Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера
– Может, ты и права, – прозвучал ответ. – Вручать подарки все равно тебе, так что решай. Я бы тогда уж взял с пером.
Дуня задумчиво посмотрела на перо…
– Ну… если ты хочешь, можешь взять с пером, – через несколько секунд проговорила она. – А я, пожалуй, остановлюсь на шелковом платке для твоей мамы и чудесном берете с помпоном для бабы Тони. Что-то мне подсказывает, что Антонина Марковна будет от него в восторге и я заработаю несколько очков для ее фирменного кухена.
– Отличный выбор, – Дуню поцеловали в макушку. – А берет с пером оставим местным д’Артаньянам.
* * *
Путь от Владимира до Коломны пролетел незаметно. Дуня наслаждалась осенью, раскинувшейся вдоль дорог, и периодически вскрикивала:
– Смотри, какое небо, какие березовые рощи, совершенно золотые! Ваня, надо обязательно остановиться и сделать хотя бы пару кадров, ведь через несколько дней все исчезнет!
А он смеялся:
– Дуня, в тебе умер фотограф.
– И ничего не умер, – спорила она. – Может, просто еще не родился!
И все же один раз они остановились. Правда, вместо фирменной фотосессии осенних деревьев получился променад поцелуев.
– Поцелуи на свежем воздухе полезны для здоровья, – убеждал Ваня, а Дуня делала вид, что верит.
В Коломну они прибыли вечером. Иван не смог припарковать Коко во дворе дома, который был переполнен автомобилями, зато нашел удобную площадку чуть подальше. К Дуняше возвратилось волнение. Она находилась в городе, где он родился, с каким-то внутренним трепетом рассматривала дом, в котором прошло его детство, двор. Здесь маленький Ваня гонял мяч с соседскими мальчишками. А еще их ждала встреча с мамой и бабушкой.
Пока Тобольцев вынимал ключ из «ауди», Дуня молчала, стараясь поймать его взгляд.
Ваня повернул голову и улыбнулся:
– Не волнуйся, царица моя, все будет хорошо.
А потом поцеловал в нос.
Они вышли из машины и направились к дому. Типовая девятиэтажка со множеством подъездов. С каждым шагом сердце билось чаще. Ваня крепко и как-то очень привычно держал ее ладонь.
– А какой подъезд? – спросила Дуня. – Окна на эту сторону выходят или на другую?
– На эту. Видишь, второй этаж, балкон с остатками хризантем? Справа и слева тоже наши окна.
Дуня увидела. И не только хризантемы, но еще и пошевелившиеся занавески.
– Цветы… красиво, – тихо сказала она.
От взгляда Вани, видимо, тоже не укрылось движение в окне, потому что он шепнул:
– Кажется, нас ждут.
Их и правда ждали. Не успел Иван коснуться звонка, как дверь открылась. На пороге стояла… мама. Именно такой себе и представляла Дуня Идею Ивановну. Прямая спина, безупречная прическа, тронутые помадой губы, цепкий взгляд.
Две женщины замерли по разные стороны порога, встретившись глазами. Оценивали друг друга, признавали достойного… соперника.
– Здравствуйте, Идея Ивановна, – наконец проговорила Дуня, все еще стоя на лестничной площадке и чувствуя, как Ваня, находящийся за спиной, пытается подтолкнуть ее вперед. Но проходить было некуда. В дверном проеме стояла мама.
– Здравствуйте… Евдокия Лопухина, – сказала она четким голосом, не делая даже намека двинуться.
Но тут из глубины квартиры послышался голос ангела:
– Дай-ка я тебя рассмотрю получше, Дунька!
Только после этих слов две женщины словно очнулись. Идея Ивановна отошла в сторону, освобождая проход, а Дуняша сделала шаг вперед, оказавшись в квартире. За ней наконец переступил порог и Ваня. Он же захлопнул дверь.
