Маленький отель на Санторини - Юлия Валерьевна Набокова
– Бабушка Афина? – испуганно лепечу я и моргаю.
Наваждение развеивается. Из отражения смотрю я сама – насмерть перепуганная и бледная, как привидение.
– А знаешь, бабушка Афина, – говорю я вслух, бодрясь изо всех сил, – было бы круто, если бы ты могла общаться со мной через зеркала и подсказала бы, как тут навести порядок!
С моими последними словами кран трясется и выплевывает тонкую струйку ржавой воды, как будто бабушка Афина и впрямь пытается мне помочь. Я смотрю, как вода утекает в раковину, а струя становится все толще и светлей. Водопроводом давно никто не пользовался, и нужно время, чтобы вода снова пошла по трубам. Но мне хочется верить, что это бабушка Афина помогает мне.
– Спасибо, ба, – шепчу я. – Пойду полью твою любимую бугенвиллею. Не знаешь, где взять какую-нибудь посуду?
Мне никто не отвечает, но откуда-то доносится стук. Выбежав из туалета, я замечаю, что за стойкой раскрылась деревянная дверь, которую я прежде не заметила. Она ведет в небольшой чулан – видимо, для хранения вещей, которые постояльцы могли оставить до и после заселения. Там на полке я нахожу одинокую чашку с щербатым краем. Возвращаюсь с ней в туалет, наполняю водой – из крана льется уже чистая. Бегу на террасу, выливаю чашку в сухую землю в горшке. Вода впитывается моментально, и я бегу за новой чашкой. Приходится вылить пять, прежде чем закаменевшая земля становится влажной.
Я глажу сухие стебли, венами разбежавшиеся по стене, и прошу:
– Зацвети для меня. Пожалуйста.
Если деревце оживет и снова распустится цветами, это будет сродни чуду. Но вряд ли я это увижу, ведь на его восстановление понадобится не неделя и даже не две. А я не смогу задержаться здесь так надолго.
Резко хлопает дверь на террасу. Как будто бабушка Афина гневается, подслушав мои мысли.
– У меня в Москве работа и жених, – произношу я вслух. – Я не смогу тут остаться. Но я что-нибудь придумаю.
Самым лучшим будет найти отелю новых хозяев, которые смогут посвятить ему свою жизнь и вложить в него душу, как это сделала бабушка Афина. Но при одной мысли о том, чтобы продать его, у меня сжимается сердце. Теперь, когда я нахожусь тут, отель перестал быть для меня просто миражом. Он обрел реальность, стал живым, я почти чувствую его дыхание – тяжелое и прерывистое, как у больного человека, который уже лишился надежды на выздоровление.
– Нет уж! Мы еще поборемся! – обещаю я вслух.
Глупо, конечно, разговаривать самой с собой. Но мертвая тишина отеля действует мне на нервы, к тому же, если не буду проговаривать свои мысли, просто взорвусь от них!
– Что ж, посмотрим, что у нас тут! – Я беру связку основных ключей, снимаю ключи от номеров с гвоздиков – всего их шесть, и отправляюсь знакомиться со своим наследством дальше.
У отеля своеобразная планировка, он встроен в склон скалы и занимает три этажа. На верхнем находится стойка регистрации с видовой террасой. Еще одна дверь отсюда ведет наружу – во внутренний дворик с лестницей. Каменные ступени выложены серыми камушками для красоты и, кажется, ведут прямо в синее море, которое виднеется на горизонте.
Я останавливаюсь, чтобы полюбоваться на восхитительный вид. На фотографиях на этих ступенях стояли горшки с красной геранью, придавая отелю нарядный и ухоженный вид. Сейчас же ни одного горшка нет. Я наклоняюсь и глажу декоративные камушки на ступенях, с волнением думая, что их могла выкладывать своими руками моя греческая бабушка. Камни теплые и шершавые – как прикосновение руки. Я улыбаюсь и продолжаю спуск. Лестница виляет, повторяя округлую форму скалы, и я оказываюсь на террасе ниже. Здесь располагаются три номера для постояльцев, я узнаю их по фотографиям с сайта. Двери заперты, а на стене указаны цифры – 201, 202, 203.
По бокам от дверей находится по окошку, и к каждому номеру примыкает небольшая терраса с видом на море, отделенная от соседней низеньким деревянным забором. На фото в интернете на каждой террасе стояли два шезлонга и столик, но сейчас тут пусто. Заборчик на фото был ярко-синим, но теперь краска облупилась, обнажив серую древесину. Я провожу пальцем по краске, сковыриваю кусочек и сдуваю его. Ветер охотно подхватывает синюю чешуйку, кружит в воздухе и уносит к морю.
Отперев номер 201, я вхожу внутрь и сразу же оглушительно чихаю от пыли. И только потом замечаю, что номер абсолютно пуст: в нем нет ни кровати, ни тумбочки, ни шкафа. Ничего из того, что я видела на фото. Даже занавесок на окнах – и тех нет. Только крашеные, и то давно, белые стены и серый плиточный пол.
– Это кто же тут все вынес? – хмурюсь я, обходя номер.
Внутри царит полумрак, ведь других окон, кроме тех, что при входе, нет. Планировка необычная и вытянутая вглубь, округлые стены внутри повторяют природные контуры скалы, а ванная комната вырублена прямо в скале. Зайдя туда, я вижу, что здесь даже краны с умывальника и ванны свинчены, и на их месте зияют дыры. Отсутствуют и зеркало над раковиной, и вешалки для полотенец.
Номер выглядит не просто заброшенным, он выглядит разграбленным и опустошенным. И вряд ли это произошло при бабушке Афине, которая с любовью обустраивала свой отель и ухаживала за ним. По спине бежит холодок. Мне становится не по себе, и я быстро выхожу, заперев дверь на ключ.
В двух других номерах я обнаруживаю ту же унылую картину. Только белые стены и полы из плитки. Больше ничего. Если поначалу при виде заброшенного отеля я испытала растерянность и недоумение, сейчас меня охватывает гнев. Кто довел уютный процветающий отель до такого плачевного состояния? Мне не терпится задать вопросы соседям и узнать ответы. Но до ужина остается еще несколько часов, и я продолжаю обход, чтобы оценить масштаб бедствия.
По каменным ступеням я спускаюсь на уровень ниже. Здесь располагаются еще три номера – 301, 302, 303. Терраса номеров второго уровня служит им крышей. Они абсолютные близнецы предыдущих – что снаружи, что изнутри, но здесь уцелело чуть больше обстановки. В одном номере сохранился белый деревянный шкаф
