Разрушенные - Кристи Бромберг
— Кажется, я всегда знал, что ты значила для меня гораздо больше… но я понял, что влюбился в тебя, в тот вечер на благотворительном мероприятии «Дети сейчас»… ты стояла в саду и подталкивала меня пойти на риск… — его голос срывается от волнения, вызванного воспоминаниями о той ночи.
— А потом у нас был секс на Сексе, — добавляю я со смехом, а из глубины его горла доносится чертовски сексуальный стон.
— Черт, Рай, лестницы, капоты и сахарная вата — я никогда не смогу избежать мыслей о тебе, — протяжно говорит он.
— Это был мой план с самого начала, — поддразниваю я с ухмылкой.
— Неужели? Все это время ты играла со мной?
— Ага, — говорю я. — Но ненавидишь игру, а не игрока, верно? — смеюсь я. — Добро пожаловать в высшую лигу, Ас. — Фраза срывается с моего языка в мгновение ока, и мой сарказм вознаграждается улыбкой, которую я так люблю, широко расплывающейся по его губам. Он качает головой, наклоняется, дразня мои губы своими, и удивляет меня, углубляя поцелуй. Его язык искушает и дразнит, желание скручивается в спираль, сжимая каждый мускул к югу от моей талии, прежде чем он отстраняется.
— Видишь, — шепчет он, — за это я тебя и люблю. Дело не в больших жестах, которые ты делаешь, а в миллионах гребаных мелочей, о которых ты даже не подозреваешь. Ты заставляешь меня смеяться, потому что знаешь, что мне неудобно говорить о подобном дерьме и трудно к такому привыкнуть. Что заставляешь меня увидеть мир в другом свете, где мороженое подают на завтрак, а блины на ужин. — Он качает головой и на мгновение опускает взгляд.
— И я люблю тебя за это, — говорю я ему. — Потому что независимо от того, насколько тебе неуютно выражать свои мысли, ты знаешь, что мне нужно их услышать, и ты пытаешься… черт, сегодня в парке ты просто ошарашил меня. Это было… ты… совершенство.
— Я далек от совершенства, Рай, — говорит он с самоуничижительным смехом.
Дотрагиваюсь до него, провожу рукой по его подбородку.
— Ты мое совершенство, Колтон.
Он нежно мне улыбается, внезапно его глаза становятся такими напряженными и серьезными.
— Нет, не думаю, что ты понимаешь, Рай, и я не знаю, как еще это сказать… — он тянется и снова берет мое лицо в ладони, удерживая голову дрожащими руками, так что я встречаюсь с ним глазами. — Я хочу быть твоим гребаным клетчатым флагом, Райли. Твоим пейс-каром, который будет вести тебя сквозь тяжелые времена, твоим пит-стопом, когда тебе нужен будет перерыв, твоей линией старта и финиша, твоей чертовой победной прямой. (Прим. переводчика: пейс-кар — специальный спортивный автомобиль, который используется в случае возникновения опасных ситуаций (аварийных, погодных) на трассе во время гонки).
Его слова лишают меня дара речи, подпитывая желание, возникшее у меня с нашей первой встречи. Как бы я ни старалась побороть это чувство в ту роковую ночь, я хотела быть его. Хотела гораздо большего, чем целоваться в коридоре за кулисами. Я хотела полноценную гребаную гонку.
— Твой приз, — размышляю я с мягкой улыбкой, вспоминая разговор на следующее утро после нашего первого раза, и я знаю, что он его помнит, потому что улыбается мне в ответ.
— Нет, — шепчет он, наклоняясь вперед и прижимаясь губами к моим губам. — Ты гораздо больше, чем приз, Райли. Призы не имеют значения, когда все сказано и сделано… но ты? Ты никогда не будешь не имеющей значения. — Чувствую, как его губы изгибаются в улыбке.
— Нет, ты и я, вместе… это сделает тебя моим, — говорю я ему с улыбкой, возвращаясь к памятному моменту из нашего прошлого.
— Неплохо, — соглашается он, откидываясь назад с дьявольской ухмылкой на красивом лице. — Моя очередь, — говорит он, облизывая губы, прежде чем на них возвращается улыбка. — Чью задницу я должен надрать, прежде чем смогу заявить официально? — говорит он со смехом, его слова вызывают во мне воспоминания.
Качаю головой, улыбаясь, его пальцы пробегают по моим рукам, а глаза бросают мне вызов вспомнить мою реплику. Его прикосновение отвлекает, но я помню. Хлопаю ресницами.
— Что заявить официально, мистер Донаван? — спрашиваю я и, встретившись с ним глазами, удивляюсь его пристальному взгляду.
— Это, Райли. — Выдыхает он. — Заявить это официально, — говорит он.
Я задыхаюсь, моя рука взлетает, прикрывая рот, когда я смотрю на сверкающее обручальное кольцо. Я так рада, что сижу, потому что мир движется вокруг меня как в тумане. Все, на чем я могу сосредоточиться — это находящийся передо мной великолепный мужчина, который просит сделать мой мир полным. Мир, который я никогда и не думала, что будет для меня осуществим.
Напоминаю себе дышать, хотя все еще себе не доверяю, чтобы правильно сформулировать слова, поэтому просто смотрю на него, тело покрыто мурашками, несмотря на тепло его любви, пульсирующей во мне. В шоке смотрю на него глазами, затуманенными от слез, и слегка киваю. Не отрываю от него взгляда, потому что вижу, что этот момент значит для него так же много, как и для меня.
— Заяви об этом официально вместе со мной, Райли, — говорит он уверенным голосом, но руки дрожат. Мне нравится, что он нервничает, что я так много для него значу, что он боится, как бы я не ответила «нет».
— Однажды я сказал тебе, что если не смогу произнести эти слова, то сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать тебе, как я к тебе отношусь. Ну а теперь я могу сказать те слова, детка. Ты показала мне, как. Я люблю тебя. — Он смотрит мне в глаза, но я не могу отвести взгляд от его застенчивой улыбки, которая владеет моим сердцем. — Я люблю тебя такой, какая ты есть, и такой, каким ты делаешь меня. Мне нравится, что твоя искра остановила движущееся пятно. Что ты хочешь обгонять вместе со мной. Что мне больше
