Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
— Ваньнин?.. — Мо Жань мягко обхватил его за плечи, а затем помог принять лекарство. Еще несколько минут Чу просто тяжело дышал и не мог ни на чем сфокусироваться. Пепельно-бледное лицо и расширенные в ужасе глаза выдавали состояние шока. Его восприятие сейчас напоминало бушующий вихрь, в котором проносились мысли одна страшнее другой — а сам он, казалось, был пропитан запахом крови и больничного спирта.
В каком-то недоумении он покосился на свои ноги — и тихо вскрикнул, осознав, что подошвы белых кроссовок запятнаны кровью. В следующую секунду горло перехватило от рвущихся рыданий.
— Тихо… Ваньнин, успокойся… — Вэйюй принялся мягко подталкивать мужчину в сторону выхода, стараясь делать это как можно осторожнее.
— Мо Жань, он звонил мне… ты понимаешь? Ему нужна была моя помощь… — тихо прошептал Чу Ваньнин. Тело его совершенно перестало слушаться: ноги, казалось, стали деревянными и едва передвигались.
— Ты не знаешь, кто именно звонил тебе с его телефона, — резонно заметил Мо Жань. — И ты не мог знать, что произойдет нечто подобное. Никто не знал.
— Я должен был ответить, — упрямо повторил Ваньнин, качая головой. Он яростно отер лицо рукавом куртки, запозладо чувствуя, что застежкой расцарапал щеку — но боль почему-то практически не ощущалась.
— Хватит, — Мо Жань впился в его руки, останавливая Чу, а затем склонился к нему, зло щурясь. — Если кто и виноват в случившемся, так это он сам.
— Мо Жань!..
— Когда начались первые угрозы от Жуфэн?
— Ты совсем идиот?! — Ваньнин все еще чувствовал, как глаза щиплет от слез, но внезапный вопрос Вэйюя разозлил его так сильно, что он едва не извергал пламя.
— Ты не хочешь отвечать потому что сам об этом думал, правда? — Мо Жань усмехнулся. — Готов поспорить, угрозы начались в то же время, когда Ши Минцзин перешел в нашу группу…
— Заткнись!.. — перед глазами Ваньнина заплясали темные пятна. Он едва мог дышать. Каждое слово Мо Жаня наносило удар в самое сердце.
«Почему… почему он говорит все это?..»
— Я прав, — Вэйюй продолжал цепляться в руки Ваньнина, не давая тому отстраниться. — Ты сам это знаешь. У него был доступ к твоему дому, к твоим вещам. Он мог следить за тобой, и при этом ты продолжал доверять ему — потому что сочувствовал. Потому что думал, что он твой друг… Друг, который пропал, а затем внезапно объявился вместе с угрозами из картели.
Чу Ваньнин внезапно вырвал руку из хватки Мо Жаня и со всей силы ударил парня в челюсть. Тот тихо выругался, прикрывая глаза и наконец отступая в сторону.
— Ты… не смеешь так говорить о нем, Вэйюй! Ты не знаешь, через что он прошел! — Ваньнин сцепил зубы, но его взгляд помимо его собственного желания впился в место, куда пришелся удар — скула Мо Жаня быстро краснела, а затем начала приобретать бледно-синюшный оттенок.
— Я не знаю этого, — Мо Жань хмуро уставился на Ваньнина. — Но я не позволю ему одурачить тебя даже если ты изобьешь меня до полусмерти. Я давно замечал за ним определенные странности — но, когда ты сегодня рассказал мне про то, что он был с тобой в Жуфэн, у меня больше не осталось сомнений.
— Мо Жань… — Ваньнин вдруг совсем поник. — Если даже Ши Мэй может меня предать… я не знаю, кому еще могу верить. Мы с ним… очень похожи.
— Я бы так не сказал, — Вэйюй покачал головой, меряя Чу задумчивым взглядом, а затем, немного помолчав, добавил. — Едем ко мне. Чуть позже я отвезу тебя в больницу к нему, если захочешь. Но я не оставлю тебя одного после всего что произошло.
— Хорошо, — Ваньнин кивнул, чувствуя вину за то, что ударил парня. В который раз. Он и сам не понимал, почему никогда не мог сохранять спокойствие с Вэйюем. Его чертовы рефлексы работали раньше чем он включал голову.
Он и сам осознавал, что Мо Жань, возможно, имел право сомневаться в Ши Минцзине — он ведь не знал, что Чу пережил с ним, и понятия не имел, что балетмейстер все это время изо всех сил стремился защитить Ши Мэя, оградить от своих проблем насколько это было возможно. Если это было возможно вообще — учитывая тот факт, что одна из крупнейших картелей их страны продолжала ломать им жизни. Даже спустя столько времени…
И в то же время Мо Жань был прав в одном: Чу действительно никогда не позволял себе усомниться в Ши Мэе. То, что юноше можно верить, было для него несокрушимой истиной — и, все же, даже если Вэйюй был прав… разве мог бы он поверить, что Ши Мэй поступил бы с ним подобным образом без каких-либо весомых причин?
С другой стороны, Ваньнин всегда думал, что Мо Жань и Ши Мэй были друзьями — и, как бы там ни было, он ведь даже временами испытывал колючую ревность наблюдая за их отношениями.
Что именно Мо Жаню было известно о Ши Мэе такого, о чем не знал сам Чу Ваньнин?..
Спустя несколько часов ожидания и бесплодных попыток Мо Жаня уговорить Ваньнина лечь спать, они оба оказались не в силах ехать в больницу и потому просто продолжали молча сидеть друг напротив друга. Шел третий час ночи. Мо Жань прислонил к лицу компресс из холодного льда, пытаясь сделать свежий синяк менее заметным. Чу Ваньнину же было слишком неловко, чтобы начинать разговор, хоть в голове и вертелись тысячи вопросов. К тому же, он все еще чувствовал вину за то, что в который раз распустил руки и навредил своему бывшему ученику — а потому мужчина сознательно решил сосредоточиться на том, что могло бы отвлечь его от бесполезных терзаний.
Все, что угодно — лишь бы не думать о том, что Ши Мэй мог не пострадать, ответь он тогда на звонок.
Он написал Хуайцзую, что Ши Мэй, скорее всего, не будет участвовать в постановке, и коротко объяснил суть произошедшего — стараясь не вдаваться в подробности.
Затем отправил запрос в пансионат, где находилась мать Ши Минцзина — понимая, что ночью едва ли ему пришлют какой-либо ответ.
