сделаю вам выписку, и можешь забирать Мэри, — мужчина подошёл к девочке и аккуратно убрал иголку от капельницы из ручки. Малышка надула губки, что-то проворчав, и отвернулась к стене, поджала коленки, свернувшись клубочком.
— Хорошо, — кивнул Даниэль и быстро поцеловал Мэри в лоб.
Уже спустя пятнадцать минут документы на выписку девочки были готовы, рука мужчины была вновь перебинтована, и наконец-то можно было уехать. Белые стены клиники уже начинали давить, а запах медикаментов раздражать.
Поставив подпись везде, где только можно было, Даниэль наконец-то вернулся в палату к дочери. Мужчина старался не потревожить её и так, судя по всему, беспокойный сон. Аккуратно поднял на руки так, чтобы не разбудить Мэри, и поцеловал в макушку. Сейчас он действительно смог успокоиться.
— Заберёшь Мэри к себе, пока я перевожу вещи в квартиру? — спросил Даниэль и повернулся к отцу, как только они вышли на подземную парковку клиники.
— Конечно, — Роберт открыл заднюю дверь машины и смотрел, как Даниэль размещался на сиденье, укладывая голову малышки к себе на колени. — Тебя до офиса подвезти или сразу в жилой комплекс?
— Давай домой, нужно забрать документы, как минимум, — мужчина откинулся назад, провёл рукой по лицу, пытаясь согнать усталость.
* * *Даниэль толкнул еле держащуюся на петлях дверь и вошёл в дом. Неприятный запах гари, сожженные обои — и это только первый этаж. На ходу пнул остатки от комода и прошёл к лестнице — следом в комнату Мэри. Подобранного недалеко от комнаты медведя кинул на кровать и сам сел рядом.
Нужно купить нового: постельное для Мэри, вещи. Когда-то розовый и любимый рюкзачок девочки сейчас стоял в углу комнаты ненужным и сгоревшим.
Даниэль встал, подойдя к рюкзаку, присел на корточки. Мэри его даже не успела разобрать после занятия, потому что они вместе ходили гулять, а потом до позднего вечера вместе лежали и смотрели мультики.
Внутри было настоящее месиво. Тюбики красок не выдержали пожара и взрыва и просто расплавились. Кисточки были не в лучшем состоянии точно так же, как и палитра. И вообще вся комната Мэри — оставляла желать лучшего.
Окна вылетели, и остались одни покореженные рамы. Стены с красивыми нежными обоями были спалены. От былого цвета не осталось и следа. А где-то и самих обоев — они валялись на полу, отклеившись от стены из-за огня. Покореженная дверца шкафа висела на одной петле. Одежда была в отвратительном виде — какая-то часть сожжена, другая — порвана.
Да и вообще вся комната выглядела… ужасно. По словам спасателей больше всего пострадало именно это крыло дома. Там, где его спальня, кабинет и спальня Мэри. Но кому нужно от него избавляться? Ладно он, чëрт с этим. Но в чëм виновата маленькая девочка?
Предполагаемый поджог, найденная неподалёку от спальни Даниэля канистра и какая-то дрянь со снотворным эффектом у него и у Мэри в крови, после сдачи миллионов анализов. И, возможно, была ещё какая-то взрывчатка у него в комнате — других предположений у экспертов не было — почему рвануло именно у него
