И солнце взойдет. Он - Варвара Оськина
Увы, но эффекта от встречи с Энтони хватило на пятьдесят два часа, семнадцать минут и десять секунд. Ровно столько длилась, кажется, уже бесконечная смена, и вот теперь внутренний двигатель заглох окончательно. Рене прислонилась лбом к прохладному шкафу и постаралась вернуть контроль над собственным зрением. Главное, не закрывать глаза, потому что если она это сделает, то уснёт прямо стоя. Или умрёт. Или сойдёт с ума, а затем пойдёт с диким гоготом выдирать капельницы из пациентов. Боже… Рене осторожно наклонилась, уставшими пальцами помассировала ноющие икры и всё-таки застонала. От перенапряжения захотелось кричать или расплакаться, но она заставила себя выпрямиться. Ещё немного, а дальше тёмный кабинет, знакомый узкий диван и хотя бы полчаса сна. А если вдруг повезет, то целый час. Дежурная сестра разбудит, если что-то случится. А в том, что ночь пройдет беспокойно Рене не сомневалась. В последние дни из-за дурацкой погоды было слишком много аварий.
Вертолёт кружил над больницей круглыми сутками, и гул его двигателя вызывал у всего персонала мигрень. Поэтому Рене торчала в больнице. В короткие перерывы между вызовами она бездумно смотрела из пыльных окон на психозы стихии и как-то не верила в приближавшееся Рождество. Казалось, оно где-то там, ещё через месяц, а может, полгода. Но до отъезда в Квебек оставалось два дня, а значит, праздник действительно скоро.
Держась за стены, Рене добрела до кабинета Энтони и тяжело опёрлась на деревянный откос. Из-за немного трясущихся пальцев вставить ключ во вредный замок удалось лишь с третьей попытки, но тут заедавшая ручка вдруг поддалась, дверь распахнулась, и в лицо ударил гул музыки. Что… Сердце на мгновение дрогнуло, и она попыталась прислушаться, но сквозь хрип колонок смогла разобрать лишь слово «монстр». Тони? Он вернулся? Алан говорил, что его выпустят накануне дурацких слушаний… Но зачем ему ехать в больницу? Рене не ждала. Даже не смела надеяться после сумбура их встречи увидеть его где-нибудь вне зала для заседаний. И тем неправдоподобнее звучала мысль, что Тони приехал ради неё. Что он тоже… соскучился? Хотел поговорить? Провести вместе последние пару часов? Сердце неистово заколотилось. Мечтать глупо, но уставшая Рене уже не могла остановиться.
«Монстр… Монстр. Я превращаюсь в монстра», – вещал кто-то на весь кабинет по гитарный ритм. И в предвкушении, затаив дыхание, Рене шагнула внутрь родного уже кабинета, чтобы тут же ошарашенно замереть.
Ланга здесь не было. Но по всему полу захламлённого кабинета стояли коробки, которые неряшливо набили журналами, неведомыми мелочами и даже одеждой. Взгляд Рене скользнул по торчавшей из картонного нутра чёрной куртке, потом перебрался на нечто пёстрое, и в мозгу неожиданно вспыхнуло: «Тони!» Это были вещи Энтони, которые какого-то чёрта лежали не на своих местах, а в коробках. Словно… словно их хотели выбросить? Рене подняла голову и гневно уставилась на человека, что вольготно раскинулся в большом кожаном кресле. Дюссо улыбнулся, отсалютовал чашкой с эмблемой больницы, а потом метко отправил ту в одну из коробок. Раздался звон.
– Что здесь происходит? – холодно спросила Рене, чью усталость смело волной раздражения.
Она стремительно прошла через весь кабинет и замерла напротив рассматривавшего очередной эспандер хирурга. Но ублюдок даже не поднял взгляд, лишь вновь ухмыльнулся и запустил предмет в импровизированную корзину. Похоже, он уже считал себя здесь хозяином. Да неужели! Значит, гадёныш всерьёз облюбовал себе место главы? Внутри заклокотала жгучая несправедливость, и Рене не выдержала.
– Отвечай! Какого дьявола ты выбрасываешь вещи?!
– Потому что мне они не нужны, – пожал плечами Дюссо и потянулся за новым эспандером, но Рене ловко выбила тот из рук.
Сейчас она не думала ни о последствиях, ни о приличиях. Перед глазами замельтешили цветные точки, стоило склониться вперед и впиться короткими ногтями в столешницу.
– Мешают тебе? А по какому праву?
– По какому праву, – повторила Рене и вдруг поняла, что голос дрожит. Точно так же, как тряслись сейчас руки, но уже не от усталости, а самого настоящего бешенства. – По какому праву ты находишься в его кабинете? По какому праву смеешь трогать его вещи? По какому праву сидишь за его столом, будто ты – это он!
Дюссо поднял насмешливо бровь и промолчал.
– Отвечай, тварь ты неблагодарная!
– Потому что ты зря думаешь, будто наш милый Ланг вернётся.
– Как это понимать? – процедила Рене. – Стал главным врачом? А может, сразу министром здравоохранения? Знай, не тебе решать! Доктор Энгтан…
Фраза оборвалась на полуслове, потому что Дюссо вдруг резко поднялся и вплотную приблизил физиономию к её лицу. Почти коснулся лба, отчего в воздухе затрещало такое злорадство, что Рене попробовала отшатнуться. Но тщетно. С ужасом она вдруг ощутила, как в локти вцепились жёсткие пальцы. Они держали удивительно крепко, не давая пошевелиться, пока внутри растекалась беспомощность. И увидев в её взгляде панику, Дюссо растянул губы в мерзкой улыбке, а потом холодно прошипел:
– Доктор Энгтан сделает так, как будет лучше для целой больницы. И если во имя спокойствия придется пожертвовать Лангом, то так тому и быть.
– Она не сделает этого, – процедила Рене и попробовала вырваться. Но пальцы сомкнулись сильнее, отчего закололо предплечья. – Отпусти меня!
– Заседание в Квебеке уже послезавтра. А скажи-ка мне, где Ланг сейчас?
– Доктор Фюрст сказал, что его отпустят на время слушаний…
– Что его,может быть,отпустят, – уточнил Дюссо и кивнул куда-то в сторону. – Бумаги для слушаний все ещё здесь, доктор Энгтан не подписывала ни одного судебного решения, а в Квебеке его не ждут. Я узнавал. Время вышло, крошка. Догадываешься, чем это пахнет?
Он сделал вид, что принюхался, а Рене вдруг почувствовала, как по спине пробежали мурашки. И, видимо, ужас от осознания отразился на её лице, потому что Дюссо неожиданно рассмеялся.
– Вот ведь какая умница, – ласково проворковал он, а Рене едва не стошнило. – Поняла.
Шрам отчаянно заныл, прорезав болью прямо до левой ключицы, а потом вовсе будто порвал заново кожу, стоило Дюссо чуть приблизиться и коснуться щеки теплым дыханием.
– Знаешь, я тут понял недавно, что ты такой же переходящий приз, как это кресло, кабинет или вид из окна. Я даже не рассчитывал на такое приятное и удобное дополнение, но теперь просто в восторге.
– Если полагаешь, будто я стану с тобой работать и дальше, то ошибаешься. – выплюнула Рене и попробовала вырваться, однако Дюссо держал крепко. Чёрт! – Думаешь, я не знаю, кто его подставил? Кто годами выписывал лекарства, кто намеренно подсадил на них, а потом подделал экспертизу? Кто, в конце концов, мелочно украл статью и попытался
