Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера
– Бабуль, рябина на коньяке. Оно? – на пороге показался Ваня.
– А то! Разливай!
В то время как Ваня вынимал из шкафчика рюмки и наполнял их настойкой, Дуня украдкой поглядывала в сторону Идеи. Та будто замерла – не отрываясь смотрела на сына, а потом вдруг перевела глаза на Дуняшу, и девушка тут же снова уставилась в тарелку.
– Ну что, голуби, как Владимир? – громко спросила баба Тоня.
Ваня в ответ разразился пространным рассказом, какой там замечательный фотокружок и какие талантливые ребята. Он говорил про выставку, город, еду в гостинице, в общем, про все подряд, чтобы сгладить возникшее напряжение. А оно было – отчетливо чувствовалось, и баба Тоня с Иваном старательно пытались разрядить обстановку.
Дуня послушно жевала котлету под подбадривающим взглядом Вани. Выслушав красноречивый доклад внука, Антонина Марковна вдруг вспомнила о так и не выпитой настойке. Она взялась за тонкую хрустальную ножку и бодро провозгласила, сделав ударение на последнем слоге:
– Ну, за знакомствó!
Все быстро взяли свои рюмки, раздался дружный звон. Дуня сделала большой глоток, который тут же обжег горло.
Идея Ивановна все же присела за стол и стала так же, как и Дуняша, вырисовывать вилкой узоры на картофельном пюре.
– Где ты на Ваньку нашего набрела? – спросила баба Тоня, поставив пустую рюмку на стол.
Дуняша ответила не сразу. Она для храбрости сделала еще один глоток рябины на коньяке и только потом начала говорить:
– Ну… вообще-то это он на меня набрел. Случайно. Я колесо у машины проколола, пустая трасса, никого нет, а он из леса вышел и напугал до полусмерти. Небритый и с рюкзаком за плечами.
Идея Ивановна, закончив с картофельными узорами, оставила вилку в покое, одним махом допила свою порцию алкоголя и поинтересовалась:
– Ваня?! Почему ты был небрит?
Дуня поперхнулась котлетой. Иван заботливо похлопал ее по спине, а потом пожал плечами:
– Не до того было. Зато колесо поменял.
– Какая разница, бритый, небритый, – встала на защиту внука баба Тоня, – все равно мимо не прошла, да, Дуняша?
– Мимо такого не пройдешь, – подтвердила Дуня и, вспомнив совместную дорогу, улыбнулась. – Потребовал за помощь с колесом довезти его до Москвы.
– Мой Ванечка не такой… Он… – начала возражать Идея Ивановна слишком громким голосом, но голос Антонины Марковна оказался громче:
– Надо выпить! Давай-ка, Ваня, еще нам налей. За встречу.
– Мама, может, хватит по одной? – попыталась остановить Антонину Марковну дочь.
– За встречу – надо! – твердо прозвучал ответ.
Ваня поддержал инициативу и снова наполнил рюмки. Дуня подняла свою, а потом посмотрела прямо на Иду Ивановну. И точно таким же четким голосом, каким до этого говорила Идея, произнесла:
– Ваш Ванечка и не такое может.
Сказала и сразу же почувствовала, как рука Ванечки безо всякого стеснения легла на ее коленку.
– За любовь! – провозгласила баба Тоня, после чего одним глотком осушила свою посуду.
Дуняша пыталась сдвинуть ладонь Ивана со своей коленки. Безуспешно. Идея Ивановна уловила момент борьбы и молча поджала губы.
– Ба, а ты кухен испекла? – поинтересовался Ваня. – А то я Дуне расхвалил и пообещал.
– Ида, ставь чайник, – тут же отреагировала раскрасневшаяся после настойки бабуля. – Вон стоит, красавец, под полотенцем. Дуня, ты пироги уважаешь?
– Я очень люблю пироги, Антонина Марковна, – ответила Дуняша и поднялась на ноги.
Ивану пришлось отпустить коленку.
Ужин на тарелках был съеден, предстояла смена посуды.
– Идея Ивановна, давайте я вам помогу.
Пора было как-то налаживать отношения. Кажется, к такому же выводу пришла и Ида. Она молча кивнула головой, протянула Дуне свою тарелку, но пальцы разжала на мгновение раньше, чем требовалась, поэтому тарелка со звоном упала на пол.
– На счастье! – радостно предрекла баба Тоня.
Ваня с удивлением глянул на мать. Побледневшая Ида молчала. Что-то с ней было не так. Это даже Дуня почувствовала, оттого решила все взять в свои руки: собрала осколки, отнесла в раковину грязную посуду, спросила, где находятся чашки, и расставила их на столе.
Чай заваривала баба Тоня, заметив между делом:
– А ты хозяйка, Дунька!
Пирог оказался вкусным. Наверное, котлета с картошкой тоже были замечательными, но из-за внутреннего напряжения не получилось по-настоящему насладиться ужином. Правда, после рябины на коньяке дышалось свободней, так что кухен был оценен по достоинству.
– Ваня, я тут тебе шарф на зиму начала вязать, – продолжала роль ведущего вечера Антонина Марковна, – а ты, Дуня, вязать умеешь?
– Шарф свяжу точно, – улыбнулась Дуняша.
И баба Тоня улыбнулась ей в ответ. После того как чаепитие закончилось и все поднялись из-за стола, Дуня поблагодарила женщин за вкусный ужин, негромко заметив, что, наверное, пора собираться в дорогу.
Идея Ивановна вздохнула, а бабуля заявила:
– Вам пора будет завтра. А сейчас нечего! Поздно уже. У нас места много, всем хватит.
Это был очень неожиданный поворот. Им надо в Москву. Обязательно. Сегодня. И вообще, для первого раза все прошло довольно сносно, но до настоящей непринужденности общения дело так и не дошло. Как сложившуюся ситуацию улучшить, Дуня не знала, а испортить – очень боялась. Она растерянно посмотрела на Тобольцева, ища в нем поддержку.
Но Иван вместо того, чтобы встать на Дуняшину сторону, закивал часто-часто, явно намереваясь переночевать в Коломне.
– Ваня, – зашептала она взволнованно, – я не могу, мне неудобно…
– На потолке спать неудобно! – прервала сбивчивый шепот баба Тоня. – И потом, мы тебе еще фотоальбом не показывали! Ты же не видела Ваньку в костюме танцевальном!
– Ба-а-а… – Тобольцев закатил глаза.
– Ты знаешь, как Ваня умеет танцевать? – не обратила никакого внимания на комментарий внука Антонина Марковна.
– Знаю, – тихо ответила Дуняша и почувствовала Ванину руку на своем плече.
– Евдокия, не переживайте, все в порядке, вы нас совершенно не стесните, – решила поучаствовать в разговоре Ида. – А если решите поехать сейчас, мы с Антониной Марковной будем волноваться, как вы доберетесь. У вас будет отдельная… – следующее слово она выделила голосом, – комната, переночуете со всем комфортом.
«Совершенно не стесните» прозвучало с точностью до наоборот, и Дуня почувствовала, что «стеснит, но воспитанные люди делают не то, что хотят, а то, что должны». Идея Ивановна продемонстрировала это виртуозно. Ваня бросил на мать быстрый выразительный взгляд и повел Дуню в гостиную, где уже расположилась на диване баба Тоня. На коленях у нее лежали фотоальбомы. Но Дуняша не сразу присела рядом. Сначала она подошла к пианино в углу. Крышка была закрыта. Рядом – стопка нот. А потом обратила внимание на книжный шкаф. Ей стало интересно, какие книги предпочитают в доме Вани.
