Император ярости - Джаггер Коул
Между мной и Малом воцаряется оглушительная тишина. Энергия вокруг нас пульсирует, тяжёлая, как грозовое облако.
Он всё ещё держит меня.
Время тянется слишком долго — за грань неловкости, переходя в откровенно мучительную задержку. Только тогда его рука внезапно разжимается, высвобождая меня.
Но это лишь начало.
Резко вдыхаю, когда он движется вперёд — почти впечатываясь в меня, его тело прижимается к моему. Голова идёт кругом, когда он наклоняется, губы касаются края моего уха.
— Или всё же Карен Вандершмит? Признаюсь, я немного запутался.
Пол уходит из-под ног.
О, Боже.
Он знает.
Потому что он — тот самый человек.
Чудовище той ночи.
А я стою лицом к лицу с ним. С тем, кто поймал меня тогда. Прижал. Провёл пальцами по моему языку…
Жар ударяет в лицо. В горле спазм, как будто его перетянуло железной лентой. Всё, что я могу — это широко распахнуть глаза и уставиться на него с благоговейным ужасом.
Я стою так — секунды две или восемь часов, задержав дыхание, глядя на него, будто передо мной сам дьявол. Но мгновение проходит, и вдруг он просто… исчезает, растворяясь в толпе, как тень.
Две секунды. Почти уверена, что это было всего две секунды.
Этого хватило, чтобы он потряс меня до самой чёртовой глубины души.
Я продолжаю стоять, смотря ему вслед, сердце грохочет в груди.
— Фрея.
Едва не вскрикиваю, резко оборачиваясь, захлёбываясь дыханием — передо мной Кир, нахмуренный, растерянный, будто я сошла с ума.
— Всё нормально? — тихо спрашивает он, его голос с этим тёмным, чуть заметным акцентом.
— Да, я… — Я трясу головой. — Ты просто меня напугал. Прости.
Он приподнимает бровь, забавляясь, но через секунду любое выражение стирается с его лица. Он поднимает запястье, постукивая по Patek Philippe.
— Время. Подписываем на крыше.
Он говорит о кровавом договоре мафии, который скрепит — естественно, кровью — соглашение, по которому Кензо и Анника поженятся, обеспечив мир между семьями.
— А. Да. Точно…
Я моргаю, разум затянут дымкой после всего, что только что произошло.
После того, что я узнала.
Кир хмурится.
— Ты точно в порядке? Выглядишь так, будто привидение увидела.
Я и увидела.
— Да, в порядке… — Я снова трясу головой, заставляя себя прийти в норму. — Просто… Это слишком много.
Он слегка улыбается, кивая:
— Знаю. Но это единственный путь к миру, без войны. Анника это понимает. Так же, как и то, что если Кензо Мори хотя бы пальцем её тронет, хотя бы волос с её головы упадёт, я уложу его в землю.
Я ухмыляюсь, прикусывая губу:
— Спасибо, Кир.
Он бросает на меня быстрый взгляд:
— За что?
— Просто… спасибо.
Двигаюсь я словно автомат, шок ещё не до конца отпустил меня, пока я следую за Киром к лестнице. В голове роится тысяча вопросов, но сейчас не время ни на один из них.
Не сейчас.
Мы выходим на крышу, в лицо ударяет прохладный ночной воздух. Отошедший в сторону Исаак стоит неподалёку. Вид открывается потрясающий — перед нами раскинулся Нью-Йорк, море мерцающих огней. Но я едва его замечаю. Я сосредоточена на тех, кто собрался у патио.
Сота стоит рядом с близнецами Кензо. Хана выглядит безупречно, её платиново-светлые волосы уложены идеально, придавая ей вид генерального директора космической компании в каком-нибудь научно-фантастическом фильме. А рядом с ней её брат, Такеши, чьё выражение лица — смесь ярости и холодного расчёта, словно он живое воплощение хаоса, тьмы и мести, какими его считают.
Кензо и Анника стоят рядом, их лица тщательно лишены выражения, пока они ждут, когда мы к ним присоединимся.
А за ними, скрытый в тени, с ледяными, колюще-голубыми глазами, смотрит на меня Мал.
Кровавый маркер — мафиозный брачный контракт, подписанный буквальной кровью — сейчас уже скорее формальность. Решение принято: Анника и Кензо поженятся, скрепляя союз Братвы и Якудзы.
Но, стоя здесь, я не могу избавиться от ощущения, что что-то вот-вот пойдёт не так. Воздух натянут, словно струна, а в мыслях снова и снова всплывает Мал. Как он смотрел на меня. Как произносил моё имя.
Как он прикоснулся ко мне той ночью.
Резко трясу головой, пытаясь прояснить сознание, и встаю рядом с Киром. Анника бросает на меня взгляд. Её выражение непроницаемо, но в глазах мелькает нечто похожее на страх.
Церемония проходит быстро. Чётко. Кензо подписывает первым, уверенно держа руку, когда прокалывает палец крошечной булавкой в медальоне кровавого маркера, оставляет окровавленный отпечаток на бумаге, а затем берёт перо и подписывает своё имя. Теперь очередь Анники. Её пальцы слегка дрожат, когда она колет палец, касается контрактного листа, затем берёт перо. На короткий миг её взгляд поднимается к Кензо, но тут же снова опускается.
Она колеблется.
На секунду мне кажется, что она передумает. Но затем — резкий вдох, и она ставит подпись. Её движения становятся резкими.
Сделано.
Напряжение в воздухе сгущается. Сердце колотится в груди, пульс гремит в ушах.
Что-то не так. Что-то не так. Что-то…
Внезапно тишину разрывает выстрел.
Всё происходит так быстро, что я едва успеваю осознать. В один миг — полная тишина. В следующий — воздух наполнен грохотом пуль, их отголоски скачут от зданий вокруг. Паника. Гости в ужасе бросаются врассыпную, когда хаос обрушивается на крышу.
Но я не могу двинуться. Застыла, словно вкопанная, и мои глаза метаются к Малу, который стоит на другой стороне.
Он смотрит прямо на меня. Совершенно неподвижен. Даже не вздрагивает, когда раздаётся ещё один выстрел.
Как машина.
Как бугимен.
Как монстр.
Его выражение остаётся непроницаемым. Но в глазах — тьма, от которой у меня леденеет кровь.
И именно тогда я осознаю две вещи:
Первое — я в опасности.
А второе?
Опасность вовсе не от летящих в воздухе пуль.
6
ФРЕЯ
Библиотека слишком тихая.
В голове всё ещё звучат выстрелы — резкие, оглушительные, пронзающие ночь. Мои руки дрожат, и я сжимаю их в замок на коленях, заставляя оставаться неподвижными.
Откидываюсь на спинку высокого кресла, пытаясь сосредоточиться на дыхании, напоминая себе, что, по крайней мере сейчас, я в безопасности.
Пока что.
Тусклый свет и потрескивающий камин в библиотеке Кира не слишком помогают избавиться от стянутости в груди. Тени мелькают по стенам, собираясь в углах, тяжёлые и тёмные. Я бросаю взгляд в окно на другой стороне комнаты. Вид здесь совсем не такой, как сверкающий горизонт Мидтауна. Здесь, на