Пока все немного бестолково толпились в небольшом коридоре, баба Тоня успела рассмотреть гостью и высказать свое мнение довольным голосом:
– Да ничего вроде, и не Дунька вовсе.
– Мама, перестань, пожалуйста, – словно извиняясь за поведение пожилой женщины, проговорила Ида Ивановна. – Евдокия, добро пожаловать, проходите. Вот сюда. Ваня, помоги снять плащ.
Тобольцев старательно скрывал смех. Но Дуня все равно знала, что он совершенно беззастенчиво веселится, пока три женщины пытаются хоть как-то избежать неловкости. Нет, он молчал. Даже послушно снял плащ. Но плечи предательски тряслись.
Дуняша сняла туфли и готова была уже пройти босиком, но тут перед ней поставили тапочки – темно-бордовые, на аккуратной танкетке, украшенные небольшими меховыми шариками. Дуня перевела взгляд с тапочек на Гениальную Идею.
– Тридцать седьмой, – информировала Идея, чуть сузив глаза.
Иван перевел заинтересованный взгляд с мамы на Дуню. Дуня слегка прикусила губу и молча надела тапочки.
– Ваня, проводи Евдокию в ванную вымыть руки. Полотенце можно использовать то, что в полоску.
«Учительница всегда и во всем, – думала Дуняша, идя по коридору. – А я чувствую себя ученицей. И надо правильно отвечать на уроке, чтобы в журнал поставили хорошую отметку».
Ваню, казалось, случившееся знакомство нисколько не волновало. Он вел себя совершенно раскованно и беззаботно. Пока Дуня сосредоточенно мыла руки и готовилась к предстоящей светской беседе, Тобольцев, воспользовавшись закрытой дверью, усиленно препятствовал ее аутотренингу.
– Тебе ужасно идет эта кофточка. И цвет… – тут Иван уткнулся своей уже слегка колючей щекой в Дуняшину шею и пробормотал куда-то туда: – И фасон. И вообще…
Его руки вдруг забрались под ее джемпер, стали двигаться вверх – поближе к груди.
– Ваня, ты совсем несерьезный, – прошептала Дуня.
Чтобы прекратить это безобразие, она слегка отодвинулась от Ивана и постаралась одернуть кофточку. Получилось неудачно. Вырез обнажил ключицу с небольшим, но все же впечатляющим синяком. Дуняша торопливо возвратила вырез на место, подарила ухмылявшемуся Тобольцеву взгляд-которым-убивают и покинула ванную.
Куда идти дальше – она не знала, но Ваня быстро вымыл руки и, подхватив Дуню в коридоре, довел гостью до кухни.
Там уже все было готово. Ужин на столе. Баба Тоня расположилась на генеральском месте в углу. Идея Ивановна стояла у плиты, нервно сцепив руки, она вся была сплошное напряжение. Дуня это очень сильно почувствовала и застряла на пороге, переводя взгляд со стола на маму Ивана.
– Садись, чего ты? – тихо проговорил Ваня и усадил Дуняшу на стул, а сам устроился рядом.
Дуня посмотрела на стоявшую перед ней тарелку. Котлета и картофельное пюре. Можно уже начинать? Или еще нет? Тобольцева вопросы этикета не беспокоили, он тут же взялся за вилку.
– Приятного аппетита, – раздался хорошо поставленный голос. – Вы голодные, наверное, с дороги…
– Ида, да сядь уже, – прервала дочь баба Тоня, – в ногах правды нет! Только сначала налей нам по рюмочке за знакомство.
– Я за рулем! – моментально воскликнула Дуня.
– Я за рулем, – мягко поправил ее Ваня и поинтересовался у бабушки: – Бутылка на том же месте?
Бабуля утверждающе кивнула. Иван поднялся с места и пошел искать то, чего желала выпить Антонина Марковна. Пока он отсутствовал, все молчали. Дуня сидела, уставившись в тарелку, Идея Ивановна так и
