Собстенность Дамира (СИ) - Крынская Юлия

Захожу поглубже и плыву по серебристой дорожке. Дамир возвращается и, внимательно взглянув на моё лицо, ложится на спину и молча плывёт рядом.

— Я замёрзла. — Разворачиваюсь и плыву к берегу.

Не говоря ни слова, Дамир поворачивает за мной. Выхожу из воды, добредаю до платья и пытаюсь натянуть его на мокрое тело. Дамир выхватывает его и вытирает меня своей рубашкой. Потом помогает облачиться в белые шелка и накидывает поверх свой пиджак. Поворачивается ко мне спиной, и меня бросает в жар. На смуглой спине Дамира остались царапины от моих ногтей. Он надевает брюки. Подхватив ботинки, идёт к машине, я тенью следую за ним.

В машине Дамир отряхивает песок с ног и обувается. Заводит двигатель, включает подогрев сидений.

— Второй вечер заканчивается в твоём пиджаке, — улыбаюсь через силу.

Дамир закуривает и поворачивает ко мне голову. Скользит взглядом по лицу, плечам. Надо что-то говорить, чтобы не разреветься:

— Мне уже начинает казаться, что я знаю тебя всю жизнь, — улыбаюсь ему.

— Что случилось, Ярослава? — Дамир стряхивает пепел и снова поднимает на меня взгляд.

— Ничего.

— Ты забыла, что я не люблю ложь?

— Ты мне ничем не обязан…

— Я в курсе, но что вдруг пошло не так?

Сжимаю кулаки и сверлю взглядом песок. В свете фар он кажется бриллиантовой пылью.

— Каждая женщина хочет быть любимой.

— Я недостаточно любил тебя сегодня? — Дамир выдыхает дым.

— Я не об этом. Ты не хочешь детей от меня, я для тебя очередная игрушка.

— Собственность, — уточняет Дамир и тушит сигарету.

— Да. Собственность.

— Ты меня совсем не знаешь, малышка, — в голосе Дамира сквозит горечь.

— А мне и не надо ничего знать! — пылко перебиваю его. — Кроме одного!

— Чего же?

— Что ты любишь меня.

— Ого!

— Почему ты так говоришь? Не веришь в любовь с первого взгляда?

— А ты веришь?

— Со мной это произошло! — прижимаю ладони к пылающим щекам. — И я не знаю, как мне дальше жить.

— Какой ты ещё ребёнок, — вздыхает Дамир.

— Уже нет, — гордо вскидываю голову.

Дамир опускает стекло, и свежий морской воздух врывается в салон.

— Красиво здесь, правда?

— Дамир! — прижимаю руки к груди.

Дамир вздыхает и вновь поворачивается ко мне.

— Не верь словам, Ярослава. Только делам.

Глава 18

Дамир

К отелю мы подъезжаем в полной тишине. Огорошила меня Ярослава своей любовью. Я вообще бабам не доверяю, а с этой мы всего сутки знакомы! В любовных делах предпочитаю договорные отношения. В мире всё продаётся и покупается. Влюблённость, страсть — красивые слова. Сплошная похоть, не более того. Сиюминутная хрень! Чистые девочки быстро превращаются в продажных шлюх и начинают думать только сладким местом.

У меня на свете остался единственно близкий человек — брат. Ни родителей, ни детей нет. Жениться в ближайшие десять лет не собираюсь. Чёртов львёнок! Разглядываю её, не поворачивая головы. В печальных глазах застыл лунный свет. У нас мог бы родиться чудесный малыш. Так, стоп! Разнюнился сегодня совсем.

Ярослава держится из последних сил, чтобы не разреветься. Так маленькие девочки и закаляются. Так мы их закаляем… Для начала развратив как следует. Со львёнком это было особенно приятно. Ну вот. Стоило вспомнить про самолёт и вновь в штанах прибыло. Будто только что не трахался.

Тянет объясниться, оправдать свою грубость. За последние годы я стал жёстче не только в делах. Раньше не особо жаловал жёсткий секс, а сейчас практикую регулярно. Это мой способ держать в тонусе разум и тело. Сегодня я потерял контроль над тем и над другим.

— Понимаешь, бизнес отнимает у меня львиную долю времени. Некогда строить отношения.

— Я понимаю, — голос Ярославы дрожит.

Закатываю глаза и стучу кулаком по рулю:

— Да ничего ты не понимаешь! Мне. Так. Удобнее!

— Несомненно, — Ярослава прячет дрожащие руки в рукава пиджака, как в муфту.

