Инсинуации - Варвара Оськина
– Да, – его голос звучал скупо. – Он вошёл в комнату и забрал с собой Джеффа…
– Кто такой Джефф?
– Джефф Китон, учится на три курса младше. Мы вместе…
– Вы делите с ним одну комнату?
– Нет, у нас общие спальни. Обычно человек на…
– Достаточно. Продолжайте.
– Я и пытаюсь, – рявкнул Джеральд, за что заслужил нечитаемый взгляд своего дознавателя.
– Он увёл Джеффа, и поскольку время было необычно позднее, меня это насторожило. Первый раз, когда…
– Почему вас это насторожило, мистер Клайтон?
Она даже не сразу поняла, что произошло, когда тело среагировало быстрее разума, и рука остановила запись. Ей казалось, что землю трясёт мелкой дрожью, пока в голове билась паническая мысль. Клайтон?! Какой, к чёрту, Клайтон? Это же Джеральд! Джерри! Неожиданно в голове что-то щёлкнуло. Смысл рвущегося наружу понимания оставался до конца неоформленным, но правда уже забрезжила на краешке сознания. Нет… нет-нет-нет. Невозможно! Оливер Клайтон был сыном ненормальной Хелен! Оливер. Не Джеральд… Бред!
Элис не хотела верить, не хотела знать, но была абсолютно убеждена, что застывший на экране мальчишка – Риверс. Мимика, жесты, даже речь всё та же: быстрая, чёткая в моменты, когда он злился. Видимо, в молодости его терпение было ещё хуже, чем сейчас. Но что, чёрт возьми, происходит? Не в силах найти хоть одно логичное объяснение, она снова включила видео.
– Да потому что я знаю, как издевался над ними этот мудак! Каждый раз, когда он уводил кого-то, они все возвращались с опухшими лицами, кровоподтёками по всему телу и растраханными задницами! – неожиданно заорал Джеральд, а Элис непроизвольно зажала себе рот рукой. Её глаза расширились от ужаса, а реальность припечатала плитой весом с Белый Дом. Святые угодники! Это же…
– Вы так уверенно говорите об этом.
–Мы спим в комнатах по пять человек, моемся в одних душевых. Рано или поздно это станет заметно, как бы парни ни пытались всё скрыть!
– Скажите… на чём основываются ваши обвинения. –Морщинистая рука невозмутимо делала пометки в блокноте.
–Вы меня слышите? Способны воспринимать человеческую речь? Он насиловал их!..
– Ответьте, пожалуйста, на вопрос, – последовал равнодушный ответ.
Вислоухий пустыми глазами смотрел на взбешённого мальчишку, а Элис не отрывалась от Джеральда и только поэтому заметила, как в нём что-то исчезло. Будто сжалось. Он резко оборвал рвущуюся через край ярость и знакомым жестом устало потёр глаза. И только сейчас Эл поняла, что на нём нет ни очков, ни линз.
– О чём вы? На что опять намекаете? –тихо проговорил Джеральд, рассматривая свои сплетённые, точно клубок сухой соломы, пальцы.
– Ни на что, мистер Клайтон. Просто вы бросаетесь серьёзными обвинениями…
– Ну разумеется. А для чего, по-вашему, я который день добровольно торчу здесь с вами, пишу бесконечные бумажки, отвечаю на одни и те же вопросы?– Риверс смотрел внутрь себя, и только рот болезненно кривился половинчатой усмешкой. Той было ещё далеко до знакомой жути, но процесс начался.
– Не знаю. Возможно, вы мне ответите на это?
– Мы с вами беседуем уже раз пятый, но вы даже не пытаетесь понять, что я говорю.
– Вам стоит яснее выражаться при даче показаний.
Допрашиваемый на секунду прикрыл глаза, будто собирался с силами, а потом заговорил. И Элис замерла, напуганная мёртвой интонацией и тем ужасом, что вырывался из его рта.
– Да, я следил за дядей. В тот вечер с Джеффом я пробрался в его директорский кабинет через балкон в одной из классных комнат. Там в стене есть несколько кирпичей годных, чтобы ухватиться. Никто не знал, что я там. Аудитории обычно не закрывали, но накануне все готовились к очередному чемпионату. Трое наших соседей уже спали, когда ушёл Джефф. Он вообще первый, кто на моих глазах стал игрушкой Кеннета. Я подозревал… не мог не видеть, что парни ходят в синяках и ссадинах, но даже и не подумал бы, насколько всё плохо. Мы мало общаемся между собой. В нашем зверинце обычно каждый сам за себя, и здесь не принято лезть не в своё дело.
– Вернёмся к той ночи.
– Да, конечно. Я перебрался по стене, ухватившись за широкий подоконник, и увидел, как Джефф лежит на рабочем столе Бэрка, а тот надрачивает на голую задницу своего же студента.
– Это был единичный случай?
– Нет. С тех пор я следил за директором и понял, что у каждого нового инцидента прослеживается цикличность. С той ночи и за следующие полгода я насчитал пятнадцать случаев и пять жертв. Младшему из них только исполнилось одиннадцать. Бэрк унижал не только физически… не ограничивался побоями, хотя они, конечно, тоже были… Куда без них. Ублюдок заставлял стоять на четвереньках, связывал и вынуждал совершать движения будто… фрикции. За неподчинение бил. Я знал, что мне нужно вмешаться, но не представлял как. Вы же знаете: закрытая школа, никаких связей с долбаным миром, точно мы застряли вне времени и пространства.
Джеральд нервно стиснул подлокотники кресла, но голос звучал спокойно. Слишком спокойно для человека, столкнувшегося с насилием. И смотрел он типичным пустым взглядом, столь характерным для… Элис мысленно застонала и больно укусила себя за палец, борясь со слезами. Боги, пусть это окажется неправдой! Пожалуйста!
– Впоследствии Китон перешёл в разряд «любимчиков». Другие парни были готовы на всё что угодно, лишь бы их задницы страдали пореже и подставляли его при каждом удобном случае. Я пытался поговорить с ними, пытался прижать к стенке Бэрка, но получал либо пожелание катиться к чёрту, либо мерзкую улыбочку и направление к психиатру по поводу галлюцинаций! А потом я не выдержал. У дяди есть собака… ирландский волкодав. И однажды этот выродок чуть не заставил Риччи отыметь свою суку во время течки. Не знаю, каким чудом мне тогда посчастливилось не свернуть при падении шею, но Бэрк наконец-то меня увидел. Что было потом, думаю, вы и так понимаете…
Элис не знала какому святому обязана тем, что сдержалась и не заорала. Впившись ледяными пальцами в ноющие виски, Эл молча уставилась в экран.
– Вы можете описать ещё какие-либо действия, совершаемые Кеннетом Бэрком по отношению к другим студентам?
– А вы можете поднять свою задницу и прочитать мои прошлые показания? – Произнесённая абсолютно пустым голосом хамская фраза ужасала.– А впрочем, какая разница. Что же… Особое место у директора занимала система
