Надежда для Бирюка (СИ) - Наталия Романова
К вечеру следов стихийного бедствия не осталось. Связь восстановили быстро, электричество не отключали, улицы расчистили грейдерами, убрали сугробы у домов. Магазины, почта, банк — всё работало в привычном режиме.
Никто не обсуждал произошедшее. Обычная зима.
Я шла домой с мыслью перетаскать больше дров в сени, лучше завалить большую часть, всё равно пустуют.
Дровяник, оказалось, откопал Митрофан, пока мы с Сергеем пили чай. Откопал и молча ушёл… Спасибо не позволил себе сказать.
И пусть идёт!
Рядом с калиткой стояла газель с крытым тентом, на котором красовалась надпись про строительство домов под ключ и ремонтные работы любой сложности.
— Здрасте! — отрапортовал вертлявый мужичок, выскочив из газели. — Принимай материалы, хозяйка.
— Какие материалы?.. — опешила я, прочитала ещё раз надпись на тенте. — Я ремонт не заказывала…
— Центральная, сто семнадцать? — посмотрел на номер дома мужичок. — Вы ж медичка наша новая, из ФАПа?
— Да.
— Значит вам, — довольно кивнул он. — Лёх, выгружаемся! — рывком открыл дверь, из салона бодро выпрыгнул молоденький парнишка.
Побежал к кузову, ловко запрыгнул внутрь, начал подавать второму какие-то доски, панели, свёртки, коробки, ящики с инструментами.
— Эти значит, полы утеплять?.. — важно прошёлся мужичок по моим полам прямо в обуви. — Ага… ага… — стучал он дереву, качал порог между домом и сенями. — Ага… — подковырнул фомкой доску пола. — За пару дней управимся, хозяйка.
— Послушайте, это ошибка. Я ничего не заказывала. Или… — остановила я себя. — Вас председатель прислал?
— Не. От мастера мы.
— Какого мастера?
— Фирма «Мастер», на машине написано ж, — ткнул в сторону газели, будто это всё должно объяснить. — Начальнику звоните, узнавайте, наше дело маленькое: сказали делать — делаем.
— Дайте телефон начальника, — потребовала я.
Лёха продиктовал. Я набрала, спросила, как зовут начальника.
— Митрофан, ясно, — посмотрел на меня, как на душевно больную Лёха.
— Митрофан Яковлевич? Гучков?
— Он самый, — подтвердил мужичок постарше.
— Да, — услышала я в это время в трубке, замерла на секунду, настолько непривычно прозвучал знакомый голос. — Я вас слушаю.
— Митрофан Яковлевич, — выдохнула я, отошла подальше от рабочих. — Это Надежда Андреевна, врач. Здесь приехали рабочие, разгрузили строительные материалы, сказали — от вас.
— Правильно сказали, — всё, что ответил Митрофан Яковлевич.
Неудивительно, что фирма у него называется просто «Мастер». Само красноречие.
— Я ничего не заказывала, — отчеканила я.
— Я знаю.
— Тогда?.. Послушайте, я ничего не заказывала, не собиралась делать никакой ремонт, у меня нормальные полы.
— У вас ледяные полы, Надежда Андреевна, — отрезал Митрофан Яковлевич. — Это несложно исправить.
— У меня нет денег, понимаете? — выдохнула я. — Даже в рассрочку, — пришлось признаться.
— Денег не надо.
— Митрофан… — начала было заводиться я, наблюдая со стороны, как отлетают последние всполохи здравого смысла, и пыталась прикинуть, где окажусь, когда приду в себя…
На Чукотке?
— Надежда, — услышала ровный голос, оказавший на меня почти гипнотизирующее действие, во всяком случае, на несколько секунд нейронные вспышки в моём воспалённом мозгу замерли. — Надя, у тебя дочка. Хочешь, чтобы она из простуд не вылезала? Мне утеплить полы несложно. Если бы не мог — не делал.
Глава 7
Как называется период в отношениях, когда самих отношений нет, предпосылок к ним нет, но есть чёткое понимание, что всё впереди?
