Карнавал Хилл - Кэролайн Пекхам
Чейз поймал мое запястье прежде, чем я успела подняться на ноги, опустил меня на матрас рядом с собой и навалился всем весом, прижав меня к себе с болезненным стоном, так как он явно потревожил ногу.
— Поклянись мне, что перестанешь думать о том, о чем сейчас думаешь, — прорычал он. — Обещай мне, что ты на самом деле не собираешься позволить этому монстру овладеть тобой ради спасения наших запятнанных душ?
— Я могла бы положить этому конец! — Крикнула я, теряя хладнокровие, и уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его, но Чейз с таким же успехом мог быть каменной глыбой, не сдвинувшись ни на дюйм.
— Ты думаешь, что, бросив нас снова, ты положишь этому конец? Ты уничтожишь нас, Роуг. Фокс полностью развалится, а Джонни Джеймс будет опустошен. Кто, черт возьми, знает, что сделает Маверик, но он, вероятно, разорвет весь мир на части в отместку. Я не позволю тебе даже думать об этом. Это безумие, и ты это знаешь. Посмотри на меня — посмотри, на что способно это животное!
Слезы обожгли мои глаза, когда я протянула руку и обхватила правую половину его лица ладонью, большим пальцем проводя по шрамам вокруг его глаза, когда его паника захлестнула меня, и я обнаружила, что киваю, соглашаясь, обещая ему, что не буду этого делать. Безумие этой идеи покинуло мою плоть, и Чейз вздохнул с облегчением, почувствовав это, опустившись на меня и уткнувшись лицом в мою шею, притянув меня к себе, и я тоже обвила его руками.
Он дрожал, его сердце билось так быстро, что я чувствовала его там, где мы были прижаты друг к другу, и я успокоила его, шепча ему новые обещания, пока гладила пальцами его волосы.
Облегчение каскадом прокатилось по моему телу, когда он опустился на кровать рядом со мной, все еще крепко обнимая меня, как будто боялся, что я могу передумать, но я услышала его. Я чувствовала его страх и не могла рисковать причинить ему еще большую боль, поэтому я поклялась остаться здесь и заставила его тоже поклясться в этом, хотя я могла сказать, что он не верил в свои собственные слова. И я, блядь, не позволю Фоксу избавиться от него. Просто ни единого шанса. И меня тошнило от того, что он цеплялся за это решение, как будто он был единственным, кто мог решать то, что было правильным для нашей семьи, когда никто из нас с этим не соглашался.
Я заснула в объятиях Чейза с этим решением, запечатлевшимся в моей душе. У нас с Фоксом Арлекином намечался разговор, и я намеревалась заставить его прийти в себя, прежде чем мы закончим.
После пробежки я приготовил угощение на завтрак: испек блины и расставил на столе в патио вазы с фруктами, свежей выпечкой, йогуртом и хлопьями, а также смузи со свежей клубникой и киви для всех. Мое сердце болело все время, пока я это готовил, и я не хотел думать о причине, пока трудился над приготовлением лучшего завтрака, который я когда-либо готовил.
Дворняга сидел у бассейна на маленькой подушечке, которую я положил для него под зонтом, отвернувшись от свежего цыпленка, которого я положил в миску рядом с ним. Он так и не оправился от того, что я накричал на него, когда заставил Чейза опуститься на колени на пляже, готовясь умереть. Я тоже еще не простил себя за тот день, так что я отчасти понимал его угрюмое отношение ко мне. У меня начало появляться чувство, что я никогда не завоюю его привязанность обратно.
Я закрыл глаза и отогнал воспоминания о том гребаном ужасном дне, по моей коже побежали мурашки, когда я вернул свою броню на место и продолжил двигаться.
Закончив, я поднялся наверх и постучал в дверь Джей-Джея, подождав, пока он откроет ее, вытаращив на меня глаза, его волосы торчали дыбом во все стороны.
— Завтрак готов. Спускайся через две минуты, хорошо? — Попросил я, и он застонал, но кивнул и поплыл обратно в темноту своей комнаты, как призрак.
Затем я направился к комнате Чейза, бесшумно открыл дверь и вошел внутрь. Я часто заходил сюда по ночам, не то чтобы Чейз или Роуг знали об этом. Я сидел и смотрел на них, пока у меня не начинали болеть глаза, а тишина не начинала сводить меня с ума. Иногда Джей-Джей тоже спал здесь, и я просто смотрел на свою семью, мечтая забраться в эту кровать и присоединиться к ним. Но кто-то должен был быть здесь мудаком, и этим кем-то всегда был я.
Роуг, как обычно, свернулась калачиком рядом с Чейзом, обняв его одной рукой, а я просто стоял и смотрел на них двоих. Я даже не мог найти в себе сил ревновать к этому, зная, насколько это временно и как сильно они нужны друг другу. Это не продлится долго, поэтому я смирился. И было не похоже, что она трахалась с ним, как с Мавериком. Что вызывало во мне бешенство, которое прожигало глубоко мою плоть. И мне надоело ждать, когда она поймет, что он не тот, кто нужен ей, а я тот, кто нужен. Я предупреждал ее, что придет время, когда мне придется принудить ее к решению нашего вопроса, и это время быстро приближалось. Роуг Истон была моей, и я был готов заставить ее признать это.
В комнате было светло от солнечного света, проникавшего сквозь раздвинутые шторы, но лампа рядом с кроватью все равно была включена, чтобы Чейз мог спать, не боясь темноты. Я ненавидел то, что Шон изменил его, я ненавидел то, что не мог поговорить с ним об этом, я ненавидел то, что у нас никогда больше не будет все в порядке после всего того дерьма, что произошло между нами. Но сегодня я постараюсь немного смягчить боль, потому что не мог больше выносить ее.
Я подошел к кровати, тряся Чейза за руку, и он резко проснулся, на мгновение на его лице отразилась паника, прежде чем его взгляд упал на меня, и он вздохнул с облегчением.
— Привет, — сказал он хриплым со сна голосом, изучая выражение моего лица, как будто ожидал, что я начну кричать. Когда я успел стать засранцем-отцом в этой семье?
— Я хочу, чтобы ты присоединился к нам
