Карнавал Хилл - Кэролайн Пекхам
— Удиви меня, — сказал Чейз, вскакивая на ноги, когда она подошла ближе, и заключая ее в свои объятия. Он прижал ее к себе, и осколок вонзился мне в грудь, когда он пытался удерживать ее так долго, как только мог, прежде чем она с усмешкой вырвалась из его объятий.
— Обезболивающие. — Она поднесла их к его рту, и он позволил ей просунуть их между своих губ, ожидая, что она поднесет ему смузи, чтобы он отпил и запил его. Когда он сглотнул, она приподнялась, чтобы поцеловать его в щеку, но он повернул голову, и вместо этого их губы соприкоснулись. Я с рычанием вскочил на ноги, но они уже разошлись, и я нахмурился, когда щеки Роуг порозовели.
— Упс, — мрачно сказал Чейз, глядя на нее так, словно хотел, чтобы земля разверзлась и поглотила их обоих.
Роуг откашлялась, отступая назад, прикасаясь к своим губам, и я не думаю, что она даже осознавала, что делает это.
— Встретимся на карнавале через несколько часов, — процедил я сквозь зубы, и Роуг кивнула.
Чейз потянулся к Джей-Джею, на мгновение сжав его руку, прежде чем заключить в объятия.
— Веселитесь, — сказал он, выдавив улыбку, и я предположил, что они купились на это, потому что они помахали, направляясь в гараж, а взгляд Чейза был прикован к ним, пока они не скрылись из виду.
— Что, черт возьми, это был за поцелуй? — Я зарычал, и Чейз посмотрел на меня, пожав плечами.
— Разве ты не поцеловал бы ее, если бы знал, что больше никогда ее не увидишь? — пробормотал он, и у меня сдавило грудь от тяжести этих слов.
— Пошли, — тихо сказал я, направляясь вперед, чтобы войти внутрь, и решив забыть об этой маленькой выходке. — Одевайся, у тебя через полчаса прием в больнице.
Я подождал его, пока он поднимался наверх, и как только он появился снова в шортах и черной майке с новой повязкой на глазу, он молча последовал за мной в гараж на костылях, а в воздухе повисло напряжение.
Мы сели в мой грузовик, и я вывез нас из дома к воротам и дальше, по дороге в направлении больницы в верхнем квартале.
— Я подумал, мы могли бы съесть по мороженому после того, как ты снимешь гипс, — сказал я и почувствовал на себе его взгляд.
— О да? — переспросил он с явным подозрением, и я пожал плечами.
— Если хочешь? — Спросил я.
— Да… Хорошо, — согласился он.
Это была долгая и тихая поездка в больницу, но в конце концов мы приехали, и я припарковал машину как можно ближе ко входу, прежде чем помочь Чейзу выбраться из грузовика.
— Я в порядке, у меня есть костыли, — сказал он, и я кивнул, зная это, но моя рука задержалась на его спине на секунду, прежде чем я отстранился.
Я не отставал от него, пока мы двигались внутрь, и вскоре нас привели в палату, где медсестра сняла с него гипс. Я стоял у двери, слушая, как врач пришел выписать его и сказал, что у него будет хромота, которая, возможно, со временем пройдет, но, возможно, этого и не произойдет. Чейз кивал во время осмотра, казалось, уходя в себя, когда на него обрушилась реальность того, что период его выздоровления подошел к концу. И в то время как большинство людей были бы вне себя от радости, он, казалось, погружался во тьму, и чем больше я смотрел на него, тем более разбитым чувствовал себя из-за этого.
Когда я повел его обратно к своему грузовику, мы забрались внутрь и долго сидели там в тишине. Потом я завел двигатель и отвез нас в лучшее кафе — мороженого в городе, купил нам самые большие рожки, которые там продавались, Чейзу ромовое с изюмом и мне шоколадное, а потом отвез нас на утес, откуда открывался вид на нижний квартал.
Припарковавшись, я откусил кусочек мороженого, и от резкого холода у меня разболелась голова, но я попытался ощутить хоть что-то, кроме горя, заставшего у меня внутри.
— Это первый ром, который я пробую с тех пор, как ты попросил меня остановиться, — сказал Чейз, не торопясь доедая мороженое.
— Ты собираешься продолжать в том же духе? — Спросил я.
— Я думаю, что если бы я выпил сейчас, то никогда бы не остановился. Так что, думаю, ты оказал мне услугу, — сказал он, и я снова почувствовал на себе его взгляд, но просто не мог посмотреть на него. Потому что, если бы я посмотрел, я бы разбился вдребезги, как стекло, по которому ударили молотком.
— Почему я чувствую себя старой собакой, с которой провели самый лучший день в жизни только для того, чтобы отвести ее в лес и пристрелить? — Спросил Чейз.
— Ты знаешь почему, — тихо сказал я.
Мы доели мороженое, и ветер слегка качнул грузовик, когда он пронесся по вершине утеса, а мои глаза следили за чайкой, которая боролась с порывом ветра. Большую часть времени моя жизнь была похожа на нее. Как будто ветер всегда пытался подтолкнуть меня в одну сторону, но долг означал, что я должен был бороться с ним, и независимо от того, как далеко я заходил в одном направлении, в конечном итоге мне всегда хотелось просто повернуться спиной к ветру и позволить ему унести меня так далеко, как только возможно.
— Прости, что я был дерьмовым другом, — сказал я через некоторое время.
Чейз пренебрежительно вздохнул. — Это не ты нас предал. Ты не сделал ничего плохого.
— Нет, сделал, — хрипло ответил я. — Я совершил так много чертовски неправильных поступков, Эйс.
— Ты сын Лютера, а не просто мой брат, — сказал он. — И ты позволил мне вернуться домой, даже когда я этого не заслуживал.
Я покачал головой, не отрывая взгляда от широкого простора океана перед нами. — Иногда мне хотелось быть на твоем месте или Джей-Джея, кем угодно, только не тем из нас, кому приходиться нести бремя главы «Арлекинов».
— Раньше я думал, что отдал бы всё, чтобы занять твоё место, — признался Чейз. — Я хотел править, но на самом деле мне нужно было другое. Я просто хотел быть кем-то значимым. Ты — Фокс Арлекин. — Он развел руки перед
