Отблеск миражей в твоих глазах - De Ojos Verdes
Танцуем под лирическую мелодию, так и остаюсь лежать на его груди.
Кто бы мог подумать, что мы вот с этим красавчиком станем друг для друга важнее всего на свете…
Возвращаемся в кабинку, держась за руки. Недоразлучница кривится и подсаживается ближе, без зазрений совести продолжая свои поползновения. Я вижу, как раздражаются многие из присутствующих, кто-то даже делает ей замечание.
— Извини, в следующий раз её не будет, — рядом садится Марк. — Не загоняйся, ладно?
— Всё в порядке. Не будет её, но будет кто-нибудь еще. Я справлюсь. И не загоняюсь, не лошадь же, — улыбаюсь ему приветливо.
Он прилетел вчера утром и организовал сегодняшнюю встречу, как только узнал, что мы тоже приезжаем.
С Зарой я иногда переписываюсь, налаживаем связь постепенно. Надеюсь, подружимся, ведь наши мужчины очень близки.
— Вот и молоток, Люська, — шутливо ерошит мне волосы и по-братски слегка приобнимает.
Таривердиев наигранно бычится и сгребает меня в охапку, ворча что-то под нос. Даже если у него до сих пор срабатывают триггеры, реакция намного проще. Наверное, что-то остаточное, которое растворится со временем. К счастью, Марк тоже это осознает, поэтому лишь хохочет в ответ и бьет друга кулаком в плечо.
Вскоре мы уезжаем. Еще в такси Барс не удерживается и то гладит мою коленку, то вжимается пальцами в бедро под плотной тканью. Опускает голову к моей оголенной шее, дышит тяжело, кончиком языка дразнит чувствительную кожу под ухом.
Нервно сглатываю и стараюсь не выдавать себя лишними телодвижениями. Всматриваюсь в зеркало заднего обзора и радуюсь, что водитель не замечает нас. Мы не делаем ничего явного или распутного, но я всё равно дико смущаюсь.
Едва переступаем порог, находим друг друга губами — и баста. Больше ничего не сдерживает. Фонтанируем непереносимой нуждой, обличенной в страсть.
Дверь с грохотом захлопывается от небрежного толчка ногой. Моя сумочка падает на пол с громким стуком.
Обвиваю мощную шею и принимаю напористую ласку. Для человека, который никогда не целовался, Таривердиев… непозволительно хорош. Ибо его поцелуи заставляют ноги подкашиваться уже через минуту.
Как наэлектризованные частички, лихорадочно отскакиваем от стены к стене, бьемся, направляясь к спальне.
Не отрывая своего рта от меня, Барс расстегивает пуговицы платья и позволяет ему упасть вниз. Получив доступ к моему телу, моментально облапывает, а после толкает на кровать. Срывает с себя поло, стягивает всё ниже пояса, стремительно обнажаясь. Я наблюдаю за ним сквозь полуопущенные веки, пока сердце таранит грудную клетку, а низ живота наливается, покалывая от желания. Единственное, на что меня хватает, это высвободиться из туфель.
Таривердиев возобновляет мое раздевание. Цепляет трусы с колготками и махом снимает их. Приподнимаюсь, чтобы помочь избавить меня от лифчика.
И вот, когда мы полностью наги и Барс нависает сверху, упираясь руками в матрас по обе стороны от моей головы… замираем вдруг.
В нас так много эмоций, что воздух разрывается от накала.
Всё иначе теперь, когда признания озвучены, души нараспашку и нет никаких преград — ни физических, ни ментальных.
Голая вседозволенность. Она. Чистоганом, как говорит Таривердиев.
И я… внезапно отваживаюсь.
Сталкиваю Барса на постель, он поддается из-за эффекта неожиданности, молниеносно перебираюсь на него, будто завоеватель-победоносец, и шепчу, склоняясь к изогнутым в немой насмешке губам:
— Я сама.
Вздрагиваем одновременно.
Фраза-катализатор. Фраза-пусковой крючок.