Когда ты мысленно присвоила себе человека, несмотря на то, что никаких авансов не поступало, и здравый смысл говорит, что вряд ли поступит?
Когда единственное, что ощущаешь — неясные вибрации воздуха, наполненные обещанием чего-то невысказанного, непроизнесённого вслух, но совершенно ясного?
Я не знала, как назвать то, что происходило между мной и Митрофаном Яковлевичем, но чувствовала это каждой клеткой организма.
Не Митрофаном Яковлевичем, Митрофаном — он сам попросил себя так назвать в тот единственный раз, который мы общались за прошедший почти месяц.
Рабочие завершили ремонтировать полы. Справились действительно быстро, теперь весь дом, включая пострадавшие от снега сени, был устлан линолеумом — не самым очевидным для меня материалом, зато удобным и, как оказалось, если всё сделать по уму — тёплым.
Практично и удобно.
Митрофан заехал, когда мужики загружали газель, выносили оставшиеся стройматериалы.
— Принимай работу, начальник! — выкрикнул вертлявый, как оказалось, Борис, когда я стояла на улице, придерживая калитку, чтобы внести посильный вклад в ремонт собственного дома, рядом же остановился внедорожник.
— Добрый день, — поздоровался Митрофан Яковлевич со мной, после того, как степенно, по очереди, пожал руку всем рабочим. — Пригласите, Надежда Андреевна?
Естественно, я кивнула, пошла вперёд по расчищенной тропинке. Бросила взгляд на поленницу, невольно вспомнив, кто спас дрова из снежного плена, заодно нас с Ладой от мороза. Теперь полы утеплил…
— Хорошо, — прокомментировал Митрофан Яковлевич работу своих подчинённых, заглядывая в каждый уголок, трогая, наступая, стуча. — Алексей, иди-ка сюда, переделай, — иногда указывал на невидимые мне недостатки. — Что ж… — посмотрел в итоге на меня. — Теперь не замёрзнете.
— И всё-таки, — решилась я озвучить то, что не давало покоя. — Сколько я должна?
— Надежда Андреевна, — приподнял руку в предупреждающем жесте Митрофан Яковлевич, я предпочла промолчать, пусть и очень хотелось выговориться.
Неудобно как-то, неловко. Словно я осталась должна, и мне придётся за это расплатиться, заранее хотелось знать, как именно. Неопределённость нервировала.
— Чаю? — наконец, выдавила из себя, переводя взгляд на заварочный чайник.
— Мы это… пойдём, начальник? — выразительно кашлянул за спиной Митрофана Яковлевича Борис. — Доброго здоровьица, хозяйка.
— Идите, — кивнул Митрофан в ответ.
Я искренне поблагодарила за проделанную работу, потому что всё, что реально могла — благодарность на словах.
— Есть кофе, — засуетилась я на кухне, — растворимый, правда, — добавила, извиняясь. — Чай чёрный, зелёный, таёжный, меня соседка угостила, очень вкусно, — лепетала я, будто человека, жившего здесь, возможно удивить настоем из таёжных трав.
— Чёрный, — слегка улыбнулся Митрофан Яковлевич, присаживаясь за стол.
— Суп ещё есть, овощной, на телятине, и плов с курицей… — спохватилась я, что время обеда
Вдруг гость захочет съесть чего-нибудь сытнее воды.
— Я не голоден, спасибо, — было мне ответом.
— Вот тогда, кекс с творогом, — открыла я салфетку, под которой лежал симпатичное произведение кулинарного искусства.
Честно говоря, приготовление пищи — не моя стихия. В Калининграде готовила всегда мама, мне и в голову не приходило стоять у плиты. В Красноярске чаще заказывали или ходили в рестораны.
Кое-какие представления о кулинарии я имела, но касались они в основном детских блюд.
Супчик с фрикадельками приготовить могла. Овощное пюре или тефтельки умела. Сдобные пироги или кислые щи по-прежнему оставались для меня загадкой.
Так что своим кексом я искренне гордилась.
— Спасибо, — глухо кашлянув, ответил Митрофан Яковлевич, медленно протянул руку, взял самый маленький кусочек, осторожно
