Отблеск миражей в твоих глазах - De Ojos Verdes
Тут же цепляется взглядом за черное платье-пиджак. То самое.
— Это платье Кети, в шкафу висело. Я не удержалась.
— Повторишь образ? — темная густая бровь дугой налетает на лоб, губы растягиваются в провокационной усмешке.
— Однозначно, — с напускной дерзостью задираю подбородок и спешно улепетываю, спасаясь от вероломных посягательств, когда он бросается в мою сторону.
Где-то в половину одиннадцатого вызываем такси и выходим.
Я действительно повторяю образ: платье, роскошные туфли на шпильке, низкий хвост с прямым пробором, широкие серьги-кольца и акцент на губы — матовый красный.
Барс в потертых джинсах, бежевых топсайдерах и белом поло. Стиляга, как обычно. Иногда меня бесит, что он не просто идеален внешне, но еще и имеет отменный вкус. Не придраться. Зато засмотреться — это пожалуйста.
В караоке, где нас уже ждут, этим занимается почти каждая вторая девчонка — засматривается на моего пушистого! Он держит меня за руку и через зал ведет к нужной кабинке, а я еле сдерживаюсь, чтобы не показывать язык наглым самкам.
Знакомство с друзьями протекает гладко. Я бы сказала, отлично, если бы… в компании не находились и посторонние персонажи… женского пола. Некоторые парни были со своими девушками, это здорово. Но у этих девушек были подружки… а у подружек — еще подружки. Которые беззастенчиво разглядывали и Таривердиева, и меня.
Стараясь не обращать внимания на липкие неприятные взгляды, я общаюсь только с теми, кто мне нравится.
— Как тебе наш долбанариум? — спрашивает шепотом Барс спустя час.
— Чувствую себя его частью, — признаюсь с улыбкой. — Я же чеканушка…
Бессовестно хохочет, локтевым сгибом прижимая мою шею к своему плечу.
Он пьет мало. Я тоже делаю всего пару глотков вина. Освоившись среди новых людей, наконец-то вытаскиваю его на танцпол. Не скажу, что мой муж любитель подрыгаться под музыку — делает это вяло и снисходительно, зато с восхищенным блеском в жгучих глазах смотрит, как я извиваюсь рядом. Мы с рыжулей с энтузиазмом повторяли движения из клипов с самого детства, ну и плюс — пластичность, развитая во мне секцией гимнастики, поэтому танцую я неплохо. А под таким щекочущим нервы прицелом вообще в раж вхожу.
Так увлекаюсь, что на адреналине выскакиваю на сцену, чтобы спеть. Затягиваю слова песни «Никуда не денешься», не прерывая зрительного контакта с Таривердиевым:
— Никуда не денешься, влюбишься и женишься… Всё равно ты будешь мой! — они словно пророческие, и мы таинственно улыбаемся друг другу, храня свой секрет.
Я реально отрываюсь. Впервые. Свободно. Под надежным контролем. Меня таскают эмоции. Чувствую себя невесомой. Ну просто пушинкой.
Время давно перевалило за полночь, а мы продолжаем веселиться.
Мне нравятся ребята. Они разномастные до безумия, но такие гармоничные, когда контактируют… Не помню, когда в последний раз столько смеялась. И смеялась ли я когда-нибудь столько?
Была ли… такой… живой и по возрасту беспечной?..
— Чо, реально на тебе женат? Он? — сочится желчью голос одной из девочек, когда мальчики отходят к столу, за которым обнаруживают знакомых.
Поворачиваю голову к ней.
Классная работа косметологов — ни к чему не прицепиться: губы, носик, скулы… Такая симпатичная… и такая гнилая. Эх.
Равнодушно киваю.
Я же дамочка «проработанная», меня этим «чо» не пронять. Не ведусь на её подначку, а она активно утраивает силы, громко шушукаясь с подругами, после чего торжественно провозглашает:
— Ничо. Не стена — подвинешься.
Фу, как пошло. Ушам не верю. Всегда казалось, что эту фразу в жизни никто не использует…
Я коротко усмехаюсь и жму плечами:
— Вперед, бульдозер.
И под изумленные взгляды остальных девчонок наблюдаю, как блондинистая красотка, моментально бросившаяся в бой, приближается к парням, виляя сочными бедрами.
Секундой спустя девушка отводит Барса от мужской компании и ведет на несколько шагов в сторону…
Отворачиваюсь от этого зрелища.
Третий глоток вина, который неспешно совершаю, оказывается для меня лишним…
59. Лус
На языке образуется неприятная горечь, все-таки я не профи в распитии горячительных напитков.
Девчонки, которые остались за столиком, очумело таращатся то на меня, то на жрицу-разлучницу.
А мне смешно.
— Вам что-нибудь принести? Я к бару, — вот теперь у них челюсти отпадают окончательно.
Не получаю отклика, никому ничего не надо.
Подхожу к стойке и заказываю воду. Оплачиваю и тут же откручиваю крышку, делая жадные глотки.
— Чья это сладкая жопка, — опаляет ухо шепотом.
Сзади ко мне прижимается горячее мужское тело, затем чувствую, как наглые руки стискивают сначала бедра, а следом и упомянутую «жопку». Благо, так, что никто этого не замечает.
— Поехали отсюда? Я соскучился…
— А как же они… все?
— К черту.
— Давай еще побудем…
— Шипучка… ты проверяешь меня? — несмотря на веселый смешок, я различаю напряженные нотки в его голосе.
Разворачиваюсь лицом к нему и заглядываю в глаза:
— Барс, ты дурак?
— Вот и хорошо, — белозубая улыбка ширится моментально, — я тебе свой суверенитет подогнал на единоличное пользование, сечешь? Меня не интересуют другие, — возвращает мою же фразу и мягко щелкает по носу.
— Да-да, я помню: целовал только меня, живешь со мной, орально удовлетворяешь только меня…
— В отличие от тебя, ага, — черная бровь взметается в пассивно-агрессивном намеке на ответную милость в виде минета.
Прячусь у него на груди и блаженно вздыхаю, когда он обнимает нежно. Таривердиев никогда об этом не заговаривает прямо, но знаю, что ждет, когда я решусь.
— Что тебе сказала блондинка? — бубню тихо.
— Меня больше интересует, что она сказала тебе?
— Что сдвинуть жену не проблема.
— А ты?
— А я умная. Я пошла за водичкой и предоставила мужу разбираться с ней.
Смеется, вибрирует весь.
— Барс, послушай. Я никогда не опущусь до примитивных проверок и прочей ереси. Когда сказала, что доверяю тебе безгранично, я не преувеличивала. У меня нет причин в тебе сомневаться. Лгать не буду, адски сложно видеть, как они на тебя реагируют… Но толку от моей ревности? Я должна привыкать к тому, что женщины всегда будут баловать тебя вниманием. Отстреливать их запрещает закон. Заводить истерики по каждому случаю — запрещает моя гордость. Я тебя люблю… и я тебе доверяю — просто помни об этом всегда.
— Бедово-медовая моя девочка, — губами касается лба, и по венам растекается нега от обращения и жеста. — Как ты меня там называла?.. Демисексуал. Вот. Диагноз поставила — теперь лечи. Потому что я от тебя без ума.
Скоп прожорливых мурах атакует меня с головы до пят.
— Пойдем потанцуем? Еще чуть-чуть побудем здесь? Мне нравятся ребята.
— Только чуть-чуть, — соглашается и сильнее вдавливает в себя, чтобы
