Необратимость - Челли Сент-Клер
— Мне так жаль, — повторяет она.
Но когда в комнате темнеет, я решаю, что, возможно, я вообще ничего не слышал.
Может, я не потерял единственное светлое пятно в своей темной, проклятой жизни.
Может быть, я не заперт в комнате неизвестно где, и не слушаю сожаления призрака.
Может быть, я мертв уже очень
долгое
время.
ГЛАВА 4
Иногда я задавался вопросом, ждала ли Сара, что меня когда-нибудь убьют, что, по словам Таннера, было лишь вопросом времени из-за моей «хронической тупости». Похоже, он был прав, и это меня бесит.
Здесь темно. Тихо.
Не знаю, почему я ожидал увидеть ангелов, если такое место и существует, то оно не предназначено для парней, как я.
Я пытаюсь пошевелить ногой, ровно настолько, чтобы проверить свое тело — если, конечно, оно у меня еще есть. Острая боль пронизывает меня от пальцев до колена и распространяется дальше. Мой стон звучит как у зомби из мультфильма про Скуби-Ду.
Подождите…
Я испытываю слишком сильную гребаную боль, чтобы быть мертвым.
Потом подо мной что-то гремит.
Цепи?
Мне это не приснилось? Я подумал, что облажался и выпил бутылку водки, но нет… Этот мудак Дольф Ларссон избил меня до полусмерти. В мою шею воткнули иглу.
Теперь я здесь.
Здесь цепи…
Дверь…
Сейчас все складывается воедино, и…
Черт.
Паника накрывает с головой, но я не могу позволить ей взять верх.
Виктимология 101: как только ты теряешь самообладание, это тут же оборачивается для тебя проблемами. Не успеешь оглянуться, как окажешься одной из тех кричащих блондинок с большими сиськами, которых убивают первыми в каждом малобюджетном фильме ужасов.
— Ты очнулся.
— Что? — Я машинально оборачиваюсь. — О, Господи. Из меня вырывается хрип. Это чертовски больно.
Все, что я могу сделать, — это лежать, тяжело дыша, что не помогает, поскольку моя грудная клетка, очевидно, была вывернута наизнанку, как футболка.
Пока я пытаюсь отдышаться, воцаряется тишина. Затем, как раз когда я решаю, что мне почудилось, я слышу снова:
— Ты… в порядке?
— О, черт возьми. Правда? Похоже, что я в порядке?
Ответа нет.
По крайней мере, у голоса — женщины, где бы она ни была, — есть чувство самосохранения. В хороший день я не очень-то разговорчив, а этот день — полная противоположность хорошему.
Это полное дерьмо.
Но мне нужно сохранять спокойствие и позволить аналитической стороне взять верх.
Сначала я оцениваю свои травмы. Несколько ребер явно сломаны, из-за чего трудно сделать полный вдох. Плечо адски болит, но, поскольку я уверен, что оно было вывихнуто в драке, подозреваю, что кто-то его вправил.
Я подумаю об этом позже. Идем дальше…
Один глаз заплыл, но я все еще вижу, так что это положительный момент. Пальцы на ногах шевелятся, что тоже хороший знак. Несмотря на ощущение, что лодыжка прошла через мясорубку, скорее всего, у меня просто растяжение.
Плохой знак: на ней кандалы. Вот для чего цепи.
И что в итоге?
Я жив. И в полной заднице.
Морщась при каждом движении, мне удается приподняться на локте. Затем я осторожно двигаюсь, пока у меня не получается спустить ноги с кровати, на которой лежу. Потея и задыхаясь, я наконец-то сажусь.
Оцениваю обстановку.
Я нахожусь в небольшом помещении с четырьмя белыми стенами с вентиляционным отверстием под потолком. Если бы не облупившаяся краска, все выглядело бы почти как в больнице. Помимо кровати, здесь есть туалет и раковина. Единственная лампочка на потолке заключена в металлическую клетку, словно кто-то предвидел, что первым делом я разобью ее, чтобы использовать в качестве оружия.
Они были правы.
Стальная дверь без ручки — вход только снаружи. Наверное, клавиатура. Ничего себе. Я смотрю на кандалы вокруг моей лодыжки. Они соединены с толстой цепью, прикрученной к полу.
Я прижимаю пальцы ко лбу. Я не знаю, что произошло после того, как я чуть не оторвал себе ногу, и как я оказался на этой кровати. Я не помню, как поднялся с пола.
Но я помню одну вещь. Я поднимаю глаза на мигающую красную лампочку в углу, где стена встречается с потолком. Издав глухой смешок, я поднимаю средний палец.
Сообщение получено, ублюдки.
Множество современных камер можно установить незаметно, а значит, мои похитители хотят, чтобы я знал, что они наблюдают. Интересно, есть ли звук…
Ни один из этих факторов не исключает того, что я в плену у заурядного серийного убийцы, но раз Дольф притащил меня сюда, можно с уверенностью предположить, что это та самая группа, которая ответственна за исчезновения десятков людей.
Похоже, я это сделал. Я проник внутрь.
К сожалению, я вошел не с той стороны. Вот что я получаю за то, что тороплю события, не успев…
Бип, бип, бип, бип.
С щелчком и свистом дверь распахивается. В проеме стоит пожилой мужчина.
Инстинкты кричат, все мое тело реагирует. Мышцы напрягаются, готовясь к удару. Велика вероятность, что передо мной человек, на которого я охотился последние два года.
Этот ублюдок покойник.
Двумя размеренными шагами он входит в комнату. Даже не проверяя длину своей цепи, я знаю, что он будет вне досягаемости.
— Отлично, наконец-то ты очнулся. — На его лице появляется выражение извращенного восторга. — Я умирал от желания встретиться с тобой.
Я воздерживаюсь от того, чтобы сказать ему, что именно это его и ждет. Хотя больше всего на свете мне хотелось бы вырвать эту цепь из пола и задушить его ею, мне нужно держать эту встречу под контролем, пока я оцениваю ситуацию. Мне еще многое предстоит узнать.
— Приятно наконец-то с тобой познакомиться. — Он лезет в карман серых брюк, явно сшитых на заказ, и нащупывает какую-то безделушку в виде песочных часов, прикрепленную цепочкой к поясу. Размером почти с мобильный. Чертовски странно. В его руке материализуется водительское удостоверение. — Мистер Форд.
Облегчение приятной прохладой разливается по моей груди. Слава богу, я не забыл поменять бумажник перед уходом — мое прикрытие не раскрыто. А поскольку эта карта все еще у меня на руках, я могу решить, как разыграть остальные, пока не буду точно знать, с чем столкнулся.
Моя наблюдательность включается на полную мощность. Я был небрежен с Дольфом, но я не повторю ошибку дважды. Чтобы выбраться отсюда, понадобятся логика и стратегия, а это арсенал, на создание которого я потратил всю свою карьеру. Стараясь дышать ровно, я запоминаю детали, раскладывая их в голове по полочкам.
Судя по мелким морщинам
