Райская лагуна - Кэролайн Пекхам

— Будь хорошей девочкой и принеси моей сладенькой что-нибудь сексуальное. Ее вид сейчас, оскорбляет мои глаза. — Шон преувеличенно вздрогнул, и я нахмурилась на него в ответ.

Мия кивнула, подошла ко мне и, взяв меня за запястье, повела обратно к двери. Шон пренебрежительно поднял свой телефон, и я сдалась, позволив Мии увести меня из комнаты. Трэвис последовал за нами, когда мы шли через дом, и она повела меня наверх, но, когда мы добрались до ее комнаты, он остался снаружи.

Мия отпустила меня и поспешила к своему шкафу, и пока я оглядывала огромное помещение, до меня доносились звуки перебираемой одежды. Комната была оформлена аляповато, стены были ярко-розовыми, а над кроватью и на стене красовался принт зебры, что заставило меня сморщить нос от отвращения. Этот дом был красивым и старым, с богатой историей, которую нужно было чтить и подчеркивать, а не прятать за этой современной ярко раскрашенной ерундой.

— Мия, что здесь происходит? — Спросила я ее. Я прошла через комнату к шкафу как раз в тот момент, когда она появилась с парой платьев в руках. — Я думала, ты мертва. С другой стороны, я думала, что и мисс Мейбл тоже умерла, так что…

— Выбери что-нибудь, поторопись, — сказала она, нервно бросив взгляд на дверь.

— Мия, — прорычала я, пытаясь заставить ее посмотреть на меня, но она просто сунула платья мне в руки и поспешила к полке с обувью, схватив несколько и принеся их и мне. — Скажи мне, что ты здесь делаешь. Разве Шон не убил твою семью? Почему ты все еще жива? Черт возьми, почему ты все еще здесь?

Мия побледнела от моих слов, снова посмотрев на дверь, прежде чем поспешить прямо ко мне.

— Все будет хорошо, пока ты ведешь себя хорошо, — прошептала она. — Просто веди себя хорошо. Будь хорошей девочкой. Ему это нравится. А когда он счастлив, он такой щедрый.… Просто не зли его, ладно?

Я кивнула, потому что Мия, похоже, взбесилась бы, если бы я не согласилась, и она почти улыбнулась, прежде чем снова поспешно выйти за дверь, оставив меня переодеваться.

Ее стиль действительно был не в моем вкусе, и у меня были изгибы там, где она была высокой и худощавой, но я надела белое платье-рубашку с массивным поясом и сочетала его с черными лодочками на высоком каблуке, которые, к счастью, были моего размера.

Когда я вернулась в коридор, Мии уже не было, но Трэвис все еще ждал, его бейсбольная бита свободно болталась в кончиках пальцев, а с волос больше не капало.

— Почему ты был весь мокрый, когда пришел за мной? — Спросила я его, шагая рядом с ним, и мы направились обратно вниз.

— Босс решил, что хочет тебя через тридцать секунд после того, как я засунул свою задницу в душ. Он посчитал, что использование полотенца замедлит меня, — ответил он, пожав плечами, и я нахмурилась.

— А почему ты просто не послал его к черту?

Трэвис фыркнул от смеха. — Потому что, если мне суждено умереть, я бы предпочел, чтобы это произошло из-за чего-то более важного, чем из-за использование мной гребаного полотенца.

Я должна была признать, что он был прав, поэтому я просто кивнула, мое внимание сосредоточилось на комнате в конце коридора, где меня ждал Шон.

Шон поднял глаза, когда я вошла, тихо присвистнул, оглядел меня и отбросил телефон в сторону.

— Ну посмотри-ка на себя, — сказал он. — Разве она не выглядит прекрасно, Трэв? Теперь я вспомнил, почему мне так чертовски часто нравилось трахать тебя, сладенькая. Ты выглядишь как девушка, которая просто обожает член, не так ли, Трэв?

— Я не знаю, босс, — сказал Трэвис, отходя в дальний конец комнаты и отводя от меня взгляд. — Я не смотрю на твою девушку.

Шон громко рассмеялся, хлопнув себя по бедру, как будто это было для него чертовски забавно, прежде чем вскочить на ноги и замолчать так внезапно, что Мия взвизгнула из своего угла, прежде чем зажать рот руками. Однако Шон полностью проигнорировал ее, потому что его внимание было полностью сосредоточено на мне.

— Но ты же не моя девушка, правда, сладенькая? — спросил он, склонив голову набок и крадучись приближаясь ко мне, как большой хищник к беззащитному олененку. — Моя девушка не стала бы трахаться с грязными Арлекинами. Не так ли?

Я ничего не сказала, внутри у меня все сжалось, когда я поняла, в каком настроении он был, и почувствовала опасность в воздухе. Это был тот Шон, которого я ненавидела. Мстительная, жестокая версия его, которая каким-то образом умудрялась заставлять меня чувствовать себя такой невероятно маленькой. Мои стены были подняты, и я была готова к удару, который, как я знала, должен был последовать, но сомневалась, что от этого боль станет меньше. У него просто была манера проникать мне под кожу и заставлять жестокость его слов оставаться там, независимо от того, как сильно я хотела их отрицать. И с годами я пришла к выводу, что это потому, что независимо от того, как сильно я хотела опровергнуть то, что он говорил обо мне, ему всегда удавалось запятнать это достаточным количеством правды, чтобы полностью опровергнуть их было невозможно.

— Ну же, сладенькая, не стесняйся. Ты раздвинула свои бронзовые бедра и хорошенько приняла их, не так ли? Они передавали тебя из рук в руки, как секс-куклу? Ты трахалась с папочкой Арлекином, прежде чем позволить его сыну трахнуть тебя следующим?

— А что, если я это сделала? — Спросила я, высоко подняв подбородок, поскольку на этот раз отказывалась отступать, отказывалась позволить ему сломать меня так, как ему всегда нравилось пытаться.

Шон широко улыбнулся, вторгаясь прямо в мое личное пространство и наполняя воздух своим присутствием. Это была холодная, злобная улыбка, которая заставила мои легкие сжаться, когда я вдохнула ее, но я сохраняла вызывающий взгляд и бесстрастное выражение лица, стараясь игнорировать приторное ощущение его ауры, пропитывающей мое пространство.

— Что ж, если все, на что ты сейчас годишься, — это обслуживать члены бандитов, то у меня есть немало мужчин, которые с радостью примут твое предложение. Я могу выделить тебе хорошую комнату и помочь, привязав твои лодыжки к углам кровати, чтобы, когда ты устанешь, тебе больше не нужно было пытаться держать ноги раздвинутыми. Я мог бы вручать тебя в качестве приза за хорошее поведение моим людям, когда я буду ими доволен, или просто позволять