Кэти Хикман - Гарем
Оба не могли отвести глаз от раскинувшегося на противоположном, европейском, берегу сверкающего города.
— Наш Стамбул прекрасен и зимой, тебе не кажется? — спросил тихо Мехмед.
— О да, — ответила она.
Оба помолчали.
— Я вижу, вы с Милошем поладили. — Глаза его были прикованы к руке, гладившей мягкую шерстку кота.
— Его так зовут?
И снова долгая пауза.
— Мы в Англии говорим, что когда двое молчат, это значит, кто-то ступает по их будущим могилам, — тихо сказала Элизабет. — У нас есть такая примета.
— Ты суеверна?
— Нет… хотя, наверное, да, суеверна. Мехмед, нынешний день был таким необычным для меня, — попыталась объяснить девушка. — Совершенно не похожим на другие. А теперь еще вот это…
Она замолчала, поскольку внезапно ей пришла в голову мысль о том, сколько женщин могло побывать здесь прежде нее, в этом нарядном доме, который своим интимным уютом казался буквально созданным для сцен обольщения.
— Ты сказала «теперь»?
Элизабет смутилась и неловко произнесла:
— Этот вечер мне кажется самым странным из всего, что случилось нынче.
И, будто прочтя ее мысли, Мехмед вдруг сказал:
— Ты не об этом хотела заговорить. По-моему, ты собиралась спросить у меня о чем-то?
— Ты прав. Я действительно хотела задать тебе вопрос.
Она не могла не вспомнить о том, насколько невозможно было задавать вопросы Мариусу. Вернее, получать на них ответы.
Мехмед привлек ее к себе, стал целовать шею.
— Я хотела спросить о том, сколько женщин ты приглашал до меня в этот дом. — Услышав свои слова, она даже слегка поразилась собственной смелости, но продолжила: — Но не уверена в том, что хочу услышать ответ на него.
— Должен признаться, что до тебя тут побывала всего одна женщина, — спокойно ответил Мехмед.
Он протянул руку и распустил ее волосы, они темной волной упали девушке на плечи.
— Это было недавно?
— Нет. В далеком прошлом.
И, нагнувшись, стал снимать с нее туфли.
— Ты хочешь сказать, что между вами все кончено?
— Да, любовное увлечение миновало, если ты спрашиваешь об этом. — Тут он улыбнулся. — Она вышла замуж, но мы и теперь с ней большие друзья.
— Понимаю, — неуверенно протянула Элизабет, хотя попытка представить «большими друзьями» их с Мариусом оказалась безнадежно тщетной.
— Ты говоришь так, будто это тебя удивляет.
— Нет.
Опустив глаза, она смотрела, как его пальцы расстегивают пуговки на ее блузке. Осторожно сняв вещицу, Мехмед бросил поверх подушек соболью накидку.
— Мы становимся большими друзьями? — улыбнулась она и тихо легла, следя за тем, как он принялся раздеваться.
«Но чувство мое к нему гораздо больше, чем просто дружеское. Что же я испытываю к этому человеку? Любовь?» — с внезапным страхом подумала она.
— Элизабет, почему ты думаешь о конце, когда мы с тобой в самом начале? — Он склонился над ней, целуя ее плечи. — Давай попробуем стать любовниками, ты не возражаешь?
Элизабет счастливо улыбнулась, приподнялась и обняла его. Когда она вглядывалась в его лицо, ей подумалось, что, в конце концов, счастье не такая уж сложная и недостижимая вещь. И, пораженная этой мыслью, она прошептала:
— Давай станем любовниками.
Глава 35
Стамбул, нынешние дни
Наконец Элизабет дождалась так долго откладывавшейся аудиенции у дирекции дворца-музея, на которой ей должны были дать ответ на ее запрос о разрешении работы в дворцовых архивах. Она доехала до дворца Топкапы, прошла в третий внутренний дворик, оказавшись у дверей в приемную директора музея, остановилась и стала ожидать разрешения войти.
— Элизабет Стейвли?
На пороге кабинета появился мужчина в аккуратном коричневом костюме и белой рубашке.
— Да, это я.
— Позвольте представиться. Ара Мэтин, один из помощников директора. Прошу вас, входите.
Элизабет вошла в кабинет следом за ним.
— Садитесь, — предложил он и указал на стоявший у рабочего стола стул для посетителей. — Насколько мне известно, вы запрашивали разрешение на проведение поисков в наших архивах?
— Да, запрашивала.
Элизабет увидела, что разложенные на столе помощника бумаги имеют к ней отношение: заполненный ее рукой бланк заявления, рекомендательное письмо от ее руководительницы доктора Эйлис.
— В заявлении указано, что вас интересуют данные об английской миссии тысяча пятьсот девяносто девятого года, во времена правления султана Мехмеда Третьего. — Помощник директора пробежал глазами бумаги, находившиеся перед ним. — Кроме того, вы хотели взглянуть на музыкальный инструмент, доставленный султану в качестве дара от британских торговых чиновников.
— Да, это тоже так.
— И какова цель вашей работы с этими данными?
Взгляд из-под очков был доброжелательным.
— Научные исследования, выполняемые мной в порядке соискания ученой степени, требовали ознакомления с этими материалами.
— Материалами об английской торговой миссии? — уточнил чиновник.
— Да, о ней.
«Почему я чувствую себя так, будто пытаюсь надуть его?»
Элизабет смущенно заерзала на стуле, ей вспомнился совет, данный когда-то ее оксфордской руководительницей: главное сунуть ногу в дверь, чтобы ее не захлопнули перед твоим носом. Если не знаешь, с чем надо работать в архивах, называй тему, материалы по которой в них наверняка есть.
— Тема вашей научной работы представляется мне серьезной. Надеюсь, вас ждет успешное ее завершение.
— Я тоже надеюсь, — ответила любезностью на любезность Элизабет, лихорадочно пытаясь придумать продолжение разговора. — Благодарю вас за то, что уделили мне время.
— Здесь сказано, что через несколько дней вы намерены покинуть Стамбул?
— Я собираюсь поехать домой на Рождество.
— В таком случае мы ускорим прохождение вашего заявления, — улыбнулся чиновник. — Тем более что оно не является первым вашим обращением к нам. Прежде вы интересовались данными о…
Он склонился над бумагами.
— Меня интересовали сведения о некоей английской подданной по имени Селия Лампри, — объяснила Элизабет. — Насколько мне известно, она была в числе невольниц, принадлежавших султану Мехмеду Третьему, и проживала в его гареме примерно в то самое время, когда в Стамбуле находилась вышеупомянутая английская миссия.
— Но вы не получили затребованных данных?
— Нет.
— Должен сказать, в этом нет ничего удивительного. Кроме сведений об особах исключительной важности — например, матери султана, или одной из влиятельных наложниц, или, к примеру, облеченных властью служительниц при дворце, — никакой информации о насельницах гаремов не сохранялось. Практически неизвестными остались даже их имена, кроме тех, под которыми их регистрировали в книгах. Молодая женщина, относительно которой вы посылали запрос, под указанным в нем именем не была упомянута ни в каких источниках. Вполне возможно, что ей было дано одно из местных имен еще до прибытия во дворец. Вы это могли предполагать, не так ли? — Он снова взглянул на Элизабет, покачал головой. — И почему западных ученых так интересуют гаремы прежних времен? — чуть слышно пробурчал он себе под нос. — Тем не менее давайте посмотрим, что мы могли бы для вас сделать.