Между произнесенной впервые и произнесенной сегодня — ровно три года.
Локация, поза, мы — всё то же.
Посыл — совершенно иной.
В жгучих глазах вспыхивает огонь предвкушения, Таривердиев уже догадывается, на что я решилась. С чувственной улыбкой откидывается назад, всем своим расслабленным видом демонстрируя, что вручает мне карт-бланш.
Неспешно опускаюсь легкими поцелуями от подбородка к разработанным мышцам торса. Отклик его тела отзывается во мне карамельной патокой. Сладкой тягучей волной заволакивает мои внутренности.
Веду губами по бороздкам между кубиками пресса. Следом мягко царапаю кожу ногтями, расчерчивая себе путь к паху. Туда, где меня… очень ждут.
Эстетика зашкаливает. Барс идеален каждым миллиметром. И я, впервые находясь в такой близи к его члену, на пару секунд зависаю, рассматривая причудливые переплетенья вен.
Оплетаю ствол ладонями, на мгновенье прикрываю веки, ощущая невозможную бархатистость плоти. Выдыхаю дрожь. Распахиваю глаза и смотрю в лицо Таривердиева. Жаркие перекаты проносятся по позвоночнику и оседают в районе поясницы, откуда тугими импульсами бьют в живот. От мужского взгляда между ног становится безбожно горячо — прямой, темный, гипнотизирующий. И под его воздействием я наконец-то приникаю к нежной головке.
Низкий стон Барса распарывает тишину. Рокот пронзает меня разрядами.
Эта сжигающая визуальная нить между нами — ту мач. Я опускаю ресницы.
Начинаю двигаться, помогая себе руками. Стараюсь дышать ровно, плавно вдыхая и выдыхая носом. А на самом деле — кроет волнением. На языке — его вкус. Мелькает мысль, а Таривердиева тоже кромсает, когда пробует меня? Будоражит, скручивает, топит каким-то другим видом эйфории?..
Ласкаю неспешно, приноровившись немного. Наслаждение любимого человека — запредельно. Проваливаюсь в эти ощущения…
Поэтому, когда Барс выдергивает меня из сенсуального морока, подтягивая наверх, теряюсь от неожиданности. Он целует… дико. Приканчивает остатки моего разума, действуя жадно, властно, на грани грубости. Окунает в кромешную одержимость. Пленяет, забирает меня себе. А я и рада — быть его.
— Распусти волосы, — доносится через ватный ворох в ушах.
Только сейчас соображаю, что копошится в хвосте и не может с ним справиться. Заторможенно цепляю хитрый узел и раскручиваю, пуская водопадом по спине, затем снимаю и отбрасываю серьги на комод. Тут же длинные пальцы Таривердиева путаются в прядях, устремляются к моей голове и зарываются в корни. Балдею от простых манипуляций.
Широкие ладони постепенно стекают вниз, проходясь по шее, плечам, ключицам…
— Давай, родная… — сжимает талию, направляя меня.
Послушно приподнимаюсь и… стыкуюсь с ним, неторопливо вбирая в себя пульсирующую твердость.
— Да-а-а… — удовольствие от пылкого восклицания рассыпается жгучими бусинами по натянутым сантиметрам между нами. — Охуенная моя…
Он подначивает, совершая первый затяжной толчок.
Выгибаюсь дугой, откидываясь назад. Упираюсь в матрас руками. Кончики волос касаются мужских ног. Пластично двигаю тазом, высекая искры.
Тогда я готова была содрать себе кожу от боли, сейчас — от кайфа.
Барс сминает чувствительные полушария, умело задевает соски, увеличивает градус огня во мне.
Мое дыхание рвется всё сильнее и сильнее с каждой последующей фрикцией. Я чувствую эту близость несравненно остро и ярко, словно пламенем обдает тело. Пробуждается вулкан. И грядет сметающий выплеск.
Когда понимаю, что до пика совсем чуть-чуть… меняю положение, подаваясь вперед. Ладони касаются груди Таривердиева, пальцы покалывает от напряжения. Глазами встречаемся, будто