— Мы знакомы один день! — Меня и злость, и смех разбирают. В кои-то веки я оправдываюсь перед бабой! Перед малолеткой!

Торможу у отеля. Ярослава, не дожидаясь разрешения, выходит. В сердце зреет гнев. Обгоняю её и преграждаю путь. Она смотрит так, что в груди у меня ёкает.

— Это что сейчас было? — спрашиваю, перекатываясь с пятки на носок. Мне уже плевать, что я стою в одних брюках и ботинках посреди освещённой аллеи помпезного отеля.

— Дамир, прости. Я устала, — Ярослава опускает виновато ресницы, избегая моего взгляда.

— Зато я ещё полон сил.

— Делай, что хочешь. Только помоги спасти брата с сестрой, — Ярослава оглядывается на элегантно одетую пару, беседующую неподалёку, и возвращает мне пиджак. — Возьми, я согрелась уже.

Вешаю его на руку и склоняю голову набок:

— Я хочу снова видеть блеск твоих глаз.

— Батарейки сели. Может быть, завтра. — Она обходит меня и бредёт к отелю. Становится жарко, несмотря на вечернюю прохладу.

— Яра! Я не разрешал тебе уходить. — Веду себя как идиот и ничего не могу поделать. От её невинности и такой неубиваемой искренности меня адски кроет.

Она лишь ускоряет шаг. Иду за ней злой, как не жравший две недели тигр. В холле накидываю пиджак на плечи и ударяю пальцами по кнопке вызова лифта. В номере Ярослава уходит в ванную и встаёт под душ. Влетаю следом и пинаю ногой упавшее полотенце.

— Нормальное у нас свидание! — Остервенело дёргаю ширинку. Пуговица цокает об пол и закатывается под кресло.

Наклоняюсь за ней и взглядом натыкаюсь на таблетку. Поднимаю и с пристрастием рассматриваю её. Такую же в прозрачном блистере я дал сегодня Эмине, и она сказала, что Яра её проглотила. Обсосала и выплюнула. Я предполагал такой вариант. С рычанием распахиваю дверцу душевой, и оно тут же застывает у меня в груди. Ярослава распустила волосы и, закрыв глаза, тихо мурлычет песенку. По её роскошному телу сползают душистые облачка пены. Взглядом залипаю на мягких линиях живота. В голове жёлтым подсолнухом расцветает идиотская мысль: «Моему малышу будет уютно в этом пузике». Влезаю под тёплые струи воды и хватаю Ярославу за волосы:

— Значит детей от меня захотела? Открывай рот!

Ярослава распахивает глаза и испуганно смотрит то на меня, то на таблетку в моих пальцах. Сам уже не знаю, почему веду себя как полное дерьмо. Львёнок пробуждает во мне первобытные инстинкты, вытравленные нашим говённым миром, и это меня бесит. Во мне снова клокочет похоть, но она похоже проснулась не одна, а вместе с инстинктом размножения.

— Ты, ты… — не нахожу слов, сжимаю кулак и таблетка, выскользнув, исчезает в сливе. Цежу сквозь зубы: — Ненавижу!

Разворачиваю Ярославу лицом к стене и, присев, врываюсь членом в желанную плоть. Львёнок вскрикивает, но покорно принимает меня, прижимаясь грудью к стене. Стонет, вытягивается по мозаике будто кошка. Мне до одури хочется наполнить семенем её тугую сочную плоть. Всё равно уже прошляпил. А ведь я подумывал о зачатии через суррогатную мать. Чтобы ни одна баба не могла посягнуть на мою свободу.

Шлёпаю Ярославу по булкам и в последний момент выхожу из неё. Спускаю ей на бёдра. Она молча поворачивается и, выдавив на мочалку гель, трёт мою грудь, плечи и снова напевает. Опускается на колени и аккуратно омывает член. Поднимается и, опустив ресницы докладывает:

— Пенис моего властелина чист!

Шумно выдыхаю и прислоняюсь к стеклянной стене. Я давно так не смеялся. До слёз. Ярослава покидает душевую и, намотав на голову полотенце, промакивает тело простынёй. Выхожу следом за львёнком, вытираюсь и, подхватив мою горячую штучку на руки, уношу в постель. Ярослава забирается под одеяло и сворачивается клубочком. Чешу в затылке. Перегнул я палку. Заказываю в номер фрукты и достаю из бара шейкер, водку, ликёр и сок.

— Сейчас сделаю тебе чудо-напиток! — Открываю бутылки и замешиваю коктейль. — Для возвращения блеска в глаза. Ну и пара брюликов в маленькие ушки утром с меня. Яра, я не ангел и обычно никому щекотно не делаю…